огненного круга.
Всхлипнув, я поджала ноги. Мой гнев утих в тот самый момент, когда огонь вырвался из моих рук. Остались только печаль и недоумение.
Как ни странно, огня я не боялась. Да гори оно все огнем! Хоть бы и мне сгореть!
Но в глубине души я знала, что пламя не причинит мне вреда. Это я заставила огонь вспыхнуть. Это я была его повелительницей. Это я управляла огнем, пеплом и потрескивающими угольками. И я не могла обуздать эту мощь.
Посреди пламени и дыма лежала в позе новорожденного ребенка, поджав под себя ноги, хрупкая маленькая девочка, которая понятия не имела, что ей теперь делать.
Глава 28
Люсифер мчался через лес. Он никогда раньше еще не ездил так быстро. Скорпиус уже задыхался, но Люсифер лишь подгонял своего жеребца.
Деревья поредели, и перед ним наконец оказалась Тонда, вся задрапированная черными полотнищами. Не обращая на это внимания, Люсифер поскакал по узким улочкам, не сбавляя скорости. Люди в ужасе вжимались в стены домов, в последний момент выскакивая из-под копыт Скорпиуса.
Тем не менее Люсиферу все еще казалось, что он еле тащится. Что, если он опоздает?
Он не знал точно, что случилось, но был уверен, что это как-то связано с Тамарой. Получив письмо от ее сестры, он немедленно отправился в путь. В письме было всего два коротких предложения:
Приезжай в Тонду. Немедленно.
Тесса
Люсифер подъехал к кованым воротам дворца, показал стражникам письмо Тессы – и нетерпеливо ерзал в седле, пока те наконец их не отворили.
– Позаботьтесь о моем коне! – приказал он одному из стражников, прежде чем спешиться и ворваться во дворец. Несколько горожан, ожидавших аудиенции, потрясенно посмотрели на него, но он не обратил никакого внимания на их любопытно-испуганные взгляды. Люсифера не волновало, узнают ли его. Он просто хотел знать, где его любимая.
Промчавшись по застеленным красными коврами коридорам, он чуть не врезался в Мадлен. С рыжеволосой камеристкой Тамары он успел познакомиться незадолго до битвы.
– Где она? – настойчиво спросил он.
Девушка выглядела застигнутой врасплох, но немедленно ответила:
– У себя в комнате.
Больше Люсиферу и не нужно было знать. Мадлен еще что-то крикнула ему вслед, но он не расслышал ее слов. Нырнув за угол, он помчался вверх по винтовой лестнице прямо в комнату Тамары.
Недолго думая, он распахнул дверь. Тамара лежала в постели. Тесса сидела рядом с ней и что-то настойчиво ей втолковывала. Обе удивленно подняли глаза, когда он, вспотевший и запыхавшийся, ворвался в комнату. Тесса прочистила горло.
– Я оставлю вас одних, – объявила она и встала.
Проходя мимо Люсифера, она прошипела в его сторону:
– Позаботься о ней!
Затем дверь за Тессой закрылась. Тамара и Люсифер остались одни.
Сев на край кровати, он посмотрел на свою любимую. Тамара выглядела ужасно. Ее волосы были спутаны и растрепаны, а круги под глазами мерцали темно-фиолетовыми тенями; она казалась даже худее обычного, а все ее тело, включая и воздушную ночную рубашку, почернело от копоти.
Люсиферу отчаянно хотелось наконец-то узнать, что же случилось, но вместо этого он задал куда более важный вопрос:
– Как у тебя дела?
Тамара опустила свои золотые глаза. Люсифер подумал, что, вероятно, никогда не сможет привыкнуть к сиянию этих двух ярких солнц, хотя при взгляде на них он и не чувствовал того странного покалывания, как при взгляде в глаза Сайи. Тамара все еще оставалась Тамарой, и ничто не могло этого изменить.
– Я не знаю, – честно ответила она.
Люсифер вздохнул и сжал ее руку, холодную и слабую. Тамара чуть присела в постели, и он обнял ее.
