Читать интересную книгу Всемирная история. Том 3 Век железа - А. Бадак

Таким образом, общество, сложившееся в Греции в эпоху «темных веков», и ставшее затем отправной точкой древнегреческой цивилизации представляло собой довольно сложную социальную систему с ясно выраженными признаками классовой стратификации. В состав этой системы входило несколько групп или слоев с различным правовым статусом. Некогда однородная среда свободных общинников в рассматриваемое время уже подверглась значительному расслоению. Основными общественными группами были, с одной стороны, знать и рядовые общинники, с другой стороны, — полноправные члены общины, в состав которой входили обе категории, а также лица, по тем или иным причинам, оказавшиеся вне общественной организации и находившиеся в личной зависимости от кого-либо из членов общины. Эта социальная прослойка включала в себя рабов и поденщиков-фетов.

Главной экономической ячейкой гомеровского общества была ойкос (патриархальная моногамная семья). Однако различия между аристократическим ойкосом и семьей рядового общинника проявлялись не в методах ведения хозяйства и не в источниках обогащения, а лишь в масштабах их применения. Аристократические семьи составляли, по сути дела, только верхушечную часть демоса. Теоретически каждый свободный общинник имел право на получение надела. Однако на практике эта система землепользования не препятствовала обогащению одних членов общины и разорению других. На вершине общественной лестницы стоит группа родовой знати, которую Гомер именует «лучшими» (аристой), «добрыми», «благородными». Свои претензии на привилегированное положение в обществе аристократы оправдывали ссылкой на свое якобы божественное происхождение. Поэтому Гомер часто называет их «божественными», «богоподобными». Аристократический ойкос выделяется среди общинников и своими размерами, в его состав входили не только взрослые сыновья со своими семьями, но также и рабы и так называемые слуги. Кроме того, каждая знатная семья имела при себе целый штат приверженцев и клиентов из малоземельных крестьян, попавших в экономическую зависимость от аристократов. В случае надобности знатный человек мог сколотить значительный вооруженный отряд. Верхушкой среди знатных членов общины являлись басили-правители, как правило их власть была не наследственной, басилей выбирался из богатых людей и был первым среди равных. Басилею принадлежали исключительные права на хранение и толкование законов, он мог быть верховным жрецом и т. д. (подробнее его функции будут рассмотрены ниже). За все его деяния народ должен чтить царей «дарами»: почетной долей вина и мяса на пиру, лучшим и самым обширным наделом при переделе общинной земли и т. п. Формально «дары» считались добровольным пожалованием и почестью за воинскую доблесть, справедливость. Однако на практике басилеи использовали этот способ для увеличения своей экономической мощи путем увеличения своих наделов земли (телеенос) или закреплением их за собой в частную собственность.

Основная масса свободных земледельцев владела земельными участками, которые назывались клеры (т. е. «жребий», так как их распределение производилось при помощи жеребьевки. В эпосе недостаточно сведений о их социальном и экономическом положении, хотя Гомер отмечает, что в общине наряду с «многоклерными» (поликлерой) встречаются и те, у которых совсем не было земли (аклерой). Очевидно, что это были крестьяне-бедняки, у которых не хватало средств на ведение хозяйства на своем небольшом наделе. Все это свидетельствует о разложении общины. Переделы еще происходят, но становятся уже неравными, вызывая тем самым ссоры и распри:

…два человека, соседи, за межи раздорят,Оба с саженью в руках на смежном стоящие поле.Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят.

В понимании поэта простолюдин стоит ниже любого аристократа и чаще всего он определяется терминами «скверный», «плохой» (какой). Каждая семья могла рассчитывать только на свои силы. Она сама производит все необходимое для жизни: продукты земледелия и скотоводства, одежду, утварь, орудия труда, возможно, даже оружие. Но это не касалось интересов жизни, в случае убийства на защиту становился весь род, обычай кровной мести был узаконен. Лишь поздней это можно было урегулировать, уплатив виру — денежный штраф. В другом случае ты становился изгоем, человеком стоящим ниже раба. Примерно на одной ступени с рядовыми общинниками находились ремесленники или «демиурги» («работающие на народ»). Как правило, они не входили в общину и не имели земельных наделов.

