Читать интересную книгу Кривая Империя Книга 1-4 - Сергей Кравченко

В начале 1695 года для отводу глаз был объявлен поход на Крым. Туда пошла старая московская конница Шереметева, а новое войско в 31 тысячу человек двинулось посуху и по Волге на судах. Из Царицына перебрались в Дон и 29 июня приблизились к Азову. Турки укрепились очень хорошо, заранее получили подкрепление морем, а русским подплыть к городу было нельзя — Дон был перегорожен. На его противоположных берегах высились две большие башни — «каланчи», между которыми позвякивала массивная цепь. Дно реки было утыкано сваями.

Казаки-добровольцы рискнули — за 10 рублей каждый — штурмовать башни и взяли-таки одну. Потом турки сами оставили вторую, но нанесли русским неожиданный урон. Предатель голландец Янсен донес, что русские имеют деревенский обычай спать в жару после обеда. Другой предатель — из раскольников — вошел в лагерь, убедился, что мертвый час начался, и подал знак. Наши проснулись от криков янычар, но успели отбить их с уроном. Потом подошли к Азову. Петр лично руководил бомбардировкой, но два штурма окончились неудачей.

27 сентября протрубили сигнал отхода, и через два месяца войско с притворным триумфом вступало в Москву. Величальные речи звучали фальшиво, тем более, что Шереметев вернулся с настоящей победой из низовий Днепра. Получалось, что надо Петру бросать свои игры с корабликами и фейерверками и заниматься обычной царственной рутиной.

— И вот здесь, — важно объявил Историк, — Петр не упал духом, как упали бы все его предшественники, он «вдруг вырос от беды, и обнаружил изумительную деятельность. С неудачи Азовской начинается царствование Петра Великого!» Немедленно вызываются корабельщики из Архангельска и Голландии, мастера подкопного дела из Австрии и Пруссии. Отплытие эскадры на Азов объявляется на весну 1696 года. Какой эскадры? За одну зиму никто в мире тогда кораблей не строил, но Петр срубил свои корабли сам, с приглашенными мастерами, которые иногда превращались в подмастерьев.

Осенью разобрали голландскую галеру, и по ее деталям за зиму из сырого и мерзлого леса «вприкладку» вырубили заготовки на 22 галеры и 4 брандера, — своеобразные наборы для домашнего конструирования. По речным городкам была послана разнарядка срубить 1300 стругов, 300 лодок, 100 плотов. Для работы привлекалась целая армия из 26 000 тяглецов. Вся страна напряглась в едином трудовом порыве, так что даже смерть старшего царя Ивана Алексеевича не отвлекла народ от кораблестроения. Отряд не заметил потери бойца.

По морозам повезли детали в Воронеж, чтобы успеть собрать корабли к первой чистой воде. Петр еле ходил и остался пока в Москве, у него с прошлой войны разболелась нога. Адмирал Лефорт поехал тоже больным, взял с собой 9 разноплеменных лекарей. По дороге врачи заспорили о назначении лекарств, произошел консилиум на шпагах — каждый против каждого. Троих уложили, но не насмерть.

Было много неразберихи, пожаров на месте вырубки кораблей, побегов, армейского «дуровства», суровых ветров и холодов, но флот построили. С первых чисел апреля и до замечательной космической даты 12 апреля 1696 года, на которую еще пришлась и Пасха, флот из 2 больших кораблей, 23 галер и 4 брандеров был выведен на донскую орбиту…

Смотрите-ка, деталей нарубили на 22 галеры, а собрали 23. В чем тут фокус? А в том, что импортную голландскую галеру тоже бережно слепили обратно.

23 апреля пехота на баржах пустилась по Дону, 3 мая поплыл и «морской караван». «Зимние труды стали сказываться сразу. Флот блокировал устье Дона и отсек морскую поддержку Азова»…

Ну, это Историк приврал. Действтельно, когда армия и флот спустились в казачью столицу Черкасск, атаман Фрол Минаев доложил, что в Азовском море замечены два больших турецких корабля, идущих на подмогу Азову. Петр рвался в свой первый морской бой, но его «настоящие» корабли никак не могли пройти нескольких миль от Черкасска до выхода в море из-за сильного встречного ветра. Да и сидели они по ватер-линию из-за тяжести мокрой бортовой древесины. Царь отправился на перехват турок с 6000 казаков Минаева на легких лодках. У Азова был обнаружен турецкий флот из 9 больших кораблей и нескольких транспортных галер. Шла перегрузка припасов с кораблей на 24 плоскодонные баржи-тумбасы. Казаки атаковали их и захватили половину тумбасов. Турки стали рубить якорные канаты и пытались уйти в море. Но два корабля были атакованы и захвачены, а 10 полугалер и 10 «чаек» посажены на мель. Турки потеряли убитыми 2000 человек. 300 янычар попали в плен. Было захвачено много пушек, пороху, продовольствия, 50 000 червонцев, сукно на 4000 человек. Царь подарил сукно и деньги казакам, оружие забрал себе — совсем, как князь Святослав Игоревич! С тех пор 21 мая 1696 года считается днем первой морской победы Петра и Российского флота. Только одержали эту победу не адмиралы и шаутбенахты на галерах и брандерах московско-голландской вырубки, а казаки Фрола Минаева на самодельных лодках пиратского образца. Ну, и сам «капитан Алексеев» тоже, конечно, рубился в первом ряду абордажной схватки…

