Читать интересную книгу Подъем и падение Запада - Анатолий Уткин

Запад характерен удивительным эгоизмом, базирующимся на пяти веках всемогущества. Возьмем не самый значительный пример: согласно опросам, лишь 19 процентов американцев взяли на себя труд подумать о глобальном потеплении. В Японии эта цифра обеспокоенных равняется 66 процентам населения; в Индии — 65 процентам, в России — 34 процентам.

Выступая, с одной стороны, против вмешательства государства в экономику страны, американцы, с другой стороны, щедро субсидируют из государственных фондов свое сельское хозяйство при помощи 34 млрд долл. (Япония тратит по этой статье 47 млрд долл., Европейский союз — 134 млрд долл. Как пробиться на западный рынок бедным, у которых есть лишь сельское хозяйство — ведь это единственная отрасль, где бедные страны могли бы конкурировать на самых богатых западных рынках? «Глядя на>эти цифры неудивительно отчуждение Запада и остального мира», — пишут сами американцы[505].

Западная элита, несомненно, понимает, чем грозит стране технологическое отставание. Одна из заглавных попыток ликвидировать отрицательные процессы была предпринята 15 декабря 2004 г., когда в здании Рональда Рейгана в Вашингтоне встретились Совет по конкурентоспособности и Организация по национальной инновационной инициативе. Обе они предприняли долговременное исследование «Обновление Америки: Процветание в мире вызовов и перемен», предпринятое при помощи обеих политических партий. Тема: как придать новую энергию американской конкурентоспособности посредством исследований, образования и инноваций.

Доклад был создан через несколько месяцев. Именно в эти дни с Советом по конкурентоспособности вступило в контакт китайское посольство. В Вашингтон прибывал вице–министр науки и технологии, и он хотел бы принять в посольстве членов Совета для ланча. Американцы во главе с Деборой Винс — Смит, энергичным председателем Совета по конкурентоспособности, не без удовольствия приняли это приглашение. Им не терпелось поделиться своими мыслями, но это было уже не нужно.

Китайский гость уже имел переведенный на китайский язык доклад. Китайская сторона сообщила, что она намерена включить указанный доклад в двадцати летний план развития Китая. У Винс — Смит появилось чувство, что Китай намеревается побить Америку ее же собственным планом.

Это чувство усилилось оттого, что президент Буш наотрез отказался придать плану государственную важность, отказался привлечь к идеям плана общенациональное внимание. Даже пяти минут президентского времени не добились устроители. Президент Буш действовал по принципиальным соображениям: он не хотел иметь нового рузвельтовского «Нового подхода» в XXI в., хотя даже представители большого бизнеса и ведущие деятели науки (президент ИБМ Сэм Пальмизано и президент Джорджийского политехнического университета Вэйн Клаф) призывали нацию к концентрации плановых усилий. Буш отвергал, а китайцы внимательно изучали. Правящие силы еще не чувствовали того «тихого» кризиса, который охватил могущественную Америку.

Именно тогда президент одного из лидеров современной технологии — глава компании «Интел» Крейг Баррет сказал, что его компанию с большим радушием и пониманием принимают в России, Китае, Индии и, в меньшей степени, в Малайзии и Израиле. Именно на рынках этих стран «Интел» продает свои полупроводники, свои мощные чипы. Заместитель президента Трейси Кун напомнил, что их продукт — полупроводники, мощные чипы — делаются из двух компонентов: песка (из которого делается силикон) и человеческих мозгов. «И ныне мозги стали проблемой… Нам нужна более серьезная, содержащая большую поддержку иммиграционная система, если мы желаем нанимать людей, которые желают жить у нас. Каковы альтернативы? Я говорю о специализированных инженерных знаниях. Мы только что начали функционировать в России, где инженеры получают прекрасное образование — и где их услугами не полностью пользуются! Мы должны это использовать. А почему бы и нет?»[506].

Да, сегодня важно то, что «Майкрософт» имеет штаб–квартиру в Редмонде, штат Вашингтон. Важно то, что «Гугль» располагается в Монтана Вью, штат Калифорния. И важным будет то, что они уйдут из этих мест. А они могут уйти, если не будут ощущать государственную помощь, если общественный климат будет неблагоприятным, если американские школы перестанут создавать математически талантливых людей. Почему конгресс месяцами рассматривает проблему потребления стероидов бейсболистами, но не слушает нужды своего хай–тека? Невольно встает вопрос: почему каждая великая цивилизация, умирая, оставила после себя — как символ упадка — огромное спортивное сооружение в центре своей столицы?

