— Я Розенкранц, а Гильденстерн — он, — я ткнул пальцем в Дастина. — Сир, извольте потерпеть. Мы обещали открыть вам правду и мы ее откроем. Всем. И чтобы никто не ушел обиженный.
Король, опустив плечи, поник. Почему-то согласился.
— Розенкранц, позвал я Дастина, — будь добр, сбегай за Марцеллом, десятником стражи, он нам пригодится. Остальным могу сказать — сегодня мы раскрыли опаснейший заговор против короны Дании, и убедились в истинности болезни принца Гамлета.
Гертруда снова разрыдалась.
* * *
— Ну и переполох, когда подвох наткнется на подвох, — вздыхая, качал головой Дастин. Благородное общество более-менее утихомирилось, лишь королева всхлипывала в носовой платочек, а Офелия вытирала глаза. — Ваше величество, мне не хотелось бы испытывать на себе и своем друге ваш монарший гнев, однако смею напомнить…
— Знаю, знаю, — отмахнулся Клавдий. — Вы действовали по моему приказу, исполняли королевскую волю. Я сам виноват, что дело закончилось настолько плохо. Надо было просто отослать Гамлета в Англию.
— Вовсе и не плохо, — заявил я. — Все остались живы и даже почти здоровы. Правда, вам придется подыскивать нового кандидата на роль наследника трона, ибо монсеньор Гамлет Датский… э-э… слегка нездоров.
— Наследники — дело наживное, — гнусным голосом откомментировал Лаэрт, но поймал на себе убийственный взгляд короля и заткнулся.
— Розенкранц, Гильденстерн, когда вы собираетесь начинать свое судилище? Или мы так и будем здесь сидеть?
По косяку двери стукнула латная перчатка. Начальник стражи Марцелл, впустив вперед троих солдат с обнаженными мечами, втолкнул в комнату несчастного мистера Хэнслоу и двоих актеров, на которых мы указали.
— Что Горацио? — я строго посмотрел на десятника.
— Ищем-с, — буркнул Марцелл и на всякий случай добавил: — Милорд.
— Ищите-ищите. Когда найдете, немедленно сюда. Что ж, Марцелл, заберите своих людей и встаньте у двери. Нам никто не должен мешать. Будете подслушивать — уши обрежу. Государственная тайна! Слово и дело! Ясно?
Марцелл отсалютовал и ретировался.
— Сир, — с видом самоуверенного американского прокурора, в точности знающего, что обвиняемый виновен, а труп спрятан под кушеткой, я прошелся по опочивальне от окна к двери и обратно. Надо было начинать перекрестный допрос. — Сир, ответьте, Гамлет — ваш родной сын?
— Да по какому праву? — вскинулся Клавдий, но наткнулся на властный жест Дастина.
— Вопросы здесь задаем мы. Итак, сир? Признаете ли вы, что двадцать пять лет назад вы вступили в прелюбодейную связь с присутствующей здесь мадам Гертрудой, являвшейся в то время женой вашего старшего брата?
— Да он эту связь и не прекращал! — выдохнула королева. — А что мне было делать? Муж был законченным кретином и импотентом, его интересовали только войны и вино… Стране требовался наследник, а Клавдий в те времена являлся очень привлекательным мужчиной… Вы меня понимаете, господа.
— Конечно, понимаем, — закивал я. — Одинокое женское сердце, жаждущее утешения, муж в походе, а опускаться до связи с десятниками стражи — фи! Как-то не по-королевски. Итак, наша догадка номер один была верной. Теперь догадка номер два. Клавдий, ответьте — это вы убили Гамлета-старшего? Нет, я понимаю, что признаваться в совершении самого страшного греха после богохульства — цареубийстве — никто не будет. Вдобавок это не просто цареубийство, но еще и братоубийство. Древнейшее проклятие.
— Если вы не заткнетесь, Гильденстерн, — король побагровел, — отправитесь на эшафот немедля!
— Ради установления истины мы не пожалеем жизни, — пафосно сказал Дастин. — Впрочем, это не важно, кто убил предыдущего короля. Важно то, что и под вами, Клавдий, трон начал шататься. Фактически, мы столкнулись с заговором, продуманным настолько хорошо и тщательно, что, если бы не вмешательство мое и моего друга, через пару дней заговорщики устранили бы всю королевскую семью. Принца, короля, королеву, старого Полония, Лаэрта…
— А меня-то за что? — выпучил глаза рыцарь. — Я вообще-то королю не родственник!
— За компанию и для красоты, — отмахнулся я. — Единственный, кто после смерти датских монархов может реально претендовать на трон — это… Сами догадаетесь, ваше величество, или подсказать?
— Фортинбрас, принц Норвегии. А все почему? Потому что мой сумасбродный братец Гамлет заключил этот дурацкий договор!
— Смею вам напомнить, сир, — как бы невзначай сказал Дастин, — что Фортинбрас с войском находится на территории вашего государства. Очень недалеко от Эльсинора. Он якобы идет воевать с Польшей. Не знаю, что Норвегии делить с Польшей, но факт остается фактом. И если в Эльсионре действительно случилось бы нечто непоправимое, то Фортинбрас — вот он, тут как тут! На редкость вовремя проходил мимо! И надо же такому произойти: в это самое время некто, пользуясь душевной слабостью принца, подкупает нескольких актеров мистера Хэнслоу, чтобы те изобразили спектакль перед Гамлетом. Жутковатый спектакль, скажу я вам. Ночь, воет ветер, ревут волны в проливе, часы отбивают полночь… И вдруг появляется призрак почившего короля! Хэнслоу, а ну рассказывайте!
Дрожащий антрепренер едва мог говорить от ужаса перед королевским гневом.
— Сир, мы не виноваты! Нам заплатили! Сказали, будто это невинный розыгрыш! Кто бы мог подумать, что тот приличный молодой господин — заговорщик?
Хэнслоу выложил все. Актер поддакивал и даже на память прочитал несколько самых ярких строчек из монолога Тени Отца Гамлета. Король то краснел, то бледнел, то ругался, но, наконец, сдулся, будто проколотый воздушный шарик и приобрел исключительно усталый вид.
— Но зачем это нужно было делать? — с нотками стона в голосе вопросила Гертруда.
— Зачем? — я поднял брови. — Ваш сынок с юных лет был слаб на голову. А тут — столь тяжкое переживание. Является призрак папочки, вещает, будто Гамлет-старший убит родным братом и требует мести. Впечатлившийся принц начинает немедленно месть умышлять. Как перспектива — смерть короля, самого Гамлета либо признают сумасшедшим, либо обвиняют в убийстве и ведут на плаху… По салическому закону женщина, а именно мадам Гертруда, трон не наследует, венец не принадлежит никому… до времени, пока не приходит Фортинбрас, чтобы навести порядок в прогнившем датском королевстве. Другие вопросы?
— КТО? — страшным голосом спросил король. — Кто исполнитель?
— Мы предполагаем, что Горацио, — сказал Дастин. — Одно время в Англии жил такой предсказатель, Вильям Шекспир. Так вот, он в точности предрек все события, которые мы имели честь или несчастье наблюдать. А в финале пророчества, так и называвшегося «Гамлет, принц Датский», описал, как Эльсинор завален трупами… Знаете, кто остался в живых по господину Шекспиру? Только Горацио. Все остальные мертвы. Розенкранц и Гильденстерн, кстати, тоже. А Фортинбрас должен был сказать такие слова:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});