ахнула от воспоминания. Будто сто лет прошло с той поры, как я подняла взгляд от шитья и посмотрела на пухленьких хорошо-откормленных дочерей мистера Бленка в их красивых платьях и нарядных шляпках. Тилли хотела, чтобы я скопировала их шляпки при создании шляпок для неё, а я огрызнулась, что состряпанная на скорую руку шляпка не сделает её похожей на этих девушек. Я могла ощутить ревность и злобу, взбиравшиеся по моему позвоночнику, заставляя мою кожу зудеть. Всякий раз, когда я чувствовала такое раньше, я сглаживала чувство, боясь, что однажды я потеряю контролем над ним и никогда уже не смогу остановить его, что мой гнев поглотит меня…
Мои крылья со щелчком раскрылись и вспыхнули пламенем, отражение их пламени осветило собор. Тени ликующе затанцевали на пылающем фоне. Самой тёмной из всех поднявшихся теней была форма крылатого создания — монстр. Вот этого я больше всего боялась: что беспредельно отдамся во власть своего гнева, который превратит меня в монстра.
Я просто не осознавала, насколько приятным было это чувство.
— Я всегда знал, что в тебе есть темнота. Её куда больше в тебе, чем в моём сыне. И посмотри насколько могущественна ты — не просто Дарклинг, а феникс! Твой вид разнёс сосуды и запечатал их, и только твой вид может открыть сосуд. Сделай это сейчас, Ава. Открой сосуд. Огонь твоих крыльев может растопить стекло.
Я уставилась на него.
— Только феникс… Но тогда это означает?..
Ван Друд улыбнулся. С открытой челюстью и сожжённой кожей, это было отвратительное зрелище.
— Первые два сосуда были открыты фениксами. Твой вид всегда предавал Дарклингов. Всё потому что в тебе теплится темнота. Она стремится воссоединиться со своим видом.
— Нет!
Но я могла ощутить, как гадина в сновании моего позвоночника развернула свои кольца, расправила свои крылья. Это была не змея — это был огнедышащий дракон, и он жаждал вырваться на волю.
Улыбка ван Друда стала шире, явив бездонную дымящую яму.
— И не только твои предшественники предали твой вид. Ты уже предала однажды, в том будущем, в которое ты путешествовала. Единственный способ, позволявший теням выйти из третьего сосуда, был возможен только если ты выпустила их. Смотри…
Образы на стенах изображали действие. Феникс и мужчина в накидке, чьи тени выглядели как гигантская ворона, оба преклонили колени над жерлом сосуда. Феникс развевал вокруг них пламя, растапливая стеклянную крышку и высвобождая тени — тучные в форме головастиков создания с зияющими зубастыми пастями, которые цеплялись за людей и высасывали из них жизнь. Высасывали из них надежду. Это были пожиратели надежды, о которых мне рассказывал Эльфвеард.
— Но как такое возможно? — воскликнула я.
— Мы стоим вне времени, — терпеливо объяснил ван Друд. — Этот миг существует во всех измерениях. То, что ты сделала ранее, состоит в том, что ты сделаешь снова — и снова. Это то, что ты всегда будешь делать. Неужели ты не слышишь, как они взывают к тебе?
Я слышала. Мне для этого не нужен был слух Дарклинга. Тени звали из-под стекла. «С нами ты никогда больше не будешь слабой, ты никогда не будешь мёрзнуть или голодать. Никто не посмеётся над тобой и не причинит тебе вреда». Я встала на колени близ жерла сосуда, рядом с ван Друдом, равно как и моя тень — так и будет? Так всегда было? — и прижала руку к стеклу. Тени вздымались к моему прикосновению. Я могла ощутить, как стекло становилось теплее, таяло в пламени моих крыльев. Зачем ещё мне крылья, объятые пламенем, если не для этого?
«И воссияет новый свет из осколков разбитого сосуда».
Я услышала голос мисс Кори, читавший строку из «Порочности Ангелов».
«Феникс, рождённый от Дарклинга и человека, изгонит тени».
А потом я услышала голос Рен:
«Как только феникс оперится, проклятье наше истечёт».
Возможно ли, что мне предначертано разбить сосуд?
«Да», — пели тени.
Но ведь и раньше были фениксы, а проклятие так и не снято…
«Ты иная, — пели тени. — Ты единственная».
Я ошарашено посмотрела на ван Друда. В его глазах сияло отражение моих пылающих крыльев. Внезапно я увидела, как пламя перескакивает по столам раскройки на фабрике «Трайангл». Я увидела визжащих девушек, когда пламенем обхватило их платья. Я увидела Тилли Куперманн, тянущуюся ко мне на крыше и разбивающуюся на смерть. В то утро она сказала мне, что знает, что я была на стороне ангелов.
А затем я почувствовала на себе руки Рэйвена, когда он поймал меня, и услышала голос Рэйвена, подобно колоколу, отбивавшему в моей голове — только колокольный ребёнок может уничтожить мастера теней.
Колокол отбивал благозвучно и чисто — дискант, в котором я слышала любовь. Длинная зазубренная трещина расколола стекло. Ван Друд, его лицо сияло восхищение, склонился вперёд. Я положила руку на его спину — точно также как он положил руку на спину Тилли Куперманн на крыше «Трайангл» — и толкнула его сквозь расширяющийся разлом. Застигнутый врасплох, он упал, но в последний момент он ухватился за мою руку и потянул меня за собой. Я упала вперёд, одной рукой вцепившись в край, наши тела закупорили разлом, тени карабкались вокруг нас, призывая меня. Их голоса на удивление были мелодичными. Было бы так просто отпустить…
Но затем я услышала другие голоса — Рэйвена и Хелен, Натана и Дейзи — они звали меня. Они ползли вниз по стенам колодца, храбро встретившись с этим ужасным местом, лишь бы найти меня. Я взмахнула крыльями за спиной и вырвалась из хватки ван Друда. Я увидела, как его глаза распахнулись в удивлении — затем он начал падать. Я видела, как тени закопошились на нём, поглощая его, подобно чёрным воронам, клевавшим труп на обочине. Потом я отпрянула и взмахнула крыльями над стеклом, стягивая расплавленное стекло над разломом, пока он полностью не заполнился. Я погасила огонь крыльев, подумав о ледяной Северной Атлантике и о пробуждении в холодные зори в неотапливаемых съёмных квартирах, и затем овеяла этой мерзлотой стекло, пока пломба не застыла. Тени бились о стекло, но, как и у мотыльков, бьющихся об окно, их крики были заглушены, перекрыты криками зовущих меня друзей.
Я отвернулась от теней и откликнулась на крики друзей:
— Здесь, — кричала я. — Я здесь.
ГЛАВА 35
В последующие годы я иногда задавалась вопросом, победили ли мы на самом деле. Да, тени в мире без мастера волей-неволей рассеялись (куда, мы сможем выяснить это только в грядущие годы), но стоило войне начаться, как она