Старший Следящий задумался. Преступники найдены и в то же время упущены. Грабеж виллы… фантазии мальчика о золоте… рука потянулась к перу подписать отчет для отсылки в столицу, ненадолго задержалась над ним и решительно сместилась к ящику бюро. Там хранился амулет астральной связи со старым знакомым из Тира, отпускным магом-Ищущим Боргулом.
У Следящего, как у истинного Ольвийца, жажда торговой деятельности бурлила. Законная, незаконная - другой вопрос. Правильный ответ - любая. На почве "любой" он и познакомился с коренным тиренцем Боргулом.
Грабеж виллы и мешки с золотом - вполне реально. Маг в случае удачи, своего Ольвийского знакомого не обидит, у него слишком много дел в Ольвии. Без помощи Старшего Следящего - никак.
"Четыре дня прошло, корабль только-только пришел в Тир. Захочет - найдет", - подумал чиновник и активировал амулет.
Глава 20
Боргул поверил Ольвийскому компаньону. Он всегда удивлял своим нюхом на деньги. Казалось из ничего, а на тебе - прибыль. Вовсю использует служебное положение. В Тире давно бы казнили или, по крайней мере, сослали с конфискацией, а в Месхитии, кичащейся своими порядками - держат. Боргул, презрительно думая о "прогнившей Месхитии", всегда забывал уточнять: в Ольвии, практически отдельной стране прирожденных торговцев.
Связался с Озгулом, одним из "ночных князей" Тира. Его "спрут" раскинул щупальца на все порты. Авторитет - выше не придумаешь. Мог щелчком пальцев собрать банду в любом конце страны. По совместительству являлся и не отрекшимся от веры предков шаманом, одним из сильнейших.
- Когда найдешь, непременно вызывай меня, я приду Звездной тропой. Моя информация - я за неё отвечаю.
- Разумеется, друг, разве я тебя обманывал? Позову обязательно, обещаю, - ответил магу Озгул и покачал головой.
"Жадный он, боится обойдут. Неприятный человечишка, но нужный… пока", - подумав о Боргуле, стряхнул с себя гадливость и стал отдавать распоряжения.
На след приметной четверки наткнулись быстро и Озгул со своими неразлучными телохранителями, воинами-магами Рахмоном и Чингизом Звездной тропой пришел в Далор.
Рыночный "смотрящий", поедая глазами Озгула (еще бы - сам "князь" пожаловал) докладывал:
- Собирались в дальнюю дорогу, закупали всего. Две повозки, борков и по мелочам. Десяток наемников из артели Дохлого наняли.
- Когда.
- Два дня уже.
- Куда направились.
- Тавернщик знает. На рынке не распространялись. Дохлый может знать, но у нас с ним сам понимаешь.
- Ладно, хвалю. Ты вот что, свисти своих. Не городских, а "степных волков". Всадников с оружием. Будет дело.
- Сколько собирать Озгул, - глаза смотрящего загорелись, - к тебе и сотня сбежится!
- Нет, много. Десятка два достаточно, но самых лучших! Смотри у меня.
- Как можно! Я Добрячку весточку пошлю, а он уже сам отбирать будет.
- Хорошо, - согласился Озгул, - три дня тебе на все.
- Все сделаю, ты меня знаешь!
- Потому ты здесь до сих пор и сидишь, - бросил "князь", отходя от смотрящего. Вот и пойми, что он имел в виду!
Озгул направился в дорогую пригородную таверну, где останавливались странные "купцы" с двадцатью восьмью мешками золота, это примерно сорок талантов.
А может не золото, но разгружали его в порту сами, никому не доверили. Портовые воры и это сболтнули "смотрящему" и о таверне рассказали. Знали бы доподлинно о грузе, то не дожидались бы прибытия "князя". А так… с десятком Дохлого за неизвестный "пшик" никому связываться неохота. Да и "купцы" больше на воинов походили, а не на "денежные мешки". Оказалось - пролетели, там действительно золото или еще что ценное, раз сам Озгул по их души приехал. Но теперь не оплошают.
- Ты еще жив, Озгул? - вдруг услышал он насмешливый старческий голос. Дернулся, как от удара и резко обернулся.
Перед маленьким храмом Лоос среди других нищих сидела седая старуха и смотрела на "князя" выцветшими, но горячими, полными презренья глазами. Озгул сжал скулы, раздвинул закрывших его телохранителей, знаком показывая "не вмешиваться" и, опираясь на шаманский посох, зашагал к нищенке не отводя взгляд от взора старой знакомой. Когда он подошел к ней, от других нищих и след простыл, исчезли, как по волшебству.
- Дождешься, мерзавец, настигнет тебя мое проклятье, жди! - уверенно проскрипела старуха. Если бы взгляд мог жечь, то от Озгула давно остались бы одни головешки.
- Столько лет не брало и дальше не возьмет, - сквозь зубы ответил "ночной князь", - я сильнее тебя.
- Меня - да, - согласилась старуха, - но не Предков! Ты предал их память!
- Это чем же!? - возмутился Озгул, - Они всегда стригли овец и резали баранов!
- Они ходили меч на меч, а не резали исподтишка! - горячо возразила нищенка.
- Не путай жизнь со своими сказками! Я их достаточно наслушался от тебя, еще в детстве! Ходили в набеги, брали все, что плохо лежит и резали! И брали в рабство, и резали, и грабили.
- А после этих отступников изгоняли на Совете Старейшин!
- Какая ты наивная, Альгин! Сказками занималась, ими и живешь! До глубоких седин дожила, а все в них веришь!
Это был давний спор. Сказительница Альгин жила в одном Роду с маленьким Озгулом и уже тогда была старой. Род кочевал от пастбища к пастбищу, а сказительница рассказывала детям сказки. Веселые и грустные, страшные и не очень, но в них Добро всегда побеждало Зло. Она искренне надеялась, что дети с её помощью вырастут честными и справедливыми. К сожаленью, жизнь - не сказка и Альгин понимала это. Умом, не сердцем. Выросшие дети неправедными поступками всегда больно ранили её, но она их прощала. Брала вину на себя. Только Озгула прокляла. Ему передали.
Убить старуху рука не поднималась. Дело не в том, что проклятье со смертью может сработать. Может сработает, а может и нет. Озгул был уверен, что нет. Он, как шаман, гораздо сильнее. Духи Предков его не тронут, они любят сильных. Просто он помнил её с пеленок. Его, рано потерявшего родителей, воспитывал Род и более всех маленький Озгул полюбил добрую бабушку Альгин с её сказками, и она выделяла юного сорванца. Относилась как к родному внуку и вдруг как гром среди ясного неба - прокляла.
Тогда он, юный начинающий разбойник, примчался в стойбище и состоялся их первый спор. Точно такой же, как и сейчас. Ничего не изменилось, кроме морщин у обоих и полностью побелевшей головы у глубокой старухи, в которую превратилась "бабушка Альгин".
Старая сказительница неожиданно тихо захихикала:
- Нет, Озгул, скоро сбудется моё пророчество, - прервала смех и заговорила серьезно, - за твоей душой пришел Большой Шаман. Вы встретитесь. Скоро. Он гораздо сильнее тебя… Он вернет Души Предков, - это сказала уже не Озгулу, а самой себе, опустив голову. Устала старушка от напряжения. Потянуло в сон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});