полуночи.
Шампанское щипало горло, шерри обжигал язык. Тарталетки были словно свинцовые шарики, застрявшие на полпути к желудку. Спуститься по правой лестнице, потом – по улице до ограждения, потом – налево, потом…
Чья-то ладонь накрыла её руку:
– Элеонора?
Девушка вздрогнула – это был только Чарльз.
– Уже поздно, – мягко сказал он. – Думаю, нам следует со всеми попрощаться. В самом деле, моя дорогая, выглядишь ты неважно.
Элеонора прижала ладонь к щеке. Ей стало одновременно и жарко, и холодно. Она слишком много выпила. Хватит ли ей времени, чтобы вызвать тошноту? Это поможет?
Напротив, на другом конца зала, стоял пустой стул. Элеонора уже знала, что увидит следующим. Моргнув, девушка краем глаза увидела тёмную фигуру и кровь, капавшую на пол. Даже сквозь звуки музыки она слышала каждый шаг проходивших мимо людей.
Девушка не собиралась смотреть – она и так знала, что увидит: белые простыни, алую кровь или, что ещё хуже, саму рану, рваную, истекающую кровью. Элеонора вздрогнула. Её там не было – она ведь не видела, что было там, под простынёй. Черноглазая просто вкладывала ей в голову странные мысли! В видениях не было нужды – щупальца демоницы и без того обвили разум девушки.
Чарльз наблюдал за ней. Его взгляд был таким добрым, прикосновения – такими нежными. Она любила его больше, чем когда-либо, но в этот миг он будет только мешать.
– Ты прав, – сказала девушка. – Прошу, дай мне десять минут немного привести себя в чувство.
Он с облегчением вздохнул и коснулся губами её руки.
– Всё, что тебе потребуется, дорогая. Десять минут, а потом мы оставим этот вечер позади.
– Ты принесёшь за меня извинения леди Уинстенли? Не думаю, что смогу смотреть ей в глаза.
– Конечно. Я обо всём позабочусь, не беспокойся.
За спиной Чарльза в кресле сидел старый майор. Вдруг офицер уронил голову на грудь, волосы у него потемнели, черты заострились, а белая рубашка залилась кровью. В кармане майора блеснула серебряная цепочка часов. А когда мужчина поднял голову и посмотрел на девушку, она увидела багровую линию на том месте, где горло было перерезано.
Элеонора прикрыла глаза. Это было не по-настоящему. Когда она снова посмотрела – майор мирно сидел на стуле и храпел.
Чарльз поднялся. Девушка не отпускала его руку. Она открыла было рот, но что сказать? Просить вспоминать её с любовью? Предупредить, чтобы не верил слухам? Возможно, этот миг вместе был последним. А возможно, это было первое мгновение в её жизни, которое принадлежало ей по-настоящему, – миг без тайн, без голода, без пустых чёрных глаз, взгляд которых касался всех её мыслей. Где она будет, когда окажется за гранью этого мгновения?
Элеонора могла рассказать Чарльзу правду или хотя бы часть правды. Лгать было легче – с этим она справлялась хорошо. Она разрубила жизнь Чарльза на части и собрала заново – так, как ей было удобно. Лучше позволить ему поверить, что Элеонора спасла его и что он спас её. Если она и желала чего-то одного, так это чтобы Чарльз вспоминал о ней с добротой.
– Я люблю тебя, Чарльз. Ты знаешь.
Он улыбнулся:
– Конечно, знаю. И я люблю тебя, Элеонора.
Девушка отпустила его руку, и он скрылся в толпе.
Часы пробили полночь.
Элеонора взвилась на ноги и устремилась к дверям. Шепотки тянулись к ней, спутывая, точно высокая трава.
– Элеонора?
Она вылетела в холл и бросилась к входной двери. Закрыто! Путь заступил лакей с покосившимся париком:
– Чем я могу вам…
Второй удар часов. Чарльз всё ещё звал её. Боже, она так хотела вернуться! Хотела прижаться к нему и никогда не отпускать.
Нельзя. Она и так опаздывала.
