– Хорошо. – Лена послушно кивнула.
Переодевшись, она отдала Анатолию Александровичу вещи.
– Ленка, – насупив брови, проговорил сосед. – Ты всегда была кремень. Слышишь, держись!
Женщина бросила на него взгляд и сжалась, но затем сделала глубокий вдох и уверенно открыла дверь.
Переступив порог, Лена сразу почувствовала тяжелый запах лекарств. Холодные белые стены. Яркий неоновый свет. В отделении реанимации царила полная тишина. Только был слышен тихий ритмичный звук включенных приборов. Сделав несколько шагов вперед, женщина остановилась и прикусила губу. Эти несколько шагов пройти было тяжелее, чем через всю жизнь.
– Все хорошо? – взволнованно глядя на нее, спросил Александр Макарович.
– Да, – тихо, но уверенно ответила Лена.
– Идемте, – проговорил врач и показал на дверь, расположенную справа. – Она здесь.
Открыв дверь, Александр Макарович словно невзначай поддержал Лену за спину. Кивнув, женщина вошла в палату.
В огромной полутемной палате стояли четыре высокие больничные кровати. На одной из них, той, что стояла посередине, женщина сразу узнала Наташу. Вздрогнув, Лена изо всех сил сжалась, чтобы не закричать, и неторопливо подошла к дочери. С перевязанной головой, с огромной раной на правой щеке и разбитой нижней губой, девочка казалась мертвенно-бледной. К Наташе было подключено множество датчиков, рядом стояли капельница и какая-то непонятная аппаратура. Услышав шум, девочка чуть-чуть приоткрыла глаза и медленно взглянула на нее.
Запретив себе даже дышать, Лена натянуто улыбнулась.
– Доча, привет! – наклонившись над ней, бодро произнесла она. – Ты только молчи. Не надо ничего говорить. Я все знаю. У тебя ничего страшного нет. Так, царапины, ссадины. Только, едрен-батон, слегка помято ребро! Так что брусья пока придется оставить и подождать, когда все заживет!
Девочка слегка приоткрыла рот.
– Мама, мне очень больно, – едва слышно выдавила она. Из глаз Натки полились слезы.
– Солнышко! – словно во сне, проговорила Лена. Жить, дышать, видеть, слышать – это все было выше ее сил. – Завтра тебе станет легче. Все пройдет. Я заберу тебя в Киев. Ты скоро поправишься, ангел мой! Все будет хорошо!
Дернув женщину за рукав, Вакульчук потащил ее к двери.
– Мамочка, вам пора, – строго и настойчиво процедил он.
– Натка, держись! Ты у меня сильная девочка! Запомни, солнышко, я всегда рядом с тобой! – дотронувшись до ее руки, воскликнула Лена и насупила брови. – Не раскисай!
Не помня себя, женщина вылетела в коридор и плавно сползла по стене. Обхватив голову руками, она тихо, качаясь из стороны в сторону, завыла. Яркий, счастливый, красивый мир ее больше не интересовал.
– Нет, нет, нет, – словно в забытьи повторяла Лена. – Нет…
Кто-то с силой схватил ее за плечо.
– Лена, пожалуйста, сядь на стул. Тебе сейчас сделают укол, – подхватив на руки, Ищенко усадил ее на стул и строго скомандовал: – Подними рукав!
Наклонившись, рядом застыли Вакульчук и незнакомый мужчина-врач. Когда Лене сделали укол, она, не чувствуя ничего, кроме пустоты, откинула голову.
– А вы молодец! Так держались! Если дочка вашей породы, она сумеет все пережить! – воскликнул Александр Макарович и нежно погладил ее по голове.
– Она вся в своего отца пошла. А он был намного сильней, – низким гортанным голосом ответила Лена и, подняв огромные, залитые слезами глаза, протянула: – Но ей больно. Ей очень больно. Как, как ей помочь?
– Сейчас сестричка сделает ей обезболивающий укол, чуть позже введет снотворное, – вмешался в разговор незнакомый пожилой врач. – К утру ей должно стать легче. Часам к девяти утра я смогу вам что-то сказать.
– Вы из реанимации? – обессиленно спросила женщина.
– Да, я заведующий реанимацией, Лапа Иван Васильевич. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Хорошо, что не были утеряны первые минуты после аварии. Вам повезло, что сегодня дежурил Саша. Он хоть еще интерн, но замечательный врач и человек! Верите, именно он спас вашу дочь. Если бы не его грамотные действия, девочку бы не довезли.
– Спасибо вам всем, – с трудом подняв голову, прошептала Лена. – Только сделайте все, чтобы она жила!
– Мы делаем все, что в наших силах, – погладив ее по голове, ответил Иван Васильевич. – А вы, голубушка, езжайте домой, немного отдохните, а утром мы вам позвоним.
– Нет! – категорически выкрикнула женщина и поднялась. – Я никуда отсюда не уеду.
– Лен, – Ищенко затряс ее за плечо. – А может, поедешь домой?
– Нет, – медленно произнесла она. – Я буду с дочкой. Я ей нужна. Я останусь здесь. А вы езжайте.
Анатолий Александрович насупил брови и пристально посмотрел на нее:
– Я тебя одну не оставлю.
Иван Васильевич растерянно пожал плечами:
– Пока я вам больше ничего не скажу.
Попрощавшись, заведующий реанимацией ушел.
Насупив брови, Александр Макарович задумчиво посмотрел на Лену, затем перевел взгляд на Ищенко.
– Так, я дежурю до восьми утра. Могу вас на первом этаже в хозяйственную комнату пустить. Там есть топчан. Хоть отдохнете чуть-чуть.
– Хорошо, – буркнул Анатолий Александрович, – мы согласны. Идем, Леночка, отдохнешь немного. А я проверю машину и покурю.
Медленно спустившись на первый этаж, они зашли в маленькую, заваленную узлами с грязным бельем комнату. Посередине комнаты стоял стол, вдоль стен – топчаны. В углу, зачем-то перевязанный бинтом, из стены торчал поржавевший кривой кран.
– Ложитесь, – то ли приказал, то ли попросил врач. – Я вам сейчас одеяло принесу.
Сняв сапоги, женщина послушно легла на топчан. Наверное под действием лекарств, она была словно в тумане. Все, что происходило вокруг, Лена понимала с трудом. Открыв глаза, она не моргая смотрела в потолок. Из глаз женщины неудержимо лились слезы.
Вернувшись, Вакульчук набросил на нее одеяло.
– Пожалуйста, попробуйте заснуть. Завтра у вас тоже будет нелегкий день. Вам силы нужны.
Развернувшись, Лена взволнованно посмотрела на него.
– Пожалуйста, проведайте мою дочь ночью и скажите мне обо всем, – приподнявшись, попросила она.
– Хорошо, – тихо ответил врач. – Я все сделаю!
– Лена, отдохни, – сказал Ищенко и направился к двери. – А я пока выйду, Танечке позвоню.
Выключив в комнате свет, мужчины оставили Лену одну.
Женщина закрыла глаза. Ей казалось, что она куда-то плывет. Перед глазами то появлялась, то исчезала Натка. С перевязанной головой, девочка протягивала к ней руки и звала к себе. Затем они оказались на лугу. Весело смеясь, они бежали к заливу Днепра. Дочка, озорная и красивая, неслась впереди нее. Неожиданно рядом появились врачи. В белых операционных халатах, они окружали ее со всех сторон. Казалось, еще немного – и они задушат ее. Вскрикнув, Лена поднялась.