Читать интересную книгу Повесть об уголовном розыске - Алексей Нагорный

– Вы? Почему вы не ушли? И почему "гражданин"?

– Не знаю, - девушка отвела глаза в сторону. - Меня посадят?

– За что? - спокойно спросил Виктор. - Вы в чем-нибудь виноваты? Украли? Прятали краденое? Делали что-нибудь незаконное?

– Нет. Я подумала - из-за отца. В конце концов - я носила его записки. В общем, помогала. Вы скажите мне правду.

– Куда вы пойдете? - поинтересовался Виктор. - Я провожу вас.

– Не нужно. - Она покачала головой. - О вас могут плохо подумать. Да и некуда мне идти. Родственников у нас… у меня нет, друзей, - она с отчаянием посмотрела на Виктора, - друзей у меня тоже нет. Я одна. А в квартиру я не вернусь. Да и нельзя, наверное?

– Нельзя, - согласился Виктор. - Она теперь опечатана. Что же будем делать?

– Будем? - удивилась она. - При чем здесь вы? Вы извините, что я так вот. Пристала к вам. Я пойду, вы извините.

Виктор удержал ее за руку.

– Давайте так, Нина. Вот вам ключи от моей комнаты. А вот - адрес, - Виктор написал несколько строк на обрывке бумаги. - Если соседи дома - покажите им мою записку. Они хорошие люди, приставать с вопросами не станут.

– А вы? - растерянно спросила она.

– Обо мне не беспокойтесь. У меня много товарищей, да я и у бати могу пока пожить. У него квартира на улице Горького!

– У вас есть отец? - удивилась Нина. - Как странно. А кто он?

– Кондратьев. Вы его знаете.

– Он ваш отец? - Нина даже остановилась. - Боже мой.

– Что, не похожи?

– Какой вы счастливый. У вас такой… такой отец. А у меня. А у меня - такой… - Она заплакала…

– Да что вы, - растерялся Виктор. - Не плачьте, неудобно. - Он достал платок и начал торопливо и неумело вытирать ей глаза. - Пойдемте, я провожу вас.

– Нет! - Она протянула ему ключи. - Я не пойду. Я не должна. Вы очень добрый человек, но я не могу. Вы не беспокойтесь: я приду через три дня, я не убегу. - Она горько усмехнулась. - Зачем? И куда?

– А жить? Жить где будете? - заволновался Виктор. - Нет, я вас не отпущу. Глупости все это. Хороший человек ни про вас, ни про меня ничего худого не подумает и не скажет. А на плохих - плевать! Верно я говорю?

– Верно, - улыбнулась она сквозь слезы. - Скажите, у вас все умеют так убеждать?

– Все, - Виктор взял ее под руку.

Рано утром оперативники собрались в кабинете Кондратьева.

– Все так сложилось, - сказал Коля, - что Хвылин и Борецкий уже ничего нам об украденных вещах сообщить не могут, а у нас нет даже приблизительных данных, где их искать, эти кольца и браслеты. Заключение экспертизы - чья кровь на ботинке, чей ботинок и чьи отпечатки пальцев на ружье, из которого был убит Агеев, - это, честно говоря, последнее, на что я рассчитываю. Где товарищ Кондаков?

– Еще не приходил, - доложил Воронцов. - А почему вы так ждете этой экспертизы, товарищ начальник? Заранее можно сказать: кровь на ботинке - либо Агеева, либо сторожа. Ботинок либо Борецкого, либо Смирнова. А следы пальцев на ружье - это же ясно - Борецкого! Он же сам признался!

– Бывает, что даже перед смертью человек петляет. Отводит беду от кого-то.

– От кого? И зачем? - спросил Рудаков.

– Не знаю. Поэтому мне и нужны материалы экспертизы.

Вошел Виктор. Он был возбужден.

– Извините, что опоздал, - Виктор зажег спичку, прикурил и жадно затянулся.

– Как девушка? - спросил Коля.

– Вы разве знаете? - покраснел Виктор.

– Я знаю тебя, - спокойно сказал Коля. - Как она?

– Нормально. - Виктор смущенно улыбнулся. - Она ночевала в моей квартире, а я здесь, в комитете комсомола. Как вы догадались? Мне интересно с профессиональной точки зрения.

– Январь девятнадцатого помнишь? - тихо спросил Коля. - Как отец на фронт уходил, как мать умерла. Как Маруся Кондакова тебя, голодного и холодного, приветила. Ты через такое, браток, прошел, что никогда никакого человека без помощи не оставишь. Ты не смущайся, не красней. Ты такой. И за это мы все тебя крепко уважаем. И любим. Как, ребята?

– Само собой, - сказал Воронцов. - Я иначе и не понимаю.

– Ну, я-то, положим, не очень согласен, - протянул Рудаков. - Альтруизм это все. Нам жесткими надо быть, не расклеиваться. А начальство наше? Скажите честно, Николай Федорович, разве поступок товарища капитана наше начальство одобрит? Я, мягко говоря, не уверен. На нашем языке это называется "неразборчивые связи". Вы, товарищ капитан, не сердитесь. Я честно, глядя в глаза. Не за спиной.