Были выиграны и все наземные стычки, 16 июня с большим успехом началась бомбардировка города-крепости. Первый казачий штурм был турками с трудом отбит, но тут к нашим подъехали иноземные инженеры, началась стрельба точной наводкой, и турки неожиданно скоро запросились сдаваться. Их выпустили с семьями, оружием и пожитками.

Немедленно Азов был укреплен, с мечетей посбивали полумесяцы, взамен поставили кресты. И сразу же в Лукоморье — дугообразном заливе по праву сторону от устья Дона — заложили город-порт Таганрог.

Радость в Москве была неимоверная, патриарх (настоящий) умилился до слез. Здесь стали строить декорации к невиданному триумфу. Деревянные колонны, порты и арки украсились статуями Геркулеса, Марса и Нептуна, а на огромных щитах были написаны их высказывания на злобу дня. Тут же высились пирамиды типа египетских с надписями в честь победителей. Всё это оттенялось живописными задниками с картинами невиданных морских сражений, ничего общего с действительностью не имевшими. Местами были намалёваны карикатуры на татар и турок с сатирическими подписями.

30 сентября победители въехали в Москву. Адмиралы и генералиссимусы ехали в золоченых каретах и санях, изменника Янсена везли в повозке под виселицей. Ответственный постановщик Винниус встречал триумфаторов неразборчивым ревом в трубу. Этот рёв на самом деле был виршами в честь победителей. Капитан Петр Алексеев тоже удостоился чести идти пешком за санями адмирала Лефорта. Завершилось торжество раздачей наград «по прадедовскому обычаю»…

Наш Историк от мелодраматичности момента сбился с чувства меры и не иначе как посчитал прадедом Петра щедрого на излишества Ивана Васильевича Грозного.

Награды были таковы — золотые медали, кубки, шубы, прибавка жалованья и крестьянских дворов.

Вокруг Европы

Петр почувствовал вкус победы, территориальных приобретений и трофеев. Но еще острее прошиб его вкус реализованной власти. Это когда ты не просто говоришь: «А, ну-ка, холопы, ступайте за море, да привезите, чего там есть!» — и холопы бегут, а ты радуешься, что послушались. Реальная власть, это когда ты придумываешь, чего раньше не водилось, все кряхтят, но выполняют, гибнут, но тянут, ругают тебя Антихристом, но терпят. И в итоге получается нечто полезное и похвальное.

И Петр стал командовать так, что все закряхтели и забегали. Налоги врубил огромные. Вместо десятой деньги, привычной с тихих татарских времен, назначил царь производственную разверстку. Разберем подробнее эту экономическую причуду.

Вот, например, задача. Велит нам царь построить 12 кораблей и оснастить их штатными пушечно-простынными запасами. Прикидываем общую цену — ну, хоть по голландскому каталогу — и переводим гульдены в рубли.

Как мы начинали делать, да не доделали флот при Алексее Михайловиче? Мы собрали эти рубли в виде десятины с гостей (иностранных купцов, безвылазно проживающих в России), с гостиной сотни (это всякие подмастерья, лавочники, коммерсанты, прижившиеся при иностранцах или уже торгующие самостоятельно), с черных сотен (это будущий городской пролетариат) и с «беломесцев» (это платежеспособные городские белоручки, подлежащие налогообложению). То есть, ободрали всех, кроме крестьян, — этих считать легче и можно обложить отдельно. Так вот, рассчитанная годовая сумма как раз и равна цене 12 новёхоньких фрегатиков в натуральную величину. Эти денежки тихим ходом едут на телегах в Москву, попадают в разные приказы, министерства и ведомства, где их непрерывно пересчитывают липкими от волнения пальцами. Потом остатки бюджета распределяются между отраслевыми министрами — самыми нахрапистыми солистами думской оперы. Остатки остатков попадают к семейным подрядчикам и ювелирам. Осевшая золотая пыль используется по прямому назначению — на корабли. И получается этих кораблей — один, но без обшивки. И дожидается этот грозный галеон бюджета будущего года, и гниет он быстрее, чем переваривается кабанья лодыжка в брюхе неторопливого строителя. Можно так построить 12 кораблей? Можно — за 12 лет под страхом смертной казни. А за год? Тоже можно, но в размер мраморного слоника. Как раз вся эскадра поместится на диванной полке.