Элеонора распахнула дверь. За спиной раздался грохот. Девушка обернулась через плечо, мельком увидела, как Чарльз ввалился в холл, зацепившись бедром за стол.
– Элеонора! Подожди!
Третий удар часов. Девушка пронеслась через двери.
Холодный воздух щипал щёки. Тяжело дыша, она сбежала по лестнице. Корсет врезался в рёбра, ноги в атласных туфельках скользили. Неловко она преодолела последние пару ступенек, когда раздался четвёртый удар.
Улицу заполняла тёмная масса экипажей. Кучера окликали девушку, а лошади топали, вращая глазами.
– Осторожно, мисс!
– Подвезти?
Пятый удар часов.
Элеонора проскользнула мимо кэбов. Ноги в хрупких туфельках скользили. Она зацепилась обо что-то каблуком и чуть не упала. Паника взорвалась внутри, словно фейерверк. Скинув туфельки, девушка побежала вперёд в одних чулках, подхватив пышные юбки. За спиной через парадную выбежал Чарльз:
– Элеонора! Элеонора, подожди!
Шестой удар часов.
Элеонора заметалась между экипажей, едва успев увернуться от удара копыт огромного чёрного жеребца. Подхватив юбки, она продолжила бег. Тёмная толпа людей схлынула на другую сторону улицы.
– Остановитесь! Именем закона!
Элеонора повернула голову – раздался седьмой удар часов. Инспектор Хэтчетт был рядом, а за ним бежали констебли с дубинками. В стороне ожидала Чёрная Мария. Девушка слышала крик Чарльза. Не важно. Заграждения уже показались – она была близко!
Восьмой удар.
Вперёд по улице. Второй… нет, третий поворот налево. Она сбивала ноги о булыжники мостовой, и каждый вздох был рваным. Боже, если бы она могла сорвать юбку и корсет, то бежала бы в ночь обнажённая, стремительная, уверенная…
Девятый удар.
Резко Элеонора остановилась у заграждений и перелезла через них.
– Элеонора! Элеонора, подожди!
– Господи, да неужели никто из вас не может догнать дебютантку? За ней!
Элеонора оказалась за ограждениями, и вонь душила её. Где же кладбище перед церковью? С улицы она не могла разглядеть всего, так откуда ей было знать, куда идти?
Заслышав десятый удар часов, девушка запаниковала и побежала. Ноги скользили по брусчатке, скользкой от конского навоза и грязи. Там, в дальнем конце улицы, она увидела груду битых надгробий. Погост. Она почти добралась и успеет, успеет…
– Бесполезные идиоты! Приведите лошадей! Скакуна она не обгонит…
– Элеонора!
Одиннадцатый удар. Элеонора мчалась по улице, спотыкаясь о щебень. Она зацепилась за что-то юбкой, и ткань треснула. Так близко!.. За спиной уже раздавались шаги. Полисмены видели, куда она свернула? И неужели кто-то потащит её назад?
– Элеонора!
Чулки порвались, ступни кровоточили, но вход на старый погост был всего в нескольких ярдах. Элеонора рванула вперёд, протянула руку, и…
Раздался последний удар часов.
Пальцы Элеоноры сжали пустоту. Она резко остановилась перед погостом. Ноги болели, ступни кровоточили.
За железными перилами была лишь бездонная яма. Лунный свет мерцал, отражённый в забытом осколке кости. Кучи грунта стояли впереди, точно плоские грибы, а по земле был рассыпан мусор.
Здесь не было освящённой земли.
Её обманули.
Черноглазая женщина ждала её, вышла из темноты навстречу, разворачивая тени конечностей, протянувшиеся по земле и по небу. Фигура в ситцевом платье задрожала, и из-под кожи вырвались волнующиеся тени. Существо протянуло руку, и пальцы всё вытягивались, вытягивались…
– Пойдём со мной, дорогая.
Элеонора не могла пошевелиться. Ноги дрожали и, казалось, лишились костей. Бежать было некуда… но под покровом страха кипела ярость. Черноглазая подставила её, зная, что девушка проиграет. И