— Пусть отвечает то, что думает…
— Просто прикажи ему, — остановил мои возражения Эйран, — чтобы ни у кого больше не было сомнений.
— Приказывайте, госпожа, — поддержал его Лин.
— Как с вами сложно. Можно подумать, это многое изменит, … — я вздохнула. — Омелиан. Приказываю искренне и правдиво отвечать на просьбы госпожи Ирисанны. Отвечай, что думаешь и чувствуешь сам, не думая обо мне и моих желаниях. Пойдет? — я посмотрела на герцога, тот не спускал с мальчика взгляда.
— Благодарю, алиэри Милана. Омелиан, скажи, почему ты не хочешь вернуться к своей сестре?
— Потому что, она умерла для меня шесть лет назад. Не вижу смысла воскрешать ее.
— Тебе хорошо у госпожи Миланы?
— Да, — впервые на лице Лина появилась искренняя улыбка, и он расслабился отвечая. — Мне там нравится. Я учусь, работаю. Мы играем с другими ребятами. Я хочу там остаться.
— А я? Почему ты не хочешь вернуться ко мне?! — девушка, продолжая стоять, смотрела на Лина. По ее щекам потекли слезы. — Я дам тебе свободу, ты продолжишь учиться на кого захочешь. Ты станешь свободным!
— Я больше не связан с вами, алиэри Ирисанна. Я стал чужим для вас, как только наш дом был захвачен. Я был обузой для вас, и очень хорошо это помню. Повторяю, еще раз. Я нашел свое место в этом мире и буду жить там, где выбрал. Не собираюсь все бросать и ждать, когда сестринская любовь вновь встретится с трудностями и я вновь из брата превращусь в обузу. Я живу дальше и вам советую сделать то же самое.
— Омелиан!
— Ирис, позволь. Не стоит все решать здесь и сейчас, — герцог поднялся и обнял жену за плечи. Ну хоть до кого-то дошло, что Лин не хочет возвращения. — Дай мне время. Омелиан, я знаю, что с тобой был твой брат, Ариэль.
— Да! Да! Ариэль. Он захочет вернуться к сестренке.
— Он умер! — отрезал Лин, поднимаясь и глядя в упор на побелевшую сестру. — На Экиарисе не любят мальчиков с острыми ушками. Нужны подробности? Ему сделали наркоз, но это только парализовало его. Он даже кричать не мог, чувствуя, как ему кромсают уши, а, чтобы они, не дай боги, не отросли по новой, их прижгли каленым железом. Я до сих пор чувствую этот запах в кошмарах…
— Омелиан! — Эйран вскочил, видя, как девушка заваливается на бок, потеряв сознание. Герцог успел ее подхватить на руки и возмущенно уставился на Лина, высказаться он не успел. Принц быстро подошел и задвинул Лина себе за спину.
— Герцог, позаботьтесь о жене. Бессмысленно продолжать этот разговор.
Уверенна, не будь жены на руках, герцог открутил Лину голову, но спокойный голос Эйрана остудил его, и, развернувшись, он поспешил в дом.
— Тебе не следовало говорить такие ужасы, — принц развернулся, и я поняла, то, что не сделал герцог, собирается сделать Эйран. Подскочив, уже сама задвинула мальчишку себе за спину.
— Ужасы? Он просто рассказал, что сделали с ним, и ни слова не соврал.
— Она беременна!
— Она не понимала и не хотела слышать слова «нет»!
— И все же…
— Прекрати! Она отказалась от мальчишек! Сама отказалась. И сейчас настаивать на своем, прикрываясь беременностью, просто не честно! Нечестно ко всем! К Лину, ко мне, к вам!
— Беременность в нашем мире священна! Женщины в это время очень хрупки.
— Ну, так и иди к герцогу! Помоги ему оберегать его хрупкую алиэри.
— Мила, ты не права!
— Да, мне плевать! Она пришла в это мир «Полезной», получила рабов, земли, мужа. Но бросила маленьких мальчишек, и не один раз. Хрупкая? Где она была, когда Ариэль болел? Где она была, когда Лину уши обрезали? Где она была, когда это собирались сделать с Ариэлем. В это время она не была хрупкой! Она была эгоистичной девчонкой и такой и осталась! Ей сказали «нет», но надо упасть в обморок, обвинив нас в бессердечии.
— Мила, тебе надо успокоиться.
— Мне надо уйти отсюда! — ухватив Лина за руку, я потащила его к дому.