Свидетельством разложения родового общинного строя является наличие значительной прослойки людей, лично свободных, но не являющихся общинниками. Среди них можно выделить несколько категорий. Первые — это метанасты, безродные скитальцы, которые порвали со своим родом, фратрией. Они оказываются лишенными общественной защиты и всякий может посягнуть на их жизнь, честь и имущество. Свободные люди, вследствие неблагоприятных условий лишившиеся земли и потому вынужденные искать заработок на чужбине, известны в поэмах под терминами «эрит» и «фет». Последний термин, имеющий более широкое значение, применяется не только к наемнику, но и вообще к человеку, лишившемуся своей земли (уступали землю богатым соседям и т. д.) Обездоленные феты бродили по деревням и, чтобы не умереть с голоду, просили подаяния или нанимались на работу в богатые хозяйства на самых тяжелых условиях. Плата за работу была натуральной и состояла прежде всего в снабжении работника одеждой и обувью и прокорме его:

«Странник, ты, верно, поденщиком будешь согласен нанятьсяВ службу мою, чтобы работать за плату хорошую в поле,Рвать для забора терновник, деревья сажать молодые;Круглый бы год получал от меня ты обильную пищу,Всякое нужное платье, для ног надлежащую обувь».

Положение наемника был нелегким. Покинув общину в поисках работы, он оказывался абсолютно беззащитным, чем широко пользуется наниматель. Его могли прогнать, не заплатив условленной платы, да и еще изувечить, если он был настойчив в своих домогательствах.

Положение фетов мало чем отличалось от положения рабов. В «Одиссее» феты и рабы вместе противопоставляются свободным. Это противопоставление свидетельствует не только об их приниженном положении, но и об отсутствии столь характерной позже резкой грани между рабами и свободными.

Экономическое могущество аристократии обеспечивало ей и политическое превосходство. Из нее были предводители отрядов на войне, они же составляли основную ударную массу. В силу большего достатка они могли позволить себе приобрести вооружение и уделить больше времени физическим занятиям. Место, занимаемое в строю, обычно определяло и положение человека в обществе. Именно этими особенностями определяются основные политические силы и их расстановка.

Рабство

Рабство гомеровского периода существенно отличается от рабства позднего времени. В своей основе оно носило патриархальный характер, о чем свидетельствуют и термины, обозначавшие их «домочадцы», так как в гомеровское время рабы фактически входили в состав семьи хозяина и наравне с ее прочими членами участвовали в общей хозяйственной жизни. Однако у Гомера рабство выступает как факт глубокой древности, освященный обычаем и проявляющийся в обиходе народа под разными видами. В целом гомеровский век должен быть признан только начальным этапом в том сложном процессе, который в итоге приводит античную Грецию к развитой системе эксплуатации несвободного труда.

Рабство в гомеровское время является не следствием дифференциации общества, а войны. Оно было не только следствием войны, но зачастую и ее причиной. Кроме того, во времена Гомера делали набеги, нападали на города, чтобы добыть пленников. Морской разбой шел рядом с войной или даже сливался с ней, разделяя с ней одинаковый почет, так как предполагал одни с нею труды и давал тот же результат. В этом отношении очень характерно само название раба, происходящее от глагола «покорять», «укрощать». Палатки ахейских вождей под стенами Трои были наполнены добычей и в особенности пленницами, захваченными в ходе военных действий. Во время войн обращение в рабство оставшихся в живых врагов было правилом, не допускавшим, по видимости, исключений. Следует учесть, что основную часть подневольных работников составляли женщины-рабыни. Их забирали массами, чтобы разделить на досуге. Мужчин в те времена на войне в плен, как правило, не брали, так как их «приручение» требовало много времени и упорства, женщин же брали охотно, их можно было использовать и как рабочую силу, и как наложниц. Родившиеся от таких рабынь дети могли оставаться свободными и воспитываться в семье отца. Как военная добыча распределялись рабыни по заслугам, по рангу. Попадая таким образов во власть хозяина, рабы становились предметом собственности. Раба можно было подарить, выменять, наградить победителя на играх. Обмен или покупка были средством раздобыть себе рабов для тех, кто сам не занимался разбоем или войной. Цари извлекали из этого такую же выгоду, что и морские разбойники, создавшие себе из торговли рабами ремесло. Эту торговлю, которую с давних пор вели финикийцы на побережьи Греции, сами греки продолжали у берегов Сицилии. Наряду с войной и морским разбоем, наряду с продажей тех, кто делался их жертвой, источником рабства можно считать и право домовладыки на детей своих слуг. Это был способ менее насильственный, но и более редкий. Т. е. рабы в своей основе вербовались из свободных классов и насильственным путем.