– Что не за спиной, - хвалю, - сказал Коля. - Но если ты хочешь быть нам всем товарищем и вообще - если хочешь, чтобы тебя люди уважали, ты всегда поступай по совести, парень. А что скажет начальство, - это дело второе, ты мне поверь.

– Разрешите по существу? - продолжил Виктор. - У меня с Ниной Хвылиной был вполне откровенный разговор. Никакими грязными делами она себя не запятнала, раскаивается, что в чем-то была невольной пособницей отца. Я считаю, ей надо помочь: устроить на работу, не терять контакта. Если согласны - возьму это на себя.

– Согласен, - сказал Коля. - Уверен, что и начальство меня поддержит. А не поддержит, так ведь мы ничего противозаконного делать не собираемся. Что-нибудь интересное Нина рассказала?

– Кроме того, что нам известно, - ничего. Назвала одну фамилию.

– Какую? В связи с чем? - напрягся Коля. - Это крайне важно!

– Балмашов. Иван Алексеич Балмашов. Хвылин и Борецкий как-то упомянули это имя. Разговор у них шел о том, что этого Балмашова нужно как можно скорее устроить на работу. Борецкий уверял, что из этого ничего не выйдет. Балмашову-де не всякая работа будет по нутру, не сявка Балмашов. А Хвылин сказал: "Ради дела потерпит".

– Ты… - начал было Коля, но Виктор перебил:

– Я проверил эти данные по "ЦАБУ" по всем учетам и даже по трем старым адресным книжкам "Вся Москва". Числится такой человек только за девятьсот шестнадцатый год. Потомственный почетный гражданин. По архивам полиции значится с тысяча восемьсот девяностого года рождения, уроженец Самары. Купец второй гильдии, торговал универсально, в том числе ювелирными изделиями. Запрос в Куйбышев я уже направил. И даже просьбу Балмашова собственноручную о выдаче заграничного паспорта прихватил. На всякий случай.

– Спасибо, - Коля развел руками. - Говорят, часто хвалить вредно. Я не согласен с этим. Молодец, капитан! Вот сейчас и подтвердится мое предположение. И захлопнем мы этот капкан. Захлопнем, это точно!

Виктор улыбнулся:

– Я знаю, что вы предположили. Знаю!

– Держу пари - нет! - загорелся Коля. - Ребята! Служба - не предмет для игры, но мы для интереса посмотрим, кто был прав. Пиши на бумажке, и я напишу. Рудаков! Спрячь в карман, потом вернешь.

Хлопнула дверь: влетел эксперт. Он был заметно растерян:

– Борецкий носил тридцать девятый номер, а вы представили сорок второй.

Коля и Виктор переглянулись.

– Пальцы, - сказал Виктор, - пальцы на ружье кто оставил?

Эксперт развел руками:

– В том-то и дело, что не Борецкий. Неизвестно кто! А кровь - сторожа. Вторая группа. У Агеева - первая. У Смирнова - третья. Так что это сторожа кровь. Задал я вам загадку?

– А нам уже известна отгадка, - спокойно сказал Коля и снял трубку телефона: - Машину к подъезду.

…Через несколько минут "эмка" остановилась у входа в ювелирный магазин.

– Подождите меня здесь. - Коля скрылся в дверях.

В кабинете директора никого не было, и Коля зашел в бухгалтерию.

– Где директор?

– У него тяжело заболела мать, - объяснила секретарша. - Он срочно ушел:

– Письмо получил?

– Да, - удивилась секретарша. - Откуда вы знаете?

Коля вернулся к машине.

– Он получил письмо, - уверешю сказал Виктор.

– Да. Теперь я начинаю верить, что у нас с тобой действительно одинаковая идея.

– Показать? - Олег схватился за карман.

– Ни в коем случае! - крикнул Виктор. - Подождем. Я думаю, ребятам нужно остаться здесь.

– Верно, - улыбнулся Коля. - Блокируйте двери магазина и двор. Задача: Смирнова и дворника Хасанова не выпускать из виду ни на секунду! Мы вернемся через пятнадцать минут.

…Подъехали к дому Смирнова. Коля и Виктор вышли из машины, начали подниматься по лестнице.

– По-моему, он уже на пути в Винницу, - заметил Виктор. - К "больной маме".

– Не думаю, - Коля прислушался. Наверху хлопнула дверь. - Мы пришли вовремя. В самое что ни на есть время пришли.

По лестнице гулко прозвучали торопливые шаги, и на повороте появился Смирнов с чемоданом в руках. Увидев оперативников, он охнул и медленно опустился на ступеньки.

Коля и Виктор подошли к нему вплотную.

– Какой же вы ничтожный, - презрительно сказал Коля. - Дайте письмо. И побыстрее, у нас мало времени.

Смирнов послушно полез в карман и протянул Коле мятый конверт.

– Ну, ясно, - Коля протянул конверт Виктору. - По почерку все ясно, смотри сам.

"Вы скрыли судимость, - начал читать Виктор. - На вашем белом ботинке - кровь убитого сторожа. Вспомните, что Кондратьев видел на вас белый костюм и черные ботинки сразу же после убийства. У вас растрата, вы бабник и кутила, и Кондратьеву все это хорошо известно. Он пока играет с вами, как кот с мышью, но если вы промедлите, он вас определит на червонец!"