Она знала, что, как большинство ухали и хита, Патрик никогда не заходит далеко в лес. Они все боятся лесных духов. При каждом удобном случае бамбути описывают этих злых духов и придумывают рассказы о своих встречах с ними, чтобы держать злых высоких чернокожих подальше от своих тайных мест.
– Конечно, нет, Келли, – с некоторой излишней горячностью заявил Патрик. – Я образованный человек, я не верю в злых духов.
Но при этом он не сводил глаз с непроницаемой стены высоких деревьев, растущих сразу за полумилей садов и плантаций. Он вздрогнул и сменил тему.
– Пришлете мне сообщение обычным путем? – с тревогой спросил он. – Мы должны знать, как он.
– Не волнуйтесь. – Келли улыбнулась и пожала ему руку. – Спасибо, Патрик. Спасибо за все.
– Это мы должны благодарить вас, Келли. Да ниспошлет вам Аллах мир.
– Салам алейкум! – ответила она. – И вам мир, Патрик.
Она повернулась и скользнула под широкие листья банана. Десяток шагов – и ее уже не было видно с дороги.
Проходя садами, она срывала с деревьев плоды и заполняла карманы рюкзака спелыми манго и бананами: привычка бамбути. И сады, и сами деревенские простофили считались их законной охотничьей территорией. Пигмеи брали все, что не охранялось, но воровать было не так забавно, как дурачить крестьян, различными хитростями заставляя их расстаться с едой и ценными вещами.
Келли улыбнулась, вспомнив, с какой радостью старый Сепо рассказывал племени о своих проказах, когда возвращался из деревень в охотничий лагерь в глубине леса.
И теперь она пополняла свои запасы дарами садов с такой же чистой совестью, как старый Сепо. В Лондоне она пришла бы в ужас при мысли о воровстве в «Селфриджес» [36] , но здесь, приближаясь к лесу, уже начинала думать как бамбути.
Ведь это способ выживания.
На краю последнего сада ограда из колючих веток должна была преграждать по ночам доступ ночным тварям, которые приходили грабить урожай; в промежутках ограды на столбах висели магические флаги и амулеты, не позволяющие лесным демонам и злым духам проникнуть в деревню. Минуя эти признаки суеверия деревенских жителей, бамбути всегда весело хохотали. Они видели в этом успех собственной хитрости.
Келли отыскала узкую щель в ограде, достаточную, чтобы пропустить проделавшего ее пигмея, и протиснулась в нее.
Теперь перед ней был лес. Она подняла взгляд и проследила за полетом стаи серых попугаев, которые кричали в вершинах деревьев в ста футах над ней.
В лес нужно входить через тесное переплетение подлеска. Там, где солнечные лучи проникают до земли, выросла вторичная поросль. В этом подлеске есть тропа пигмеев, но даже Келли приходилось пригибаться, чтобы пройти по ней.
Средний бамбути по крайней мере на фут ниже ее, а подлесок они прорубают своими мачете на уровне своей головы. Свежие срезанные стебли заметить легко, но, подсыхая, они становятся острыми, как кинжалы. И расположены как раз вровень с лицом и глазами Келли. Она двигалась очень осторожно.
Сама того не сознавая, Келли по примеру пигмеев научилась передвигаться в лесу с таким же проворным изяществом.
Пигмеи могут насмешливо сказать о человеке, что он идет по лесу как вазунгу. Вазунгу – пренебрежительное название любого чужака, человека не из леса. Даже старый Сепо признавал, что Келли ходит как настоящий человек, а не как белый вазунгу.
Опушка шириной в несколько сотен футов, заросшая густым подлеском, неожиданно кончилась, и Келли оказалась в подлинном лесу.
Входишь словно в таинственный полумрак подводной пещеры. Солнечный свет пробивается сквозь многочисленные слои листвы, так что весь лесной мир окрашен в зеленый цвет, теплый, влажный воздух насыщен запахами перегнившей листвы и грибов – огромное облегчение после жары, пыли и безжалостного солнца во внешнем мире. Келли вдохнула полной грудью и осмотрелась, моргая, чтобы глаза быстрее приспособились к этому странному и прекрасному освещению. Здесь нет густого подлеска, стволы деревьев поднимаются в зеленую глубину, напоминая ей о колонных залах могучего Карнакского храма на берегах Нила.
У нее под ногами опавшая листва лежит толстым слоем, как великолепный ковер. Это придает шагу пружинистость; листва шуршит под ногами, предупреждая мелких лесных жителей о приближении Келли. Неразумно было бы тишком наскочить на злобного рыжего буйвола или наступить на смертоносную гадюку, свернувшуюся на лесной почве.
Келли двигалась быстро и легко, шуршала листвой на ходу, остановившись лишь однажды, чтобы срезать палку для копания и заострить ее складным ножом.
На ходу она пела хвалебную песнь лесу, которой ее научила жена Сепо Памба. Это был гимн бамбути, потому что лес – их бог. Для них он и мать и отец.
Сами бамбути нисколько не верят в злобных тварей и злых духов, чье существование так торжественно подтверждают и о чьих страшных делах с радостью рассказывают черным жителям деревень. Для бамбути лес – живое существо, божество, которое может одарить своим изобилием или отобрать его, может помочь, а может наказать тех, кто нарушает его законы или творит несправедливость. За годы в жизни в лесу Келли почти приняла философию бамбути и сейчас, быстро шагая по лесу, пела ему.
В середине дня пошел дождь – один из ливней, что случались ежедневно. Тяжелые капли, как камни, посыпались на верхние галереи леса, подняв такой шум, словно ревел далекий водопад. Если бы дождь с такой силой обрушился на голую землю, он унес бы тонкий плодородный слой почвы, оставив глубокие шрамы, промытые водой, и опустошенные склоны холмов.
В лесу верхние слои листвы принимают на себя неистовство бури, смягчают потоки воды, собирают их и направляют вниз по стволам больших деревьев, разливая эту благодать по толстому ковру палой листвы и перегноя, так что земля в состоянии поглотить и использовать благотворную силу дождя. Реки и ручьи не становятся мутными и грязными от размытой почвы, их не перегораживают сломанные стволы – они по-прежнему текут чистые и прозрачные.
Когда пошел дождь, Келли сняла хлопчатобумажную рубашку и спрятала в водонепроницаемый карман рюкзака. Ремни врезались в голые плечи, поэтому она закрепила ремешок через лоб и оставила руки свободными, как делают женщины пигмеев. И пошла дальше, не думая искать убежище от теплого, как кровь, дождя.
Теперь она шла с голой грудью, оставшись в хлопчатобумажных шортах и брезентовых полукедах. Минимум одежды – естественно в лесу. Бамбути носят только набедренные повязки из размятой коры.