Читать интересную книгу Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Аль’Каган перехватил плазменное ружье, как дубину, и выбил из седла вражеского конника — тот мгновенно погиб под ударами копыт. Засверкали сабли: люди Аль’Кагана схватились с людьми диктатора. Медленное давление лошадиных тел походило на гигантского питона, постепенно сжимающегося кольцом вокруг места битвы. Люди изо всех сил цеплялись за своих скакунов — упасть значило погибнуть в давке. Один из воинов диктатора неожиданно бросился к Аль’Кагану, перескакивая по спинам прижатых друг к другу коней. Аль’Каган повернулся и выпустил несколько выстрелов из плазменного ружья. Сгустки плазмы прошли мимо, едва замедлив нападающего.

Тот прыгнул на Аль’Кагана, и оба свалились на землю. Нападающий раз за разом наносил удары коротким ножом. Аль’Каган почувствовал, как лезвие вошло в бок. Не раздумывая, он нанес удар головой врагу в лицо. Затем откатился в сторону, — и его противник с воплем погиб под копытами разъяренного коня.

Забравшись обратно в седло, Аль’Каган увидел, что его люди одержали верх и уже расправляются с остатками конницы диктатора. Аль’Каган вытащил засевший в боку нож.

Люди Тени Ястреба и Пустынной Колючки проскочили сквозь проломы в разбитой стене и ворвались во внутренний двор крепости. Ке’Тан возглавлял атаку. Двор крепости был завален награбленным добром, странные машины, купленные у торговцев-пиратов, были разбросаны по всей крепости. Черные как смоль трубы, похожие на выпущенные кишки, мешались под ногами. Женщины и дети разбегались по мазанкам и каменным домам, пристроенным к стенам крепости. Сверху, со стен, хлынула масса воинов, вооруженных пистолетами и саблями. Все они выглядели контуженными и уже отчаявшимися.

Ке’Тан выхватил саблю из ножен у седла, крутанул над головой и начисто снес голову подбежавшему воину прежде, чем тот успел среагировать. Другой воин вскинул дробовик. Оружие грохнуло, зацепив плечо Ке’Тана. Едва обратив внимание на рану, Ке’Тан резко опустил саблю. Воин вскинул дробовик над головой, пытаясь отбить удар. Удар, нанесенный с высоты лошади, был страшен. Запястье воина треснуло, дробовик вылетел у него из рук. И воин, и его оружие полетели на землю, дробовик при падении выстрелил. В лицо Ке’Тану брызнуло ошметками, и он отвернулся. Вокруг, воины его клана добивали оставшихся врагов. Вдалеке, на дальнем краю схватки, появился темный силуэт.

— Кто это? — спросил Аль’Каган, догнав Ке’Тана.

— Талтар, диктатор, — презрительно бросил кто-то.

Облаченный в темные меха, крест-накрест препоясанный черными ремнями и кожаной портупеей, Талтар ринулся вперед верхом на огромном черном скакуне, держа в руке стрекочущий цепной меч. Аль’Каган застонал, увидев, как чужестранное оружие легко прошло и сквозь сабли, и сквозь руки. На лице диктатора застыло выражение безумия, по шрамам и беззубой ухмылке текла кровь людей Аль’Кагана. С неистовой четкостью Талтар расправился с пятерыми всего за каких-то несколько секунд.

— Сюда! — заорал Аль’Каган, привлекая внимание диктатора. Талтар направил коня к нему. Аль’Каган пришпорил своего, торопясь навстречу. Оба с бешеными глазами, на полном скаку пересекли разделявшее их короткое расстояние.

Аль’Каган пригнулся к своему скакуну и шепнул:

— Брат-конь, благодарю тебя за твой дух и кровь.

Диктатор был уже близко. С цепного меча летели кровавые брызги. Аль’Каган изо всех сил налег на поводья. Неопытное животное взбрыкнуло и рухнуло наземь. Инерция потащила его вперед, прямо под ноги коню Талтара. Черный жеребец споткнулся. В то же мгновение Аль’Каган прижал плазменное ружье к плечу и выстрелил. Бело-голубой свет, яркий словно электрическая дуга, пронзил насквозь и коня, и всадника. Талтар завопил, когда его ногу поглотила обжигающая боль. Чудовищный скакун рухнул прямо на Аль’Кагана.

Старый воин ощутил, как ногу рвануло болью. Что-то лопнуло, и его ступня согнулась под неестественным углом. Рядом выл Талтар. Покрытый кровью своего коня, он был еще жив. Его цепной меч прогрызал себе дорогу сквозь дымящуюся плоть. Беспощадное оружие резануло плащ, — Аль’Каган откатился в сторону и пополз, подтягиваясь на руках. Уставшие мышцы едва справлялись с весом его крупного тела.

— Я… заберу… твою голову! — вопил Талтар, подтягиваясь на руках вслед за Аль’Каганом.

