Мироздания тоже есть своя воля, — холодно усмехнулась богиня. — Урташ сильно ошибался, решив, что может делать все, что ему нравится. Когда ты освободил Наргота и позволил ему создать якорь, дочь Урташа, которой ты помог родиться, обрела дар Равновесия. Теперь смысл ее существования заключается в исправлении ошибок ее отца, — в голосе Смерти отчетливо звучало удовольствие. — Между прочим, дитя давно хочет с тобой познакомиться, ты же ее крестный, так что я не стала мешать ее маленьким шпионам.
Белоснежная рука богини взмахом словно сорвала незримую вуаль, за которой скрывался крошечный глаз с маленькими крыльями. Глаз пискнул тонким детским голоском, после чего превратился в дым.
А через несколько мгновений прямо рядом с Зиргрином и не смевшим пошевелиться в кольцах лоя жрецом появилась детская фигурка. Девочке было на вид лет семь. У нее были рыжие волосы и зеленые глаза, как у матери, а за спиной виднелись белоснежные крылья.
— Тетя! Почему ты все время обижаешь моих пучеглазиков?
— Не люблю, когда перед глазами мельтешат всякие жуки, — спокойно отозвалась богиня Смерти. Ее голос был холодным, но взгляд совершенно не сочетался с представлениями о повелительнице загробной жизни. Она смотрела на очаровательную малышку с плохо скрываемой мягкостью.
Но девочка совсем не обратила внимания на строгий голос своей «тети». Видимо, уже давно привыкла к ее характеру. Вместо этого, она обернулась в сторону Зиргрина.
— Ты правда мой крестный? Мама говорила, что у тебя должна быть чешуя и хвост.
— Я так выглядел, когда был смертным, — отозвался Зиргрин, рассматривая непоседливое чудо перед собой. — Ты дочка Урташа и Кати? В последний раз, когда видел тебя, ты была совсем крохой.
— Ты правда крестный! — взвизгнула девочка, в мгновение ока оказавшись на руках у ошарашенного Зиргрина. Ее крылья были расправлены, словно у маленького ястреба, пытающегося взлететь. — Крестный, почему ты так долго не приходил? Это все из-за папы, да? Он опять что-то сделал неправильно?
Неожиданно в сознание Зиргрина вторглась могущественная сила, начав против его воли читать воспоминания. Как бы он ни пытался противиться происходящему, у него ничего не получалось! Маленькая девочка, которая за прошедшие столетия почему-то почти не выросла, с огромной скоростью читала его память. А когда закончила, то спрыгнула с рук Зиргрина и со слезами на глазах посмотрела на него.
— Папа плохой! Он все время делает такие вещи! Заставил тебя быть убийцей, а потом — мечом, ты даже не можешь ничего делать! Я исправлю это!
— Лита, подожди! — окликнула богиня Смерти, но было уже поздно.
Глаза ребенка вспыхнули ярким сиянием. Этот свет проник в сущность Зиргрина, что-то неуловимо меняя. Бывший убийца ощутил, как эта странная сила изменила его проклятье. Теперь он мог бы высвободить всю свою силу, если бы действовал через смертное тело. Вот только в его положении он мог это сделать только одним способом.
Зиргрина затрясло. Он пытался убедить себя, что девочка не желала ему зла, что она просто не понимала своих действий в силу возраста. Бывший убийца присел перед своей крестницей.
— Тебя назвали Лита?
— Да, это мама придумала мне имя.
— Можешь пообещать мне кое-что…
— Конечно! — легко согласилась девочка.
— Никогда больше… не исправляй никого без его разрешения. По крайней мере, пока не вырастешь!
— Я сделала что-то плохое? — на глазах ребенка появились слезы.
Зиргрин аккуратно погладил Литу по голове.
— Ты не сделала ничего плохого, но все же поставила меня перед мучительным выбором… Ты ведь не полностью контролируешь свои способности, верно? Дала мне возможность раскрыть всю свою силу, но, чтобы ее использовать, я теперь должен полностью подчиниться своему владельцу. Я должен признать его своим хозяином, отдать свою сущность в его полное распоряжение.
— Я не хотела, чтобы это так сработало! Тогда не признавай его, — хмуро произнесла Лита.
— Не делать что-то из-за того, что не можешь, и не делать этого из-за того, что не хочешь — две большие разницы.
— Извини…
— Тебе ведь говорили, чтобы ты не действовала импульсивно, — строго произнесла богиня Смерти. — Мало того, что в своем мире ты сменила стороны света? Хочешь снова двадцать лет стоять лицом к стене?
— Крестный, прости меня. Я правда не хотела сделать тебе хуже, — девочка явно обладала мощным ментальным даром и легко чувствовала все терзания, которые испытывал Зиргрин. Малышку сильно расстраивало то, что она заставила своего крестного мучиться еще больше, чем раньше. — Я, Лита, именем своим клянусь, что не буду больше никого исправлять без разрешения, пока не вырасту. Ты мне веришь?
— Конечно верю, — со вздохом ответил Зиргрин.
Эта маленькая девочка… Бывший убийца ощущал стойкую связь с ней, словно она была частью его семьи. Это была дочь бога, которому он поклялся служить, но еще и та самая кроха, которой он с большим трудом помог родиться. Лита оказалась чудовищно сильна, но оставалась просто ребенком.
— Парень, ты хоть представляешь, что сделал? — раздался до боли знакомый голос бога Хаоса.
На лбу Зиргрина вспыхнула вассальная печать, после чего он опустился на одно колено перед высоким мужчиной в черном костюме с кружевными манжетами. Странные, залитые тьмой глаза бога с тускло сияющими потусторонним светом ромбическими зрачками замерли на склонившейся перед ним фигуре.
— У нас с тобой с самого начала не задались отношения, так что ты кое-чего не знаешь. Мне не нужно поклонение, тем более, что ты крестный моей единственной дочери. Я заклеймил тебя только потому, что иначе не имел права вмешаться в твою судьбу и спасти тебя от уничтожения.
После этих слов Урташ своей силой заставил растерявшегося Зиргрина подняться. Ранее бывший убийца ненавидел этого бога, но в последствии тот сильно помог ему, так что парень отпустил всю свою обиду. Теперь же, когда ему непрозрачно намекнули, что от него не требуется почитания, Зиргрин совсем запутался в том, как себя вести.
— С каких пор мой Храм превратился в гостевой двор? — недовольно проворчала Смерть.
— Брось, сестричка, ты вмешалась в мою печать, как я мог не прийти?
— Я не причинила ему никакого вреда, только пользу.
— Папа, — немного испуганно произнесла Лита, сразу же скрывшись за спиной Зиргрина.
— Наконец-то, кто-то заставил тебя дать эту клятву, — с иронией проговорил Урташ. — Зир, ты не представляешь, как