— Я не согласен! — заявил он. — Люди очень разные, нельзя выносить им всем один и тот же приговор!
— Это приговор не отдельным людям, — удостоил его ответом Император. — Это приговор человечеству.
— Гелас правильно сказал — творчество людей бывает очень разным, — лихорадочно заговорил Маг. — Есть же изумительные песни, картины, книги… в них заложены возвышенные, благородные идеи, и люди не остаются к ним равнодушными. А если нам кажется, что дурного в них больше, чем хорошего, — нужно же учитывать их условия, уровень развития. Никто и не ожидал, что они начнут свою жизнь совершенными…
— Что могло быть благороднее учения Хризы? — Взгляд Императора пронзил его насквозь. — И что они сделали с ним?
Довод Мага, подсмеивавшегося над методами Жрицы, обернулся против него самого. Маг подавленно замолчал.
— Ничего не поделаешь, наши усилия по развитию людей в творцов не принесли ощутимой пользы. — Ему показалось, что в голосе Императора прозвучало сочувствие. — Понятно, это очень непростое дело, а у нас нет никакого предварительного опыта. Возможно, когда-нибудь, в отдаленном будущем, нам еще предоставится случай провести подобный эксперимент, но теперь, — Император отвел взгляд от Мага и окинул им остальных, — нам нужно позаботиться, чтобы он завершился с наименьшими издержками. Полагаю, на этом Осуждение можно закончить, а вы трое — Жрица, Воин, Маг — приступайте к исполнению.
* * *
Сегодня Магу было мало озера. Он перенесся на высокий утес, откуда открывался неповторимо величественный вид на окрестные скалы. Голые, в первозданном беспорядке разбросанные по нагорью. Для чего они были здесь? О чем они были призваны говорить, напоминать творцам? Ведь в Аалане не было ничего случайного. Маг подошел к самому краю утеса, поглядел вниз вдоль отвесной, уходящей в бездонную пропасть скалы, и безразлично отвернулся. Что ему эта пропасть, в которую нельзя упасть? В этом мире он был летуч и мог повиснуть над любой бездной.
Он покинул утес, чтобы оказаться на берегу ааланского моря, спокойного, нежно-прозрачного, немыслимой красоты оттенков. Шелковистый, желтоватый песок шелестел под ногами, ласково принимая в себя его ступни.
Что ему это море, в котором нельзя утонуть? Куда бы еще податься? Он понял, что просто не находит себе места, и остался на берегу. Что ему этот мир, в котором нет риска, нет опасности?
Наверное, прав был Гелас, утверждая, что в нем появилось слишком много человеческого.
Сюда, на берег моря, он и вызвал Нерею. Она возникла на песке, сияющая голубизной, струящаяся изяществом платья, в облаке белокурых волос, прижатых обручем белого металла. Они радостно улыбнулись друг другу, он протянул ей руки и бережно сжал легшие в его ладони пальцы.
— Ты очень грустный, — сказала она, заглянув ему глаза.
Самому Магу казалось, что он светился радостью, прислушавшись к себе, он понял, что глубоко внутри него залегла неистребимая накипь печали.
Разочарования. Огорчения. Утраты. Горькие подарки людей, и каждый из них вложил свое зернышко, свою песчинку в этот недвижный, залегший в сердце его сердца слой. И все-таки — захотел бы он вернуть себе прежнюю мальчишескую беззаботность, прежнее душевное благополучие?
— Я не грустный, — ответил он. — Просто прежде жизнь была слишком гладкой. Но теперь все встало на свои места.
— О чем ты говоришь? — В глазах Нереи мелькнуло непонимание.
— Да ни о чем, — отозвался он. — Просто так.
— Ты опять меня путаешь! — встряхнули его ладошки.
Милая, добрая девушка, она очень старалась понять его, а он не хотел ей помочь. В Маге шевельнулось что-то вроде раскаяния, но он ничего не мог с этим поделать. Он сам с радостью принял бы любую помощь, чтобы понять себя.
— Я с собрания в Вильнаррате, — сказал он.
— Там говорили о людях? — мгновенно догадалась Нерея.
Все-таки она была догадливой. Все-таки она была чуткой. В том, конечно, что было доступно ее пониманию. Пожалуй, только она могла почуять, как небезразличны стали ему люди. А ведь все началось с глупой шутки, с полудетской выходки.
— Да, — подтвердил он.
Нерея подождала продолжения, немного, пока не поняла, что его не будет.
— Говорили что-то неприятное? — предприняла она попытку помочь ему высказаться, и Маг почувствовал, что признателен ей за это.
— Ничего неожиданного, — сказал он. — Это назревало давно. Император объявил, что люди опасны, и потребовал остановить их развитие.
— А на самом деле? — спросила Нерея. — Они вправду опасны?
Милая Нерея, она не поверила Императору на слово. Но в то же время она была готова поверить на слово ему. Магу. Ему хотелось от нее совсем не этого.
Не этого?
Вопросы один за другим врывались в растревоженное сознание Мага, ставя под сомнение все, даже его самого.
— Да, — медленно кивнул он. — Они вправду опасны. Но что такое опасность? И почему мы так боимся опасности? Почему мы так трясемся за свое благополучие — мы, творцы? Даже люди смелее нас.
— Потому что… потому что… — Маг снова умилился, глядя, как она честно пытается ответить на поставленный вопрос. — Мы привыкли, что у нас все хорошо.
Ее высказывание было не только наивным, но и правильным. В глубине души он подозревал именно такой ответ.
— Зачем нужна пропасть, в которую нельзя упасть?
Маг не был уверен, высказал он это или только подумал, но Нерея услышала его.
— Ты хочешь противостоять Императору! — зазвенел у него в ушах ее испуганный возглас.
До ее восклицания Маг сам не знал, не был уверен том, чего он хочет. Этот возглас прояснил все.
— Да, — сказал он.
— Но… — залепетала она. — Но… так не бывает… самому Императору… это не кончится добром…
— Чем-нибудь да кончится, — обнадежил ее Маг. — Не бывает начала без конца.
— Я боюсь. — Забыв про сдержанность, Нерея ухватилась за него руками и испуганно прижалась к нему.
— Я, наверное, тоже, — сказал он, ласково проведя ладонью по ее щеке. — Не бойся, я буду осторожен. Есть сколько угодно способов сделать по-своему и остаться непойманным. У меня, сама знаешь, в этом большой опыт.
— Да. — Она заулыбалась. — Но это же… не какой-нибудь пустяк, не простая шалость.
— Все серьезное начинается с пустяков, — прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам.
* * *
Стояла великолепная, прозрачно-ясная ночь новолуния. Звезды сияли так ярко и казались такими близкими, что хотелось назвать их спелыми и протянуть к ним руку. Луны не было, но их света хватало, чтобы различить приморский южный городок, расположенный внизу, и узкую тропинку под ногами. Маг, облекшийся в плотное тело, взбирался по ней на прибрежный утес. Чтобы привыкнуть к плотному облику, он не стал появляться прямо на месте — давненько ему не случалось воплощаться. Правда, здесь было недалеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});