— Ты оскорбил наших предков! Ты умрешь! — крикнул в ответ Аль’Каган, ища свое оружие.

— Ты не лучше меня, — выкрикнул диктатор, бешено размахивая мечом. — Ты сам оскорбляешь наших предков чужим оружием!

— Никогда! — крикнул Аль’Каган, подхватывая свое ружье.

Диктатор махнул мечом, — бешено вращающиеся зубья ринулись к Аль’Кагану. Тот все возился с ружьем: оно еще не зарядилось полностью. Аль’Каган вскинул ружье навстречу мечу, ожидая рвущей боли от вгрызающихся в руку зубьев. Меч врубился в питающую батарею оружия. Вспышка бело-голубого пламени прыгнула вдоль клинка и окутала тело диктатора. Тот коротко вскрикнул и ударился о землю уже обугленным трупом.

Тряся головой, чтобы избавиться от звона в ушах, Аль’Каган разглядел сквозь залившую глаза кровь группу собравшихся вокруг него всадников.

Ке’Тан улыбался, глядя на него сверху.

— Мы победили, могучий Аль’Каган. Ты вернул нам величие!

* * *

Пламя большого костра той ночью вздымалось до самого неба. Густой аромат жареной бизонятины разносился на мили вокруг. Разбитые некогда племена объединились, чтобы спеть о завоеванной славе и пролитой крови. Ни один не уснул без помощи эля. Там не было лишь одной души: самого великого из Тени Ястреба, Аль’Кагана. Когда знахарка закончила свою работу, старый командир покинул лагерь тихо, еще в самом начале празднества, с лубком на ноге. Аль’Каган покинул свою старую хижину и пропал в темноте атилльской ночи.

На закате следующего дня Аль’Каган добрался до звездолета. От ядовитых испарений корабля перехватывало дыхание. У входных ворот ждала одинокая фигура. Аль’Каган спешился и подошел ближе.

— Так я и думал, — подал голос комиссар Штрек. — По вам было видно еще в день ухода.

— У меня остался долг. Без оружия Императора мы бы не победили.

— Ах, да. Вы одолели тирана. Браво! — Штрек шевельнулся, черный плащ скрипнул. — Почему же не остаться и не стать их вождем?

— Я больше не узнаю этих мест.

— Значит, теперь вы один из нас?

— Нет, — Аль’Каган двинулся мимо Штрека к возвышающемуся неподалеку звездолету, — я атиллец.

Николас Александр

Трофей

— Приготовиться к удару! — предупреждение пилота прозвучало в вокс-канале, словно смертный приговор.

Генерал Роман Словацки окинул взглядом мрачные лица сопровождающих. Обычная передислокация в командный пункт на передовой превратилась в отчаянное бегство на малой высоте, над верхушками деревьев в дельте реки Балле. «Аквила», в которой сейчас находился генерал, из последних сил пыталась оторваться от звена орочьих истребителей, но Словацки прекрасно понимал, чем завершится погоня.

Транспортник содрогнулся от новых попаданий в борт, затем со стороны кабины донесся звук взрыва и вокс-связь отключилась. Клюнув носом, неуклюжий летательный аппарат начал резко терять высоту, и желудки пассажиров рванулись к глоткам. Затем «Аквила», врезавшаяся в вершины стволов, с жутким грохотом и визгом терзаемого металла лишилась крыльев, оторванных силой удара. Могучие древние деревья ломались, как спички, а изуродованный фюзеляж самолета продолжал крушить их одно за другим, словно мраморную колоннаду. Наконец, обреченный транспортник вспорол лесную подстилку и по инерции пронесся вперед, вздымая земляные валы, оставляя за собой след из обломков металла, расщепленных пней и выступившей из-под грунта каменистой основы.

Стиснутого страховочными ремнями Словацки дернуло в сторону, и он сдавленно простонал — справа в него всей массой врезался собственный телохранитель. Слева раздался глухой тошнотворный звук удара, и тело магистра артиллерии безвольно сникло под объединенным весом генерала и его защитника. Жуткий визг становился всё громче, и внезапно пассажиров, сидевших напротив, подбросило вперед, когда сиденья словно вздыбились под ними. Взмывшие в воздух обломки металла и пластали носились по отсеку, отскакивая от твердых поверхностей и разбивая осветительные приборы. Словацки крепко зажмурился, чувствуя, как осколки стекла полосуют лицо, и тут же чей-то крик сплелся с ужасным скрежетом раздираемого фюзеляжа. Горячие солёные капли брызнули на генерала, и вопль вдруг оборвался. Удары, тряска и скрежет, впрочем, никуда не делись. Усиленный пассажирский отсек продолжал опустошительный путь, оставляя широкую просеку в подлеске, до тех пор, пока не оказался на поляне, до которой так отчаянно пытался добраться погибший пилот. Проехав ещё несколько сотен метров, расчлененный корпус «Аквилы», наконец, потерял импульс и остановился.