Он уже стоял у двери, и Лили с рыданием протянула к нему руки:
— Мэт, прошу тебя, не уходи!
Но дверь захлопнулась за ним, и ее отчаянная мольба осталась без ответа.
О, как теперь проклинала она себя за то, что сразу не сказала ему правду о ребенке! Зачем мучила его глупыми намеками, лишь разжигая подозрения и ревность! «Затем, чтобы он задумался и поверил тебе еще до того, как ты признаешься в своей беременности», — шепнул ей какой-то тихий голосок. «А ты сама? Разве ты веришь ему?» — отозвался другой. Лили вздрогнула. Да, Мэт говорил ей, что порвал с Клариссой раз и навсегда, но она не приняла его слова всерьез. Почему? Сначала потому, что ревновала, а потом потому, что видела его с ней… Но ведь и он видел ее с Клэем! Господи, неужели она. Лили Монтегю, ошибалась так же, как и Мэт?
Ну почему все не может быть так же, как на их острове?
Она полюбила Мэта. Полюбила вопреки всему — их ужасной первой встрече, насильственному браку, и вот теперь судьба мстила ей за это. Но любовь уже успела принести плоды: она носила под сердцем ребенка. Теперь, что бы ни произошло, кто бы ни пытался разбить ее счастье, ей было ради чего жить.
Кларисса. Кларисса Хартли. До сих пор ее образ постоянно преследовал Лили — как угроза, как вызов, как ночной кошмар. Но теперь что-то изменилось. Девушка не сразу осознала, что именно, она просто почувствовала странную свободу, пришедшую с опытом и страданием.
Она больше не боялась Клариссы Хартли. Да, не боялась и готова была встретиться с ней лицом к лицу, чтобы прямо сказать: держись подальше от Мэта, иначе…
* * *
Вот уже несколько часов Мэт бесцельно бродил по улицам. Его гнев постепенно остывал, уступая место горькому чувству незаслуженной обиды. О чем бы он ни пытался думать, мысли неизменно возвращались к Лили. Она отказалась признать, что беременна, и назвать имя отца ребенка. Разумеется, Мэт не мог быть абсолютно уверен, что его догадка верна, однако та поспешность, с которой Лили оборвала Клэя, когда тот собирался ему что-то сказать, поневоле наводила на размышления. А ее строптивость и упрямство лишь усиливали подозрения Мэта: его место в семейной постели занял Уинслоу… Проклятие, проклятие, проклятие! — бормотал он, в отчаянии то сжимая, то разжимая кулаки. И какого черта он снова не сдержался, не сумел обуздать свой буйный нрав? Если бы ревность не высунула свое отвратительное жало из самых темных глубин его души, то ему наверняка удалось бы спокойно выслушать объяснения Лили и хладнокровно во всем разобраться. А так… Ярость не дала ему мыслить здраво. Лили ушла в глухую оборону, и докопаться до правды теперь куда сложнее…
Мэт не смотрел по сторонам — ноги сами несли его, а когда он все-таки оторвал взгляд от грязной мостовой и взглянул вокруг, то увидел, что, сам того не желая, оказался перед отелем Хэмптона, где жила Кларисса. Мэт взглянул на часы, было уже за полночь. Бог свидетель, он не хотел приходить сюда! Как ни странно, от этой мысли ему стало немного легче. Конечно, Кларисса, желавшая во что бы то ни стало вернуть его, была готова на все, но искать утешения в ее объятиях Мэт не собирался. Он давно уже порвал с ней, она как бы перестала для него существовать, и поддаться сейчас слабости означало бы предать самого себя. Уходя, уходи! Мэт развернулся и бодро зашагал в противоположную сторону.
— О, дорогой, ты пришел! — пропел сзади знакомый голосок.
— Вот черт! — выругался он и остановился. Не хватало только, чтобы она видела его нерешительность и последующее бегство!
— Мэт, какое счастье, что я вышла подышать воздухом именно сейчас, — вне себя от радости чирикала Кларисса, семеня ему навстречу. — Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Ну, что Лили? Я, увы, оказалась права? Конечно, права, иначе бы тебя здесь не было… О, бедненький мой, не надо ничего говорить, твоя верная Клари все понимает! Хорошо еще, что я успела тебя вовремя предупредить, иначе… Ох, могу себе представить! Такой удар, такой удар!..
Продолжая трещать без умолку, она буквально вцепилась ему в руку и повела его к отелю. Когда они проходили через вестибюль, дремавший за стойкой пожилой портье даже головы не повернул: он успел уже привыкнуть к бесчисленным гостям их постоялицы. Мэт и сам не понимал, почему покорно идет за ней, как агнец на заклание. Ему вдруг стало ужасно жалко себя, и в голове мелькнул? предательская мыслишка: «Ну и что такого? Почему я не могу просто поговорить с кем-нибудь, кто так давно и хорошо меня знает? Кому от этого будет хуже?» Ссора с Лили задела его куда больнее, чем он предполагал, и ему надо было выговориться.
Как плохо он знал женщин!
В комнате у Клариссы было темно. Она быстро зажгла лампу и подвела его к постели.
— Сядь здесь, — ее голос звучал мягко и вместе с тем повелительно.
Мэт огляделся. Кровать, на которой он сидел, единственный стул в углу, обшарпанный стол, выцветшая ткань на стенах, тяжелые пыльные занавески.., вот, пожалуй, и все. Отель Хэмптона считался едва ли не худшим в этой части Бостона, и он понял, что Кларисса спустила все деньги и теперь снова на мели. Игра на сцене большого дохода, разумеется, не приносила, но где же все ее «покровители»?
— У тебя такой измученный вид! — сочувственно вздохнула она и опустилась на стул.
— Да, Клари, я устал. Мне все еще трудно долго ходить: проклятая нога никак не заживет.
— А почему ты ушел из дома? — с невинным выражением лица спросила она и, когда Мэт нахмурился, поспешно продолжила:
— О, я понимаю… Ты вовсе не обязан мне что-либо рассказывать, но, если тебе хочется облегчить душу, я готова выслушать.
Мэт сделал неопределенный жест, значения которого Кларисса не поняла.
— Скажи, — заерзала она от нетерпения, — ты встретил Уинслоу?
И тут Мэта словно прорвало:
— Да… Черт возьми, Клари, — он был вместе с Лили, как ты и говорила!
— О, мне очень жаль… — пробормотала Кларисса, с трудом пряча победную улыбку. Его слова придали ей уверенности, она встала со стула, зачем-то подошла к столу, а потом, как бы невзначай, села рядом с Мэтом на край постели. — Не надо переживать, дорогой. У тебя по-прежнему есть я. Поверь, выпади мне счастье быть твоей женой, я бы никогда так с тобой не поступила!
— Лили думала, что я погиб, Клари. Не суди ее строго, чего не сделаешь от отчаяния! Она не хотела причинить мне боль, просто искала утешения.
— Вот как? — зло усмехнулась Кларисса. — А тебе не кажется, что Лили недостойна твоей снисходительности и доброты? Ей настолько не терпелось завести любовника, что она даже не выждала положенный срок. Она ведь не дура и прекрасно понимала, что пойдут слухи.
Мэт и сам не раз задавал себе тот же вопрос, меря шагами улицы Бостона, но признаваться в этом Клариссе было слишком болезненно. Утаил он от нее и еще одно — беременность Лили: какое-то смутное предчувствие мешало ему быть откровенным до конца.