Погружаясь, медленно, глубоко… сейчас было не до смеха… лишь восхитительное удовольствие душило его и снова приводило в чувство. То же самое он чувствовал, когда она ласкала его губами: несмотря на всю невозможность, он не хотел, чтобы это заканчивалось.
Охваченный оргазмом, Вин закричал, содрогаясь всем телом, и словно издалека он услышал, как Мария-Тереза выкрикнула его имя, почувствовал, как ее ногти царапали его спину, впитывал волны ее наслаждения.
Он все еще был тверд, когда они восстановили дыхание, и, придерживая презерватив, он вышел из нее. – Я сейчас вернусь.
Закончив в ванной, он вернулся в комнату и растянулся подле нее.
– Знаешь, что у меня там? – Он указал большим пальцем в сторону мраморной комнаты, в которой умылся.
– Что? – Она погладила его руки и плечи.
– Шесть. Душевых. Головок.
– Да лаааадно.
– Ага. Ларри. Келли, Мо, Джо и Фрэнки.
– Стой, а почему имен всего пять?
– Ну, есть еще Фрики, но я не думаю, что он вписывается в эту смешанную компанию.
Ее смех был для него словно очередной оргазм, он согревал Вина изнутри и снаружи.
– Разрешишь навестить тебя? – выдохнул он. – После твоего отъезда.
Не стоило открывать рот. Радость испарилась с ее лица.
– Прости, – быстро сказал он. – Мне не стоило спрашивать. Черт, не следовало…
– Я бы хотела этого.
Ее ответ был столь же робким, как и его вопрос, и невысказанное «но» повисло между ними, словно едкий дым.
– Пошли со мной, – сказал он, желая закрыть тему. У них было мало времени, и он не собирался рушить то немногое, чем они обладали. – Позволь мне смыть мой пот с твоей кожи. – Она положила на его руки свои, желая остановить его.
Покачав головой, он легонько поцеловал ее в губы. – Никаких обещаний, я понимаю.
– Жаль, что я не могу дать их.
– Я знаю. – Скользнув с кровати, он подхватил ее на руки. – Но ты есть у меня сейчас. Верно?
Он понес ее в ванную… держал на весу, включая душ… в своих объятиях, когда поставил руку под струю воды и ждал, пока она нагреется.
– Не обязательно нести меня, – сказала она, уткнувшись в его шею.
– Знаю. Я просто не хочу отпускать тебя, пока ты все еще здесь.
***
– Ты видел «Роковое влечение»? – спросил Эдриан.
Когда двери грузового лифта в доме Девины закрылись перед ними, Джим окинул взглядом помещение размером с целую комнату. Черт, в этом лифте можно было поднять даже рояль.
– Что, прости? – переспросил он.
– «Роковое влечение». Фильм. – Эдриан скользнул рукой вверх и вниз по металлической стенке. – С отличной сценой в лифте, напоминающий этот. Входит в мою десятку любимых.
– Дай угадаю, остальные девять можно найти в интернете.
Эдди нажал кнопку с цифрой «5», и лифт дернулся как дикая лошадь. – Гленн Клоуз играла маньячку в этом фильме.
Эдриан пожал плечами и, судя по озорной улыбке, он примерил на себя ту сцену. – Но, как много, на самом деле, это значит, ведь так?
Эдди и Джим посмотрели друг на друга и даже не стали закатывать глаза. А смысл? С Эдрианом это войдет в привычку, и тогда остаток жизни можно провести, уставившись в потолок.
Лифт остановился на пятом этаже, и двери загремели, когда Эдди опустил отжимной рычаг и распахнул их.
В коридоре было чисто, но темно как в сарае, кирпичные стены покрыты доисторической, отсыревшей известкой, а деревянный дощатый пол износился в хлам. Слева располагалась металлическая дверь с табличкой «ВЫХОД» над ней. Справа – другая дверь, выполненная из никелированных стальных панелей.
Достав пистолет, Джим снял предохранитель. – Есть вероятность, что она живет не одна?
– Вообще-то она в самостоятельном полете. Хотя, время от времени она заводит животных.
– Ротвейлеров?
– Плюющихся кобр. Медноголовых змей. Любит она пресмыкающихся… А может, пускает их в оборот, в качестве исходного материала для сумочек и обуви. Кто, черт возьми, знает.
Когда они подошли к никелированной двери, Джим присвистнул. Семь дверных засовов, выстроенных один над другим, сияли, словно почетные медали на груди солдата. – Господи, вы только гляньте на эти замки.
– Сынок, даже у параноиков бывают враги, – пробормотал Эдриан.
– Ага, ты мог бы завязать с этим «сынком».
– Тебе сколько лет? Сорок? А мне четыре столетия.
– Океей, хорошо. – Джим глянул через плечо. – Ты можешь поколдовать над этим, бабуля?
Эдриан показал средний палец, положил руку на дверную ручку и… ничего не смог сделать. – Дерьмо. Она заблокировала ее.
– В смысле?
– Очень мощное заклинание. – Эдриан мрачно кивнул Эдди. – По твоей части.
Когда молчаливый мужчина сделал шаг вперед, Эдриан схватил Джима за руку и потянул назад. – Тебе же лучше предоставить ему пространство.
Эдди поднял руку и, закрыв глаза, замер, словно статуя. Сильное лицо с пухлыми губами и квадратный подбородок подразумевали твердую решимость, и, спустя мгновение, он начал напевать заклинание… но, насколько видел Джим, губы мужчины… ангела… кем бы он ни был…. не шевелились.
О, минутку… это было не заклинание.
Словно жар, поднимающийся от асфальта в летний день, волны энергии вырывались из ладони ангела и, прокатываясь по воздуху, создавали ритмичный звук.
Засовы открывались один за другим, и потом, с финальным щелчком, дверь медленно отворилась, словно комната за ней облегченно выдохнула.
– Мило, – прошептал Джим, когда Эдди открыл глаза. Парень сделал глубокий вдох и размял плечи, словно те затекли. – Действовать нужно быстро. Мы не знаем, как долго она будет отсутствовать.
Первым зашел Эдриан, на его лице горела самая злобная ненависть. Эдди шел следом.
– Что… за… чертовщина… – выдохнул Джим, войдя в помещение.
– Постоянно коллекционирует их, – выплюнул Эдриан. – Сука.
Первым на ум Джима пришло изображение огромного, открытого помещения, типа гребаного стокового магазина для старой мебели. В комнате были сотни, тысячи часов, сгруппированных по типу, и все же спонтанно: напольные часы стояли неровным кругом в дальнем углу, будто вели хоровод и замерли, как только дверь открылась. Круглые настенные часы были прибиты к деревянным опорным балкам, пересекающим потолок по вертикали. Каминные часы – разбросаны на полках, вместе с будильниками и метрономами.
Но жуть наводили именно карманные часы.
Подвешенные к высокому потолку с двутавровыми балками, словно пауки на своей паутине, карманные часы всех форм и размеров покачивались на черных шнурках.
– Время бежит… утекает… как песок… в будущее, – прорычал Эдриан, обходя комнату.