Тем не менее, ничего особо смешного не встретило капитана Обри, когда он ступил на квартердек: была среда, а по средам в шесть склянок утренней вахты был принят общий сбор «смотреть наказание», торжественное событие.
Пробило шесть склянок, наличествовали все офицеры и молодые джентльмены. Все в парадной форме, решетка оснащена, помощники боцмана стояли рядом, готовые схватить любого виновного по приказу капитана и пороть его кошкoй-девятихвосткой, которую мистер Голлар держал наготове в суконном чехле.
Для предшествующих случаев кошка не потребовалась - все это оказались легкие случаи богохульства, сквернословия, проклятий, позорных или провоцирующих речей или жестов, нечистоплотности или пьянства, и с ними управились приостановкой выдачи грога или его разбавлением, или дополнительными нарядами, но когда прозвучало имя Дэвиса и выдвинули обвинение, которое он признавал или, по крайней мере, не отрицал, боцман начал развязывать завязки чехла.
- Плохи твои дела, Дэвис, - сказал Джек. - Ты уже больше двадцати лет как первоклассный матрос, но грубишь офицерам. При тебе ведь сотни раз зачитывали "Свод Законов военного времени", но ты все же грубишь офицерам. Мистер Уорд, будьте добры, процитируйте статью двадцать два Устава, часть вторую.
- Часть вторая, сэр, двадцать второй статьи "Свода Законов военного времени", - забубнил писарь, - если моряк или иное лицо на флоте вступит в конфликт с вышестоящим офицером в отношении исполнения его должностных обязанностей или откажется подчиниться законному приказу любого вышестоящего офицера, данный моряк или иное лицо, обвиненное военным трибуналом, приговаривается к смерти.
Писарь выдержал паузу и, повторив слова "приговаривается к смерти...", бесцветным тоном продолжил:
- ...или иному наказанию в соответствии с природой и тяжестью данного преступления решением военного трибунала.
- Вот, пожалуйста, - обратился Джек к Дэвису, чей взгляд упорно не отрывался от палубы. - Надеешься избежать порки? Может быть, хочешь что-то сказать в свое оправдание? - в ответ Дэвис начал молча стягивать с себя рубаху. - Кто-нибудь желает высказаться в его оправдание?
- Если позволите, сэр, - Эльфинстоун сдернул с головы надетую по такому случаю двууголку. - Дэвис служит под моим командованием и всегда отличался прилежанием, внимателен, исполнителен и уважителен, - после подобного пассажа один из приятелей Дэвиса в толпе зашелся в хриплом ухающем хохоте, но Эльфинстоун, мучительно покраснев, продолжил, - я считаю, что произошла случайность, сэр, и прошу освободить его от наказания.
- Ну что же, неплохо сказано, - произнес Джек. - Ты слышишь, Дэвис? Мистер Эльфинстоун просит освободить тебя от порки.
Затем Джек выступил с особо тоскливой проповедью о добре и зле, единственное достоинство которой заключалось в её относительной краткости, и которая втайне его позабавила.
А когда со сварливым видом вошел Стивен, Джек улыбался уже открыто. Как и многие крупные, добродушные люди в расцвете сил, Джек Обри сильно страдал от значительной доли мелких, бледных, тощих друзей сварливого нрава в его окружении.
Один из его самых старых и близких друзей, Хинидж Дандас, уже заработал себе кличку "Кислый Джо", известную на флоте. Стюард Джека являлся конченым ворчуном, а порой даже Софи... Поэтому Джек был особенно чувствителен к ворчливости, и даже еще до того, как Стивен открыл рот, Джек знал, что он собирается сказать что-то неприятное.
- Я прошу только объективной информации, - сказал Стивен, - без каких-либо малейших личных мнений, скажи мне, когда капитаны воображают себя судьями и определяют как мораль, так и военные законы, превознося достоинства, которые редко, если вообще существуют, часто ли они чувствуют духовное убожество своего поведения?
- Думаю, да, - ответил Джек, все еще улыбаясь. - Я знаю и часто задавался вопросом, почему меня еще не поразило молнией. А тут и ты. Но ни на одном корабле нет человека, которого можно бы назвать безупречным христианским образцом, поэтому капитан должен делать все, что может, ради дисциплины.
- Ясно, - прокомментировал Стивен. - Так это не ради возвеличивания его самомнения, не ради демонстрации своих взглядов перед аудиторией, которая не смеет перебить или не согласиться, не ради глубоко позорного, нет, злорадного удовольствия демонстрации своей почти неограниченной власти: и не потому, что наш джентльмен не осознаёт истинной природы своего поступка. Нет-нет, все это ради дисциплины, для блага страны. Отлично. Я удовлетворен, - Стивен фыркнул и продолжил: - Скажи, что это я слышу об экзамене на джентльмена?
Внезапно Джек догадался, что Стивен говорил с Драйвером, новым офицером морской пехоты, который присоединился к ним на Мальте - большим поклонником королей, почетных званий, древних родов, гербов, наследственных должностей и привилегий в целом.
- Ну, что ж, ты знаешь, что мы имеем в виду, говоря об экзамене на лейтенанта? Когда мичман отслужил свои шесть лет, он обращается в Совет со своими сертификатами и журналами, капитаны экзаменуют его, и если находят, что он понимает морское дело, то его назначают лейтенантом.
- Конечно, я слышал много, много раз. И помню трепетное беспокойство бедняги Баббингтона. Но я успокоил его тремя каплями эссенции морозника в куске сахара, и он прошел под боевыми парусами.
- Полными парусами.
- Ради Бога, не будь педантом.
- Однако, - продолжил Джек, - с начала войны лейтенантское звание получило столько людей, что их список превышает количество свободных назначений, не говоря уже о повышении. Несколько лет назад офицеров, не принадлежащих ни к одному из известных семейств, просто оставляли на берегу. У них не имелось ни благородного происхождения, ни друзей или связей, которые могли им помочь, хотя среди них иногда попадались первоклассные моряки.
Том Пуллингс долгое время не мог получить корабль. А нет корабля - нет и повышения. Понятное дело, я пытался ему помочь по мере сил, но большую часть времени я сам провел вдали от берега, тем более, что ни одна попытка не принесла успеха. Незадолго до моего назначения на "Ворчестер" я пригласил его отобедать в "Слотере" с Роулендсом, капитаном "Гебы". Он как раз потерял своего лейтенанта за бортом.
Они неплохо поладили, но потом Роулендс сказал, что на его квартердеке не будет тех, кто говорит "галерея", а бедняга Том как раз ляпнул это несчастное "галерея". В общем, старая история о капитанах-джентльменах и "солёных куртках".
- И что ты об этом думаешь?
- Ничего определенного. Множество всего надо учитывать. Многое зависит от того, что понимать под "джентльменом". Мне кажется, это не более чем обозначение человека, чья семья на протяжении двух-трех поколений была достаточно богата, который имеет более-менее приличные манеры и хоть каплю образования. В таком случае - почему бы и нет? - при равных способностях к мореходству я бы предпочел джентльмена - частично потому, что офицерам проще жить вместе, если они разделяют общие представления о приличествующем поведении. К тому же, что важнее, матросы придают огромное значение происхождению - возможно, даже больше, чем следует.