– Он взрослый?
– Взрослый? Да как тебе сказать. Он надёжный. Он не уйдёт в запой в самый неподходящий момент...
– Я завязал, – непонятно для чего начал оправдываться я, но Катя меня даже не услышала.
– ...он не набросится на человека из-за косого взгляда, – как ни в чём не бывало продолжила она, – и не разругается со всеми друзьями из-за мнимой обиды. Он – настоящий мужчина, спокойный и уверенный в себе, а ты, как был, так и остался пацаном.
– Аминь. – Я скрестил на груди руки.
– Извини, – немного смутилась Катя. – Нервы...
– Забудь. – Мне ничего не оставалось, кроме как грустно улыбнуться. – Я человек слабый. Мне нельзя было быть добрым, белым и пушистым – схарчили бы. Вот и пришлось казаться жёстче и злее окружающих. А репутация – штука прилипчивая...
– Маска приросла к лицу? – прищурилась девушка. – А в глубине души...
– Это не маска, – провёл я ладонью по лысине, – это несчастный случай на производстве.
– Иди ты, – кинув в меня тряпкой, засмеялась Катя.
Ну я и пошёл. Спать. Нечего нам друг другу глаза мозолить и нервы трепать. К тому же пытаться что-либо изменить всё равно уже слишком поздно. Слишком...
А, да и наплевать! Будь что будет, и гори оно синим пламенем!
Мне бы со своими проблемами разобраться. А то есть подозрение, что интерес ко мне у Линёва и компании какой-то нездоровый. На словах всё гладко, вот только на самом деле где-то зарыта какая-то нехилая подлянка. Понять бы ещё, зачем это затевается и какой интерес здесь у сектантов. Тоже решили рыбу в мутной воде половить?
Как бы в итоге не оказалось, что на самом деле имеется потребность вовсе не в моих вновь прорезавшихся способностях, а в идеальной кандидатуре на роль козла отпущения. Командир группы, блин...
Ладно, завтра ещё попробую из Григория подробности вытянуть. Тогда и станет ясно, имеют ли под собой почву мои подозрения, или просто паранойя и мания преследования на огонёк решили заглянуть.
А сейчас – спать...
Глава 4
Интересно, почему для многих холод ассоциируется с непроглядной тьмой? Привыкли, что нас греет этот зависший в небе ослепительно-оранжевый шарик под названием солнце? Должно быть, так. Нет, я понимаю, день-свет-тепло и ночь-тьма-мороз – связки вполне себе устоявшиеся, но... Но для меня холод, забирающийся под одежду и пытающийся проморозить тело насквозь, навсегда будет нераздельно связан со стелющимся по земле туманом, таким густым, что его можно черпать вёдрами. Туманом, которым как плащом укутан кто-то, жаждущий заполучить мою душу...
Что за чёрт?!!
– Ты чего?! – Отложив пистолет на табуретку, я уселся на кровати и вытер одеялом мокрое лицо.
– Пришли к тебе. – Катя вышла из комнаты, на ходу затягивая пояс короткого халатика.
– А водой зачем? – крикнул я ей в спину и заглянул в стоявшую на табуретку железную кружку. Пусто.
– Не просыпался, – закрывая дверь в свою комнату, ответила девушка.
– Какие мы нетерпеливые... – тихонько пробурчал я себе под нос и, подхватив со стула «Гюрзу», вышел в коридор. Ладно хоть ума Кате хватило входную дверь не открывать. Где бы тут встать, чтобы через неё ничем не достали? – Кого принесло ещё?
– Открывай, свои.
– Свои бывают разные, – вслух припомнил я слова рассудительного Кролика из известного мультфильма, но засов отодвинул – судя по голосу, припёршийся ни свет ни заря Конопатый был чем-то не на шутку озабочен. – Чего так рано?
– Собирайся, дело есть. – Григорий заглянул в квартиру мне через плечо, но ничего интересного заметить, понятно дело, не смог. – Ты чего мокрый?
– Умывался. – Я убрал пистолет на тумбочку и начал расcтегивать мокрую рубашку. – Какое ещё дело? На десять же договаривались.
– Да появился тут один момент, – хмуро посмотрел на меня Григорий. – Минут на десять от силы.
– Время сколько? – Натянутый прямо поверх футболки шерстяной свитер нежадно кололся, но поделать с этим сейчас ничего было нельзя – сменная одежда осталась в рюкзаке у Кирилла. – Оружие брать?
– Тут дорогу перейти и обратно, – посмотрел на часы Конопатый. – А время – семь доходит.
– Ну, и чего опять стряслось? – заперев дверь, я начал спускаться по ступенькам вслед за Григорием. – Чего не спится?
– Особо ничего не стряслось, но проверить один момент надо. – Конопатый остановился на первом этаже и, дождавшись меня, толкнул дверь. – Ты, может быть, не в курсе, но сейчас у нас усиление по линии безопасности идёт...
– В смысле? – Я вышел на крыльцо и невольно поёжился – холодно. Погода ни к чёрту. Хоть вообще из дома не выходи. А придётся...
– В смысле – провокаций опасаемся, вот и усилили охрану объектов, – объяснил Григорий и вышел на заметённую выпавшим за ночь снегом дорогу. – И не только периметр, но и прилегающую территорию обходим.
– Я тут при чём? – Пробравшись по высоким сугробам к стоявшей напротив общаги заброшенной двухэтажке, мы зашли в подъезд, и кое-что начало проясняться.
– Никого не узнаёшь? – вместо ответа указал Григорий на два лежавших прямо на ступеньках трупа. Один из торчавших поблизости дружинников лучом электрического фонарика осветил их побелевшие лица. – А то наткнулись, понимаешь...
– Первый раз вижу, – честно ответил я, рассматривая двух окоченевших бедолаг. Обычные парни, даже если раньше где и встречались, уже не припомню. – Чего вы всполошились-то?
– Сюда смотри, – Григорий поднёс к свету два убранных в полиэтиленовые пакетики пистолета.
– Интересно. – В одном из пакетов, помимо снабжённого глушителем пистолета, оказалось с десяток странных патронов. Снабжённые остроконечными пулями, они весьма напоминали автоматные, только уменьшенные в размерах. Со вторым стволом, сорок пятого калибра, непонятного оказалось ничуть не меньше. И пусть выбитое на рамке название модели NP-30 и эмблема производителя – вписанное в шестерню слово «Norinco» – были мне незнакомы, зато лейбл «Made in Chinа» говорил сам за себя. Неужели Триада? Да нет, морды у трупов явно славянские. – Даже очень интересно, но при чём тут я?
– Ну мало ли, – пристально посмотрел на меня Конопатый, забрал пистолеты и легонько ткнул носком ботинка в бедро лежавшего у его ног парня. Звук от удара вышел чуть ли не деревянный. – Видишь, как закоченели? А за час до их обнаружения здесь всё чисто было.
– Может, их перенесли сюда? – предположил я, стараясь не думать о том, что убить их могли прямо здесь. Мне ведь прекрасно известно о том, кто может вот так проморозить человека насквозь. Нет, чушь собачья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});