— Высунь свои чертовы руки в окно сейчас же, или я брошу гранату.
— Я не могу пошевелиться. Я парализован. Вы меня обезножили.
Хуан и Линк переглянулись. Оба прекрасно понимали, что доверять сикху нельзя, но иного выхода просто нет. Сунув руку через окно в машину, Хуан отпер дверцу, пока Линк занимал позицию, позволяющую перекрыть как можно больший сектор в салоне автомобиля. Дверца открылась, и внутри вспыхнул свет. Лежавший на полу Сингх выстрелил из своего автомата, как только успел навести его на цель, хотя прицел у него гулял еще почище, чем у шофера. Очередь пропорола бронированную дверцу, спасшую Линку жизнь. Бывший «морской котик» отреагировал мгновенно, сделав то, что в него вдолбили за десятки тысяч часов тренировок. Нырнув вбок, он послал Сингху прямо в лицо две пули — одну под глаз, а вторую прямо в глотку. Тюрбан раскрутился, будто нападающая кобра, и затылок сикха раскрылся кровавым цветком.
Линк в сердцах выругался, отвернувшись с угрызениями совести.
— Черт возьми, Хуан, мне так жаль! Я просто…
— Инстинкт, — закончил за него Хуан, заглядывая в машину, чтобы оценить масштабы бойни. — У тебя не было выбора. Я бы поступил точно так же.
Протиснувшись мимо них, Тори забралась в задний отсек стретч-лимузина. Не обращая внимания на кровь, она деловито обшарила труп Шера Сингха, передав мужчинам его кожаный бумажник. Вытащила дипломат из щели между подушками сиденья, куда вклинил его Сингх, огляделась напоследок — не прозевала ли чего-нибудь — и пятясь выбралась наружу.
— Что ж, парни, это дорога завела нас в тупик, а? — Вытерев руки о седалище своих брюк, она махнула вдаль, куда-то за замерший позади вертолет с неспешно вращающимся винтом. — Еще немного, и воинство Сингха опомнится, организуется и отправится искать своего босса. Благоразумие — главное достоинство храбрости и все такое, и, по-моему, нам надо убираться отсюда к чертям.
Когда они побежали к вертолету, Джордж Адамс прибавил обороты, чтобы быстрее взлететь, взбив в воздух пыль и мелкие камешки и заставив бегущих согнуться в три погибели. Похлопав Тори по плечу, Хуан ткнул большим пальцем назад, в сторону лимузина.
— Просто следователь из Ллойда, а?
Тори чутьем поняла, о чем он говорит, и нахально ухмыльнулась ему:
— Перед тем я работала для правительства Ее Величества.
— И в каком же качестве?
Она положила ладонь на кобуру с «береттой».
— Специалиста по улаживанию конфликтов.
ГЛАВА 22
Хуан Кабрильо развалился в хозяйском кресле на фальшивом мостике «Орегона». Хотя кожа сиденья была подрана, чтобы кресло выглядело таким же обшарпанным, как и весь неприкаянный сухогруз, он сделал его на заказ подогнанным по фигуре настолько точно, что оно было самым удобным на корабле. Центральным креслом в оперативном центре может без зазрения совести пользоваться любой вахтенный офицер, а вот это кресло предназначено только и исключительно для Кабрильо.
Солнце садилось прямо по бакборту, изумляя впечатляющей игрой красок и света, усиленной стратосферной завесой вулканической пыли, извергаемой сопками далеко на севере, на полуострове Камчатка. Мостик еще не остыл после дневной жары. Металл был по-прежнему теплым на ощупь, и пояс шортов Хуана промок от пота. Рубашки он не надевал, а обут был в легкие мокасины. При такой скорости, с которой «Орегон» пожирал морские мили, приоткрытая дверь впустила бы на мостик целый ураган, так что помещение оставалось жарким и душным.
Не желая рисковать, прокладывая маршрут через Восточно-Китайское и Японское моря, где воды забиты кораблями не меньше, чем лос-анджелесские улицы автомобилями в час пик, Хуан решил повернуть на восток, как только судно миновало самый северный из островов Филиппинского архипелага, и дальше шел вдоль Тихоокеанского побережья Японии. Судоходство здесь более упорядоченно, так что незачем тревожиться, что какое-нибудь судно сообщит о корабле, пронесшемся через эти воды на скорости свыше пятидесяти узлов. Пока системы подавления средств радионаблюдения работают, тревожиться следует только о визуальных наблюдениях. Еще два-три часа, и токийские морские пути останутся позади, плотность судоходства разительно снизится, избавив их от необходимости без конца вилять вокруг автомобилевозов, контейнеровозов и десятков других судов, бороздящих тихоокеанские маршруты.
На каждом крюке они теряют всего несколько минут, но время — единственная роскошь, которой Хуан больше не может себе позволить. Прошло уже два дня, Эдди по-прежнему там, а скудные сообщения, доходящие от русских вулканологов, застрявших в местном административном центре Петропавловске, внушают немалую тревогу. Полуостров содрогается от почти непрерывных землетрясений, и уже три вулкана вдоль одной цепи изрыгают пепел и ядовитые газы. Пока что никаких смертельных случаев, но большинство населенных пунктов на Камчатке настолько далеки, что вести могут дойти лишь через несколько недель.
Единственное светлое пятно — если это можно назвать светлым пятном — то, что передатчик Эдди продолжает посылать сигнал, который Хали принимает через спутниковую антенну. Но даже тут не обошлось без проблем. Согласно спутниковым данным, он находится на берегу в тени одного из извергающихся вулканов. Хуан мог бы поинтересоваться у доктора Хаксли, долго ли батареи передатчика продержатся после смерти владельца, но знал ответ и без того. Эдди мог умереть неделю назад, а на «Орегоне» об этом никто и не узнал бы.
— О чем размышляем?
Хуан резко развернулся, еще не успев узнать голос, с искаженным от гнева лицом оттого, что ему помешали.
— Ой, простите, — проговорила Тори. — Я вовсе не хотела вас напугать.
— Я вовсе не напуган. — Хуан вновь устремил взгляд на горизонт, словно хотел приблизить его усилием воли.
— Я думала, вам не помешает. — Тори протянула ему бутылку пива «Сан-Мигель», которое Хуан считал единственной достойной статьей экспорта Филиппин.
На ней была белая льняная юбка, сине-зеленая рубашка поло и босоножки. Ее темные волосы были зачесаны назад, подчеркивая изящную линию высоких скул, а искусно наложенная косметика подчеркивала и без того чарующую синеву ее глаз и полные губы. Откровенно разглядывая ее, Хуан чувствовал, что сам является предметом столь же пристального интереса. Она оценила и ширину его плеч, и крепкие грудные мышцы, и ромбики на животе, заметные даже в позе небрежной расслабленности. Но когда ее взгляд скользнул дальше к югу, к его искусственной ноге, она поспешно отвела глаза.
Благодаря привычке прятать протез от глаз людских и не носить шорты на публике, Хуан редко попадал в неловкое положение с тех пор, как остался без ноги. И хотя они были едва знакомы, внезапный дискомфорт Тори заставил его отчетливо почувствовать, что на нем протез, — тем более что эта модель даже не пытается имитировать живую конечность: сплошь стальные трубки и черный углепластик. Кабрильо вдруг пожалел, что не надел длинные брюки или хотя бы протез, более-менее напоминающий человеческую ногу.