камеры незамеченными и поговорим.
– Ты знаешь, гфе их фержат?
– Конечно – это входит в перечень предоставляемых услуг.
– То есть бесплатно? – не понял одноглазый.
– То есть ты уже за это заплатил.
– Тогфа пошли.
Используя свою «легенду», Капур мог затребовать у полицейских официальное свидание с задержанными, однако делать этого не стал. Во-первых, свидание разрешили бы только с одним из дикарей, а шас хотел, чтобы великий фюрер выступил перед всеми сразу. Во-вторых, им нужно было не только высказаться и объяснить попавшимся бойцам, что нужно будет говорить и как себя вести, но и выяснить местонахождение денег. Другими словами, разговор предстоял сложный, его совершенно точно не должны были услышать обычные челы, вот и пришлось воспользоваться магией: мороком, чтобы стать невидимыми для окружающих, «накидкой пыльных дорог», чтобы не засекли видеокамеры, и короткими артефактами портала, чтобы проходить сквозь стены и запертые двери. В результате, путь в камеру занял всего четыре минуты, к счастью, в ней, никого, кроме Красных Шапок, не оказалось, то есть набрасывать морок на ничего не подозревающих соседей не пришлось. Затем Капур уточнил у сотрудника Службы утилизации, подключились ли они к внутренней сети полицейского участка, услышал в ответ, что видеокамеры под контролем и челы не увидят ничего, кроме дремлющих и хаотично блуждающих по комнате дикарей, и разрешил снять морок.
– Что, прифурки, не жфали?
Неожиданное появление получилось весьма эффектным и заставило бойцов вскочить и прижаться к стенам.
– Мля…
– Фюрер!
– Великий фюрер!
– И шас тот самый!
– Кувалда, ты его заставил нам деньги вернуть?
– Не будь дураком, Коззявый, – буркнул Жбан. И жалостливо обратился к великому фюреру: – Вытащи нас отсюда, а?
– Мы больше не будем! – поддержал приятеля Сырок.
– Конечно, не буфете, прифурки, – усмехнулся Кувадда. – Вы уже столько натворили, что пора отфохнуть.
– Как это? – не понял Козел.
– Фолго? – осведомился более сообразительный Жбан.
– Гофа фва.
– Мля… А меньше нельзя?
– Чтобы меньше получить, нужно было меньше стрелять, – строго произнёс Капур. – Но можно больше. Устроить?
– Не, обойдёмся, – выразил общую мысль Коззявый.
– Вот и хорошо.
– Как вам, ифиотам, вообще пришло в голову стрельбу при челах устраивать?
– Мы бабло делили, – ответил за всех Сырок.
– Это я понял. Я только не понял, почему вы не поубивали фруг фруга на фиг?
– Не успели, – развёл руками Жбан.
– Они вёрткие все, особенно Коззявый этот.
– Сам ты этот.
– Хватит ругаться, – резанул Кувалда. – Вам теперь фолго вместе чалиться и фержаться нафо вместе.
– Понятно дело.
– Бабло хоть пофелили?
– Не-а… не успели. Говорю же: они вёрткие все.
– А гфе оно тогфа?
– У полицейских, наверное, – беззаботно ответил Козел. Денег бойцу было жалко, однако к их потере он отнёсся философски: как пришли, так и ушли.
Кувалда перевёл взгляд на шаса.
– У полицейских денег нет, – уверенно ответил Капур. – Бойцов они приняли, машину отогнали на стоянку, дом обыскали, но деньги в протоколах не указаны.
– Кинули нас? – предположил великий фюрер. – Увифели кучу бабла и себе прихватили?
– Не думаю, – покачал головой Капур.
– Ты нас кинул?
– Я их кинул на бензоколонке. – Шас кивнул на бойцов. – А с тобой у нас договор.
– Тогфа гфе мои феньги?
– Почему твои? – подал голос Жбан.
