Ко времени своего пребывания на Сицилии Эмма Гамильтон успела вкусить не только горечь разочарований и радость любви: она успела вкусить еще сладость власти и остроту интриги. Леди Гамильтон начала вмешиваться в дипломатические дела и проводить свою собственную политическую линию. При этом ее расчет строился на преданности ей Нельсона, в котором Эмма не сомневалась. В Лондоне быстро поняли всю сложность ситуации при неаполитанском дворе. Конечно, Гамильтона можно было немедленно отозвать и отправить в отставку, однако в министерстве пока не хотели портить отношения с королем Фердинандом, благоволящим к нему, но и оставлять без контроля потерявшую чувство меры супругу посла тоже было нельзя. Поэтому в Палермо срочно командируется генеральный консул Чарльз Локк, который должен был приглядывать за Гамильтонами и в случае, если проводимая ими линия не будет соответствовать британским интересам, немедленно извещать министерство иностранных дел.
Когда же в Палермо пришло известие о том, что русский морской десант успешно продвигается к Неаполю, а навстречу ему идет ополчение кардинала Руффо, первым забил тревогу лорд Гамильтон.
— Надо срочно действовать, а то все лавры освободителей Неаполя достанутся русским! — вразумлял он любовника своей жены.
А чтобы Нельсон не искал повода не разлучаться с Эммой, заверил, что и он, и жена будут сопровождать его в этом плавании. Леди Гамильтон и королева Мария Каролина уже разработали план возвращения Неаполя. Для этого им требовалась помощь английской эскадры и лично Нельсона.
Разумеется, Нельсон не посмел отказать даме своего сердца. Некоторое время он колебался, а потом все же решил, что Кейт справится с Брюи и без него.
В нарушение всех указаний Кейта Нельсон отдал приказание готовить эскадру к походу к Неаполю. На английские корабли начала грузиться неаполитанская гвардия.
В который уже раз контр-адмирал не выполняет распоряжений высшего руководства. До поры до времени это сходило ему с рук как победителю французов при Абукире, но бесконечно продолжаться не могло. Политическая обстановка на Средиземном море и сложнейшая многоходовая игра, которую вели Джервис и Кейт с французским и испанским флотами, была куда важнее для Англии, чем мышиная возня вокруг Неаполя, который в данной ситуации имел даже не второстепенное, а третьестепенное значение.
На борт флагманского "Фоудройанта" в качестве почетных посетителей поднялись сэр Гамильтон с супругой. Чарльз Локк хотел было присоединиться к ним, чтобы быть в курсе всех событий, которые начнут вскоре разворачиваться на побережье Италии, но леди Гамильтон распорядилась генерального консула на борт не брать, и тот был оставлен на берегу в Палермо. Это было неслыханно, однако супруга посла и любовница адмирала, кажется, потеряла всякое чувство меры, возомнив себя едва ли не королевой.
Разумеется, Чарльз Локк тут же известил свое лондонское начальство: "Сэр Уильям и леди Гамильтон в большой тайне отплыли в Неаполь на "Фоудройанте", который пришел специально за ними с лордом Нельсоном на борту. Я претерпел большое унижение: меня не пригласили сопровождать сэра Уильяма и совершенно не посвятили в их планы. Я полагался на его неоднократные обещания по поводу того, что отправлюсь в Неаполь вместе с ним… За всё мне следует благодарить эту пустую, жадную, вульгарную женщину; она жаждет сохранить своему мужу положение, для которого он уже не подходит ни по возрасту, ни по склонностям, она не остановится ни перед чем, чтобы держать все в тайне, она помешает своему мужу давать мне задания… Сэр Уильям хотел посвятить меня в политику королевского двора и практику ведения дел, но власть Ее Светлости над мужем (и лордом Нельсоном) безгранична. Она сама выполняет все скучные ежедневные обязанности и вертит мужем как хочет. Что касается Нельсона, то его сумасбродная любовь сделала его посмешищем целого флота, лишила его власти и дипломатических способностей. Друзья же сэра Уильяма сожалеют о том, что он сохраняет свое звание, отказавшись от обязанностей!"
При всей злости письма, все же следует признать, что многое изложено в нем достаточно объективно. Вмешательство Эммы Гамильтон в большую политику становилось бесцеремонным. Падение Гамильтонов было уже предопределено, оставалось только дождаться подходящего момента. Своим властолюбием леди Гамильтон нажила себе немало влиятельных врагов. Если раньше в высшем английском свете ее только презирали, то теперь уже ненавидели как выскочку с непомерными амбициями. Пройдет не так уж много времени, и ей все это припомнят…
Ко времени отхода из Палермо английской эскадры перемирие в Неаполе было уже подписано и пленные французы с местными республиканцами готовились к отправке во Францию. И в этот момент в Неаполитанский залив вошли 13 линейных кораблей лорда Нельсона.
— Передайте всем, что я взорву весь Неаполь и не оставлю от него камня на камне, если встречу хоть какое-то сопротивление! — объявил он.
Эта фраза документальна, а потому можно только удивляться, что ненависть британского адмирала была направлена не против французов, а против самого города. Угроза довольно странная, ведь боевые действия к этому времени в Неаполе уже закончились.
Шлюпки подходили к пустым береговым фортам, и морские пехотинцы без боя их занимали. Нельсон был доволен: у него в активе появилась новая победа, которая ровным счетом ничего не стоила!
Но в момент, когда под восторженные возгласы леди Гамильтон над неаполитанскими фортами стали подниматься британские флаги, в гавань на всех парусах влетел посыльный бриг адмирала Кейта. Капитан брига вручил Нельсону письмо, в котором лорд Кейт приказывал ему немедленно следовать к острову Минорка ввиду возможного нападения французской эскадры. После недолгого раздумья Нельсон тут же пишет Кейту, что не намерен выполнять его приказ, а считает в данный момент более важным боевые действия у Неаполя.
Решение Нельсона привело в восторг супругов Гамильтон. Эмма бросилась контр-адмиралу на шею, что вызвало аплодисменты матросов. Бриг ушел, а Нельсон во всеуслышание объявил:
— Я не приемлю подписанной капитуляции и аннулирую ее!
— Это невозможно! — попробовал возмутиться кардинал Руффо. — Мы же цивилизованные люди! Уже два дня, как мы подписали все параграфы, и обратного хода быть просто не может!
— У меня под началом тринадцать боевых кораблей, а значит, возможно всё! — ответил Нельсон. — Враги получат свое сполна! Договор был подписан без ведома короля, а потому он недействителен и незаконен!
Капитану Футу он тут же велел:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});