ни беспокоиться, ни думать, его меч делал свое кровавое дело. Рубя налево, рубя направо. Куда бы он ни посмотрел, везде был Череп, которого нужно было убить.
Удар сердца спустя он почувствовал, как стена из тел сдвинулась, когда Черепа расступились, освобождая место, и Джакс понял, что остальные были с ним, добавляя свои копья и мечи к его мечу. И он взревел от радости. Это было то, для чего он был рожден.
Все больше и больше врагов падало по мере того, как Джакс и остальные продвигались вперед — джиане были едины в сердце и действиях.
— Убейте их всех, — прокричал он, перекрывая это безумие. Только Боги знали, услышал ли его кто-нибудь.
Дэнни был с ними — щека все еще кроваво-красная, безумные глаза, — и он размахивал прутом, убивая Черепа. Николь, темноволосая женщина, наносила удары руками с когтями, в то время как другой сумасшедший сокрушал эгрилов кузнечным молотом.
Это было великолепно, и они побеждали.
Эгрилы тоже почувствовали это, и их ряды пошатнулись, дисциплина исчезла, они отказались от боя и побежали, спасая свои жизни. Прямиком в особняк. Прямиком к Тонин.
— За ними! — закричал Джакс. — Не дайте им уйти. Убейте их всех. Не проявляйте милосердия.
Никому не нужно было повторять дважды, чтобы убить бегущего врага. Ханраны перерезали подколенные сухожилия, протыкали спины и вонзали мечи в шеи. Никого не волновало, как они это делали, пока не погиб каждый Череп.
В особняке тоже не было возможности спрятаться. Монстры, к счастью, выломали двери в передней части здания, так что ханраны беспрепятственно ворвались внутрь, крича во все горло и забирая все больше жизней. Но магия Тонин все равно гремела.
Джакс остановился у главного входа и отступил в сторону от толпы. Он тяжело дышал, глаза его блестели от этого проклятого крика. Пусть повеселятся другие.
— Найдите Тонин! — крикнул он, когда остальные пробегали мимо. — Найдите этого гребаного Тонин.
Он огляделся, пытаясь определить, откуда доносится вой, но он был слишком громким, и Черепа были повсюду. Дерущиеся. Умирающие. Это был хаос.
Затем наступила тишина. Такая внезапная, что все замерли на середине взмаха, на середине выпада. Даже раненые и умирающие, казалось, перестали кричать. Головы удивленно озирались по сторонам, на мгновение сбитые с толку. Но все знали, что произошло — врата были закрыты, Тонин, скорее всего, мертв.
— Продолжай сражаться! — взревел Джакс, словно перекрикивая ураган. И в тот же миг чары рассеялись, и сражение возобновилось.
Он наблюдал с безумной ухмылкой на лице, гордый тем, что ханраны сделали свое кровавое дело, добив последних из отставших. Битва выиграна.
Дэнни, пошатываясь, подошел, его кожа была в алых пятнах от собственной и вражеской крови, он опирался на свой железный прут, но, во имя Богов, он выглядел счастливым:
— Мы победили! Чи́та свободна!
— Да, — ответил Джакс. — И Джия будет следующей.
Дэнни обхватил голову Джакса рукой и притянул к себе, чтобы поцеловать:
— Да благословят Боги тебя и всех твоих близких, безумный ублюдок. Ты спас нас всех.
Джакс высвободился.
— Мы это сделали, друг мой. Мы это сделали. — Он огляделся. Насколько он мог видеть, в живых остались только союзники. Затем он заметил Мойри.
Она бросилась к нему, и они упали в объятия друг друга.
— Слава Богам, ты жив, — сказала она.
— Слава богам, ты появилась вовремя, — ответил Джакс.
Затем они посмотрели друг другу в глаза, и что-то промелькнуло между ними, невысказанное, но от этого ставшее еще более сильным.
Несколько часов спустя Джакс, впервые за долгое время, лежал в постели в комнате в особняке начальника порта. В городе все еще шли бои, но Чи́та уже был в руках джиан. Мойри лежала рядом с ним, свернувшись калачиком у него на груди, а он обнимал ее за плечи. Она заснула вскоре после того, как они закончили заниматься любовью. Джакс тоже пытался уснуть, но каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним вставали красная пещера, кровь, монстры — и он слышал про́клятый Богами смех Даруса.
Есть вещи, от которых не может избавить даже битва. Лучше ему не спать. Лучше держать этого монстра подальше.
42
Тиннстра
Северная дорога
Тиннстра и остальные прибыли в лагерь раньше основной армии. Когда-то это была маленькая ферма на реке Силик, расположенная между небольшими холмами, которые обеспечивали защиту от непогоды. Владельцы фермы тоже не собирались возражать против того, чтобы армия захватила их землю, поскольку они давно ушли или, более вероятно, давно умерли. В конце концов, это был путь Черепов. Возможно, их тела были похоронены под высокой травой, которая покрывала поля вместо посевов. Возможно, им даже не оказали такой простой любезности.
Когда Тиннстра увидела, что прибыли остальные, она не встретила их улыбками, на этот раз. У нее не было иллюзий, что ее работа выполнена. Черепа никогда не сдаются. Это не в их правилах.
— Нашла кого-нибудь? — спросил Хасан.
Тиннстра покачала головой. Не было необходимости упоминать о четверых, которых она убила:
— Они придут сегодня ночью.
— Отлично, — ответил Хасан. — Я удвою охрану и выведу их подальше.
— Хорошая идея. — Этого будет недостаточно.
Раласис приподнял бровь в знак приветствия:
— Не хочешь ли романтический ужин у реки, пока я буду приводить в порядок ноги? Мое угощение?
Несмотря на ее настроение, мейгорец заставил ее улыбнуться:
— Заманчиво, но не сегодня.
Он указал на реку:
— Ты знаешь, где я буду, если передумаешь.
— Я подумаю об этом. — Если бы только этот мир был создан для такого. Теперь те последние дни в Мейгоре казались такими далекими. Драгоценные мгновения, которые прошли слишком быстро.
Затем появились Аасгод и Зорика. Она проигнорировала мага и вместо этого подошла к дочери. Королева выглядела усталой.
— Как ты себя чувствуешь?
Зорика попыталась улыбнуться:
— Бывало и лучше.
— Постарайся отдохнуть, если сможешь, — сказала Тиннстра. — Сегодня ночью будет... опасно.
— Они нападут?
— Они попытаются.
Зорика опустила голову:
— Я… Я не уверена, что смогу выдержать еще одну атаку, подобную вчерашней.
— Надеюсь, тебе не придется этого делать.
— Ты всегда говорила, что надежда — удел дураков.
— Мы остановим их прежде, чем они успеют кому-нибудь навредить.
— Ты этого не знаешь.
— Знаю. Прошлой ночью они застали меня врасплох. Я больше не повторю ту же ошибку.
—