Бутерброды оказались вкусные, и Евгений сжевал штук пять, пока не заметил, что остался последним и что его ждут. Он смутился, торопливо допил чай, придвинул к себе «дипломат» и достал отчет и коробку с перстнем.
Дэн протянул было руку, но тут же отдернул ее и подчеркнуто вежливым голосом осведомился:
— Мы вам что-то должны за это?
— То есть? — Евгений удивленно поднял голову.
— Ну, по-моему, вы действовали несколько за рамками служебных обязанностей. Неужели мы настолько симпатичны вам, что вы готовы помогать нам бесплатно?
Дэн, когда хотел, прекрасно умел сбить с толку! Евгений даже не сразу нашел, что ответить, потом с невольной резкостью сказал:
— Слушайте, да бросьте вы наконец эту ерунду, давайте перейдем к делу! — тут он запоздало подумал, что эсперы, похоже, намеренно хотят вывести его из равновесия, взял себя в руки и добавил более мягко. Ничего вы мне не должны…
— Ну, не должны так не должны, — коротко резюмировал Дэн, игнорируя замечание насчет "этой ерунды" и аккуратно принимая отчет из рук Евгения. — Спасибо! Мы, я так понял, можем это оставить у себя?
Евгений машинально кивнул — и вдруг с ужасом понял, что предполагаемого чтения вслух и обсуждения не будет. Привез, отдал — и до свидания!.. И сейчас он поднимется из-за стола, выйдет… и Юлю больше не увидит никогда! Ведь не сегодня-завтра они все разъедутся отсюда кто куда…
Евгений беспомощно огляделся, но Юля невозмутимо приняла его растерянный взгляд — как будто и не была телепаткой! — а Лиза торопливо отвела глаза… Ну, понятно!
И тут же Дэн спросил, словно издеваясь:
— Вы еще не торопитесь?
— Я… собственно… нет! — Евгений растерялся, почувствовал, что краснеет, и смутился еще больше. — А разве у вас ко мне еще что-то есть?
— Да, мы бы хотели задать вам еще несколько вопросов… если вас, конечно, не затруднит, — голос Дэна звучал, мягко, даже вкрадчиво, но за ним не было выбора: или отвечай, или убирайся! Интересно, они заранее договорились? Или талантливая импровизация?
— Что же вы хотели узнать? — Евгений подавил вспышку готового прорваться наружу гнева и вдруг на самом деле успокоился. В конце концов, чем он еще рискует после всего, что уже случилось?..
— Может быть, мой вопрос покажется вам несколько странным, — начал Дэн, — но все же ответьте: не может ли быть так, что Тонечка жива?
— В смысле? — не понял Евгений.
— В прямом. Учитывая все обстоятельства — может это быть?
Евгения начал соображать, какие подозрения могли возникнуть у эсперов:
— То есть, вы хотите сказать, что самоубийство было инсценировано, а Тонечка сейчас в какой-нибудь секретной лаборатории заставляет бутерброды падать маслом вверх?..
— Совершенно верно, — невозмутимо подтвердил Дэн.
Евгений несколько секунд медлил с ответом.
— В принципе такое возможно, но…
— Но?..
— Но, во-первых, даже о самых секретных вещах слухи рано или поздно просачиваются, это неизбежно, — Евгений покачал головой. — А я ни о чем подобном не слышал!
— Ну, это еще не показатель! — заметил Роман.
— Возможно, — сухо ответил Евгений, — но даже не это главное.
— А что?.. — Дэн был так настойчив, что Евгений с опаской покосился на его перстень: нет, темный!
— Письмо. Точнее, нелогичности, связанные с ним, — ответил он. — Если Тонечка действительно жива, то те, у кого она находится, должны знать о письме. А тогда…
— Понятно… — протянул Дэн.
— Что понятно? — вскинулась Лиза.
— Письмо или перехватили бы — если действительно хотели ее от всех спрятать…
— Послушай, Дэнни, я ничего не понимаю, — досадливо воскликнула Лиза. — Ведь письмо было предсмертным! Она действительно собиралась покончить с собой!..
— А ты представь, что ее все же откачали. Или, скажем, заранее догадываясь о ее намерениях, похозяйничали в аптечке: есть ведь лекарства, просто вызывающие оцепенение…
— Да, конечно, об этом я не подумала…
— Но мог быть и другой вариант, — продолжал Дэн, глядя на Евгения. Письмо позволили отправить, чтобы проследить за возможными эффектами. Но тогда, во-первых, странно выглядит то, что оно год пропадало…
— Но Юля уехала раньше, чем пришло письмо, — вмешалась Инга. — Она сделала как раз то, что должна была сделать, получив его — поэтому можно было и не понять, что она его не получила…
— Возможно, — кивнул Дэн. — Но все равно: община должна была оказаться под постоянным вниманием… И тогда выходка тех двух идиотов оказалась бы просто невозможной!
— Да, пожалуй, — в один голос сказали Инга и Лиза.
— Кстати, насчет внимания, — как бы в пространство сказала Марина. Нас давно уже окружили вниманием, вы не заметили? Вспомнить хотя бы, как Сэм очутился здесь…
Последняя фраза добила Евгения.
— По-видимому, — оборвал он эсперов, — я еще и секретный агент. Которому, вероятно, очень надоела его работа и поэтому он постоянно общается с телепатами — авось рассекретят! Даже сейчас напротив меня сидят двое телепатов, и битый час «развлекаются» моими образами! Полагаю, я уже раз десять выдал себя с головой? — последнее было адресовано Роману.
— Почему секретный? — пожал плечами тот. — Отнюдь не секретный… но агент, глупо с этим спорить! И наша скромная компания уже два года служит для вас верным источником дохода и вдохновения. Не надо слов, — прервал он невысказанное возражение Евгения, — не надо! Разумеется, одни люди всегда служат источником дохода для других, так было и будет, и в этом нет абсолютно ничего плохого… И мы не в обиде на вас, но все же нет уверенности, что над общиной не идет долговременный эксперимент, понимаете? Вот и сейчас вы думаете только о том, как бы выяснить прошлое, — Роман запнулся, не желая называть Тонечку слишком интимно в присутствии постороннего. — Ну, в общем, понятно!
— А по-вашему, этого нельзя делать?
— Да можно, можно… только скорее всего, окажется безрезультатным! вмешался Дэн. — Понимаете, когда даже испытанные экстрасенсорикой чувства не позволяют идти дальше, не очень уместно пошлое любопытство!
— Пошлое любопытство? — возмутился Евгений. — Ну, знаете…
— Извините, — легко сказал Дэн. — Возможно, я неудачно выбрал слово. Но ситуация не меняется от перестановки терминов, уверяю вас!
— Да что это значит, в конце концов? — вскричал Евгений, испытывая одновременно растерянность и злость. — Ну ладно, я могу допустить, что какие-то ваши «высокие» мотивы не позволяют вам интересоваться прошлым вашей близкой подруги — хотя я убежден, что обращаясь к вам в своем последнем письме, Тонечка хотела совсем не этого! Но кто дает вам право запрещать другим делать то, на что вам самим не хватает смелости?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});