— Мила, не глупи.
— Отстань от меня! Иди к герцогу! Гориславу! Иди, к кому угодно. А я еду домой! Я не хочу больше здесь находиться. Это место сводит меня с ума! Официальная часть закончена. Праздник закончен…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мила, постой!
Он хотел меня остановить, но я уже неслась прочь. Меня трясло от странных чувств. Меня разозлило, что он бросился защищать Ирисанну. Посчитал, что раз она беременна, то ей можно плевать на чувства других. Назвал ее хрупкой, забывая, что она не была жертвой в этой ситуации. Я помнила, как Лин плакал, почувствовав, что его уши в порядке. Я помнила страх и боль в глазах Ариэля при нашей первой встрече. И этого я этой девушке простить не могла…
Быстро пересекая танцевальный зал, неожиданно поймала себя на мысли, что хочу, чтобы принц догнал меня и Лина. Понимала, что такая вспышка эмоций не была мне свойственна, и надеялась, что Эйран поймет это и не даст мне совершить еще больших глупостей. Сама же остановиться не могла. Неслась вперед, отталкивая людей с дороги.
— Алиэри Милана! Какая встреча! — маршал, разодетый в расшитый мундир, поднимался мне навстречу, когда я выскочила на крыльцо, по-прежнему таща за собой Лина. Гонимая эмоциями, забыла напрочь, что опасалась этого человека. Его физиономия только еще больше разозлила меня. Для него я «Бесполезная», глупая девчонка, которую можно использовать, делать приманкой для монстров. — Я настаиваю на танце.
— Да, пошли вы, маршал… танцевать с кем-то другим!
— Еще идет праздник, и…
— Да, мне плевать! Я не хочу! Заставите меня?
Лин дергал меня за руку, а я не могла затормозить, злость сменилась обидой. Если я «Бесполезная», меня можно не слышать? Обижать моих людей? Заставлять танцевать?
— Алиэри Милана, я…
— Я беременна и могу делать, что хочу! — я не хотела врать, но эта причина показалась мне единственной что примет этот мужлан и позволит уйти отсюда. Мои слова явно шокировали маршала, и он просто застыл, позволяя беспрепятственно сбежать с крыльца и потребовать мою платформу. Не прошло и несколько секунд, как Рох уже откидывал бортик платформы и протягивал руку, помогая подняться на борт.
— Принц? — растерялся он, оглядывая меня и Лина.
— Домой! — приказала я и обернулась. Эйран не догнал меня. Что ж, значит, на этом и расстанемся! Я была полна негодования и хотела, гордо вздернув голову, покинуть это собрание, но полный ярости и ненависти взгляд маршала выбил из меня весь воздух.
Плюхнувшись на свой диванчик, я, наконец-то, пришла в себя и поняла, как по спине поползли мурашки. Маршал мне такого не простит. Он больше не будет строить из себя достойного алиэра…
Платформа, быстро набирая скорость, помчалась прочь. А я схватилась за голову. Богиня, что же теперь будет…
Эйран
Это был дурман, точнее его остатки. Мила вспылила, разозлилась на ровном месте, а я не успел этого понять, не успел отступить и успокоить ее. Кажется, слово «хрупкая» взбесило ее, и, схватив Лина за руку, она потащила его прочь. Я старался идти следом, давая возможность ей успокоиться, и с трудом сдерживал улыбку. Её привычка тащить за собой своих пажей была забавной. Мальчишки при этом выглядели такими растерянными и вечно боялись наступить ей на подол платья.
Я думал, у меня есть время и возможность ее догнать. Был уверен, что сяду вместе с ней на платформу, уже даже знал, с какой фразы начну разговор, чтобы она перестала сердиться, как Горислав налетел на меня и, перекрывая дорогу, потребовал:
— Я должен поговорить с ней!
— Горислав, я не буду заставлять Милу делать это. Попробуй договориться с ней сам.
— Она избегает меня.
— Если ты не заметил, то только что, она сбежала и от меня!
— Отлично, значит, ты составишь мне компанию.
— Посол, вы начинаете перегибать. Мое терпение и дружелюбие…
— Плевать, Эйран, — Горислав схватил меня за камзол, удерживая на месте. — Я отпущу тебя, только если ты пообещаешь договориться с ней о разговоре со мной.
— Убери руки! — чувство опасности обострило все чувства. Мы сверлили взглядами друг друга, и никто не хотел отступать.