к себе внимание.
– Еду приносили? – шепнул он.
Кристи молча подала ему щербатую миску, до половины наполненную тем же варевом, и гнутую алюминиевую ложку.
– Сама ела?
Кивок.
– Много ела. Тебе еще нельзя.
– Старалась пить только жижу. – Кристи непроизвольно сглотнула и отвернулась. Эрвин понимал ее: сам бы сейчас с пещерным удовольствием вгрызся в жареное мясо любого, хоть самого вонючего зверя. И с пещерным же урчанием. Да и невкусная похлебка казалась сокровищем. Эрвин сделал над собой могучее усилие, чтобы ограничиться тремя ложками, и убрал миску с глаз. Подальше от соблазна. Все равно мысли вертелись вокруг еды, мешая считать. Стало понятно, для чего Кристи медитирует на лишайник.
Что ж, помедитируем вместе…
Каин пришел на закате, бросил Эрвину старые линялые армейские штаны, линялую же заплатанную куртку и грубые армейские ботинки.
– Одевайся. Уходим.
Штаны оказались коротки, а ботинки малы. Эрвин жестом показал Кристи: поменяемся. Получив назад свой гардероб, Эрвин почувствовал себя гораздо лучше, да и Кристи уже не выглядела огородным пугалом. Сколько бодрости может сообщить телу несущественный пустячок – и ведь сообщает! Потому как элемент цивилизации. Обрел его – и как бы приобщился. Эрвин чувствовал себя еще слабым, но уже не такой сомнамбулой, как вчера.
Братство Каина покидало деревню. Эрвин насчитал в банде восемнадцать человек, включая Каина. Судя по всему, шли прочь от болота, а куда – неведомо. Лучше не спрашивать. Кристи вела себя образцово: то плелась молча, безразлично глядя себе под ноги, то принималась мычать сквозь нос заунывную мелодию, то прикладывала ладони к ушам, как бы защищая слух от шороха шагов, и тогда напоминала настоящую аутистку, а не просто идиотку. Эрвин держался рядом, то помогая ей перебраться через поваленное ветром дерево, то просто всячески демонстрируя готовность помочь. Каин большей частью топал позади, но иногда уходил вперед, и, пока не стемнело, Эрвин не раз ловил на себе боковым зрением его взгляд, быстрый и инстинктивно выверенный, как бросок хищника. Само собой, пахан еще ничего не решил, но ясно было также и то, что он заинтригован. Чего ж еще желать? Доверия? Слишком рано. Желаешь многого – умей ждать.
Стемнело. Одна-единственная и притом ущербная бледно-желтая луна кое-как освещала путь в редколесье. Как-то незаметно начался настоящий лес, деревья здесь были выше и стояли теснее, кроны сомкнулись над головой, а под ногами запружинила лесная подстилка, реже попадались торчащие из земли валуны, скальные плиты скрыл мох. Хотя фигуры людей превратились в неясные контуры, никто и не подумал включить фонарик. Один раз в стороне громко зашуршало и затопало – наверное, потревоженное животное уходило с ночной лежки. Эрвин ушиб щиколотку о каменный зуб, издал змеиное шипение и захромал. Бандитов же, как видно, природа снабдила совиным зрением.
Или, что логичнее, операции по отъему у законопослушного населения разнообразных благ цивилизации снабдили их ноктовизорами.
Вскоре начался подъем на гряду, зато выбрались из леса. На востоке взошла маленькая красная луна и стала быстро догонять бледно-желтую. По гряде шли без привала до середины ночи. Эрвин хромал все сильнее, да и Кристи держалась из последних сил. Когда красная луна обогнала бледно-желтую, спустились в долину ручья и добрых полчаса шлепали по воде. Звериная хитрость, наивная на технологически развитых планетах, на Хляби, возможно, еще имела смысл. И вновь начался подъем на очередную гряду…
К рассвету Эрвину казалось, что он вот-вот умрет, и это ничуть не пугало, досадно было лишь то, что процесс умирания оказался столь затянутым. Кое-как поддерживая окончательно выбившуюся из сил Кристи, он едва тащился, поминутно чувствуя грубые тычки в спину и не имея сил ни огрызнуться, ни прибавить шагу. Он не мог даже считать. Мозг отупел, все его силы были направлены на то, чтобы удержаться на ногах, превозмогая желание упасть и не шевелиться, – удержаться и сделать еще один шаг, за ним следующий, а потом еще и еще… Для чего – он забыл. Просто знал, что это правильно, и делал очередной шаг, страдая и терпя. Ведь то, что правильно, должно быть исполнено. Кто сказал, что страдание – зло? Оно избавляет от страха перед смертью.
А потом он увидел мох, летящий в лицо, и понял, что падает ничком. Эрвин отметил приближение мха как факт, из которого ровно ничего не следует, и не удивился. Сознание наконец угасло. Тихо и спокойно, без сожалений.
Сейчас же какой-то негодяй плеснул водой в лицо. Кто-то несильно пошлепал ладонью по щекам. Шлепки можно было терпеть, но вода была холодной и до отвращения мокрой. Разве воде пристало быть мокрой? Все в этом мире не так!..
Он открыл глаза и увидел Кристи. Было зябко и темновато. Каков бы ни был тот свет, вряд ли там было бы так, как свидетельствовало зрение, а значит, жизнь продолжалась. Это было даже интересно. Сколько еще раз старуха с косой будет, подслеповато щурясь, проходить мимо?
– Как ты? – тихонько спросила Кристи. Он видел только ее силуэт. Повращал глазами и пришел к выводу, что лежит в землянке прямо на земляном полу. Стены тоже были земляными, если не считать одной скальной, перекрытие – бревенчатым. Наружу к светлому квадрату в низком потолке вели полуосыпавшиеся земляные ступени.
– Тс-с, – сказал он. – Ничего не говори.
– Они не слышат, – возразила Кристи. – Все разбрелись по норам и дрыхнут.
– И охрану для нас не выставили?
– Не знаю.
– Я бы выставил. И охрану, и дозорных на периметр.
– То ты, а то Каин…
– Все равно молчи.
Кристи надулась. «Нет, это же надо так издеваться над женщиной! – говорило ее лицо. – Сначала не дал поесть как следует, затем взялся поддерживать, чтобы не упала на ходу, и сам упал, а теперь еще не позволяет наговориться всласть! Заставил изображать больную! Да что он о себе думает?!»
А Эрвин думал о том, что Каин все-таки поверил ему – пусть не во всем, пусть лишь отчасти, но и этого пока хватит. Не поверил бы – зачем тогда приказал бы своим и без того уставшим людям тащить на себе пленников? Он поверил, во-первых, в то, что эти двое странных – не шпионы, а во-вторых, в то, что они могут быть полезны.
Полсекунды на эту мысль. Вторые полсекунды, и уже с элементами расчета, – на то, права Кристи или нет насчет отсутствия дозорных и соглядатаев. Похоже, права. В пользу этого предположения говорили мелкие нюансы, замеченные во время перехода. Юст, бывало, приказывал, не считаясь ни с чем, – Каин учитывал состояние своих людей и сложившийся в братстве баланс