– Потому что, буфешь пасть разевать, мы тебя не на фва гофа закатаем, а на фесятку. – Кувалда оглядел притихших бойцов. – Фоли свои вы получите – слово фаю. Когда выйфете. Ну и пофогревать вас на них буфем.
– Большие доли получатся? – спросил Сырок.
– Не такие как раньше, – не стал скрывать великий фюрер.
– Почему?
– Потому что скрысятничали. Бабла немерено взяли и валить решили, а налоги семейные никто не отменял.
– Это наши деньги, – насупился Козел.
– Уже нет.
– Тогда сам их ищи.
– А чо их искать? – удивился Кувалда. – Они уже у меня.
– Мля… – горестно вздохнул Коззявый, который уже успел забыть, что фюрер только что осведомлялся о добыче. – Так и знал, что он догадается.
– Трудно, что ли, догадаться, что они под мороком? – буркнул Сырок. – Да и один хрен они бы нам не достались: артефакт разрядится – и бабло уедет к первому встречному челу.
– А это было красиво, – оценил шас, с улыбкой глядя на Кувалду.
– Я их просто знаю, – пожал плечами великий фюрер. – Сам такой.
– Ты умнее.
– И то верно. – Великий фюрер посмотрел на подданных: – А теперь внимательно слушайте Капура, прифурки, он расскажет, что вам говорить в полиции и на суфе, чтобы на «минималках» проскочить…
///
– Тебе страшно? – Бри задала вопрос очень спокойным, лишённым эмоций голосом. Долго готовилась его задать и сумела скрыть от Машара обуревающие её чувства.
Впрочем, рыцарь знал, что разговор состоится, понимал, что среди других вопросов обязательно прозвучит и этот, поэтому ответил не задумываясь:
– Зависит оттого, как именно ты собираешься мне мстить.
– Я правильно понимаю, что за себя тебе не страшно? – уточнила девушка.
– Я с детства в армии, Бри, меня учили, что однажды я умру.
– Умереть можно по-разному.
– Этому меня тоже учили.
А вот этого Марина не учла: Машара действительно учили, и учили хорошо. И поэтому девушка, как ни старалась, не могла разобраться в его чувствах к Лисс. В том, насколько они искренни и насколько сильны.
– Не хочешь напомнить, что ты не виноват в смерти моей мамы?
– Зачем? – пожал плечами Дориан. – Ты там была и всё видела.
– И уже отомстила Идо.
– Да, я слышал.
– Не сомневалась, что Схинки расскажет, он болтлив.
– Да и делать в камере нечего.
– Только развлекаться.
– Сменить камеру на другую – то ещё развлечение.
– Ты уверен, что шутить в твоём положении – хорошая идея? – нахмурилась Марина.
– Я уверен, что ты не уверена, – неожиданно ответил Машар, умело переводя разговор в другое русло.
– В чём?
– Ни в чём.
Бри вздрогнула, а затем вспомнила, что говорит с боевым магом, и не просто с боевым магом, а с одним из старших офицеров гвардии великого магистра, которого лично Консул назначил центуром Внутренней Агемы. Не просто боевой маг, а военный, потомственный военный, которого с детства учили «читать» не только противника, но и подчинённых. И обмануть его Марина не могла при всём желании. И при всей своей новой силе.
Признать, что рыцарь её прочитал, – слабость, не признать – глупость.
– Зачем ты это сказал? – тихо спросила девушка.
– Затем, что неуверенность – самый страшный враг сильного мага.
– Я не маг.
– Может быть. Но ты сильна.
– Почему ты так решил?
– Потому что слабый маг не смог бы устроить разгром в штаб-квартире Внутренней Агемы, а затем вытащить меня из клетки, как кролика, – легко и непринуждённо.
Девушка кивнула, показывая, что принимает аргументы Машара, вздохнула и призналась:
– Я не маг, но я очень сильна. Неимоверно