Немедленно после своего назначения китайский премьер Вень Жибао посетил соседнюю Индию — но не столицу страны, а центр высокой технологии Бангалор, где американский президент никогда не бывал. И в этой части мира популярной становится идея, что все высшие политики должны иметь техническую степень.

Судьба Запада может быть несколько иной, если западные страны сумеют исправить систему своего образования. Либо деньги и таланты обновят американскую научную систему, противостоя Китаю, Индии и Южной Корее, либо кризис шаг за шагом поглотит американскую культуру.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ЧУЖОЙ «ДОМ НА ХОЛМЕ»

Как глобальный лидер, Джордж Буш–мл. не понял смысла переживаемого им исторического момента.

З. Бжезинский, 2007

Самая верующая страна

Из глубины семнадцатого века рождается заглавная тра–диция американской жизни — религия как главенствующая часть общественной жизни. Корни уходят в Реформацию Англии, Шотландии, Голландии. Многие из американцев приехали на свой континент именно ради свободы вероисповедания. Фактом является то, что ныне 93 процента американцев регулярно посещают церкви, и США сегодня — самая верующая страна в мире. Ведущий американский внешнеполитический журнал признает: «Религия всегда была главной силой в политике США, в определении идентичности страны, ее культуры и политики. Религия определяет национальный характер, помогает формированию американского представления о внешнем мире, влияет на то, как американцы реагируют на происходящее за их границами. Религия определяет американское самовосприятие как избранного народа и определяет их веру в то, что у американцев есть обязанность распространять свои ценности по всему миру»[507].

Огромное значение имеет изменение отношения Запада к религии. В 1948 г. президент Трумэн в письме римскому папе имел основание заявить: «Мы — христианская нация»[508]. То был последний раз, когда американский президент так определял свою страну Затем были палиативы в виде «иудео–христианской цивилизации». При президенте Эйзенхауэре американцы удовлетворились почти безликим «В Бога мы верим» на долларе.

При этом в Соединенных Штатах, как известно, нет доминирующей конфессии, здесь нет главенствующей религиозной организации. В стране, где нет доминирующей веры мирового значения, функционируют более 250 религиозных деноминаций[509]. При этом истовость веры здесь такова, что (в отличие от Англии, Франции и многих других стран) американцы в основной своей массе пришли к выводу, что наука не только не сокрушила религию, а, наоборот, подтвердила все библейские истины.

И ныне, в первом десятилетии XXI в., большинство американцев отрицает теорию эволюции и отвергает дарвинизм. В то же время нация науки и техники дает приют самым туманным космогоническим теориям — так, в университетах штатов Алабамы, Миссисипи и Южной Каролины изучают «религиозную космологию» (в то же время со времен пуритан в Гарварде отказываются изучать коперниковскую космологию). Особое негодование значительная часть американских христиан испытывает в отношении теории эволюции, оставляющей, с их точки зрения, мало пространства для существования и деятельности сотворившего мир в семь дней Бога.

Действие рождает противодействие. Религиозный фанатизм произвел на противоположном общественном полюсе стремление ограничить силу и власть церковных убеждений и силу несущих их организаций. Еще в семнадцатом веке возникло идейное течение, задачей которого была демифологизация религии — отделить суть морального вдохновения от наслоения легенд.

Секуляристы

Весьма стойким во времена войны за независимость было убеждение, что ciecle de lumiere — век Просвещения «остудит» фундаменталистский раж наследников пуритан. Президенты Джефферсон и Медисон были далеки от фундаментализма. Более того, эти мыслители Просвещения заложили немеркнущую секулярную традицию в мире, недавно лишь оправившемся от «охоты за ведьмами» в массачусетском Сейлеме. Главными противником религиозного первенства церкви в общественной жизни стали так называемый секуляризм (представители которого категорически отрицают свое тождество с атеизмом[510]), который видит в религии, прежде всего, моральное основание существования гражданского общества.