Некоторое время они сидели в тишине, прежде чем Тамара наконец поведала ему о своем разговоре с Тессой у могил матери и брата, о той пустоте, которую чувствовала в последние несколько дней, о том, как отвлекалась от дурных мыслей, помогая в лазарете, – и, наконец, о своей вспышке гнева. Один из солдат увидел огонь в парке и сумел потушить его с помощью нескольких слуг и бессчетного множества ведер воды. Затем ее саму нашли посреди сгоревшей рощицы и отвели в ее комнату, где она и проспала несколько часов.
– Что это было? – неуверенно прошептала она. – Что со мной случилось?
Ее голос показался ему слабым – и в то же время грубым и хриплым, словно она почти не пила или слишком много кричала.
Люсифер напоил ее водой из стоявшего на прикроватной тумбочке кувшина, прежде чем тихо ответить:
– Думаю, что сегодня тебе впервые открылся твой дар.
Тамара молчала. Вероятно, она уже подумала о чем-то подобном – и просто искала у него подтверждения своим догадкам.
– Я… я просто взорвалась! – наконец выдохнула она. – Что, если что-то подобное случится снова? Что, если я вовремя не доберусь до леса? Ведь тогда невинные люди могут пострадать, а то и вовсе погибнуть!
– Не волнуйся, – горько усмехнулся Люсифер. – Когда мой дар впервые проявился, я был еще совсем младенцем. Мне рассказывали потом, что я тихо-мирно лежал себе в своей колыбельке, когда внезапно из меня вырвались щупальца теней и напали на всех вокруг. Я не мог еще управлять своим даром, поэтому одна из моих теней сбросила человека со второго этажа, и тот переломал себе немало костей. После этого, к счастью, дар мой дал мне несколько лет передышки.
Когда мне исполнилось пять лет, дядя Габриэль наконец начал учить меня и помог мне управлять царившей внутри меня тьмой. Он объяснил мне, что у любого, кто тренирует свой дар с нуля, рано или поздно произойдет подобная вспышка. Если научиться управлять даром, то подобное не должно повториться.
– Значит, я могу зажечь огненный вал, – медленно кивнула Тамара. – И как, скажи на милость, мне удастся научиться управлять подобной силой, не причиняя никому вреда?
– О, я думаю, что ты можешь намного больше, – ответил Люсифер. – Дар твоей матери позволял ей управлять светом и искажать его, как я делаю это со тьмой. В твоих силах – создавать свет, а точнее, огонь, руководствуясь собственными мыслями и чувствами. Бьюсь об заклад, ты можешь зажечь не только огненный вал, но и небольшое пламя свечи. Таков твой телесный дар. А вот твой душевный дар, с другой стороны, в тебе еще не раскрылся.
Тамара тяжело вздохнула – и внезапно показалась ему невероятно измученной. Люсифер даже не мог представить себе, через что ей пришлось пройти за последние несколько дней. Конечно, в какой-то момент все это стало для нее невыносимым.
Он снова притянул ее к себе и заглянул ей в глаза. Они не ослепляли его; напротив, он мог рассмотреть их радужную оболочку во всех деталях. Между сверкающим белым золотом он обнаружил крошечные крапинки карамельного цвета. Глаза Сайи неописуемо тревожили его и заставляли нервничать, но глаза Тамары были другими. Они были счастливее и живее, чем глаза ее матери, даже несмотря на царившие в них теперь печаль и смятение.
Глаза Тамары были прекрасны, как и она сама. Он любил ее, хотя теперь она и превратилась в его антипода. Теперь у нее был столь же мощный дар, как и у него самого, но она по-прежнему оставалась такой же замечательной девушкой, как и раньше.
– Почему ты хотела, чтобы я держался от тебя подальше? – пожаловался он. – Я мог бы помочь тебе!
Она выглядела ужасно, и он винил в этом себя. Почему его не было рядом с ней? Он знал, что она пытается от всех отгородиться, и ничего не предпринял.
– Нет-нет, хорошо, что ты ко мне не приходил, – поспешно возразила Тамара. – Я не хотела, чтобы ты видел меня такой. Видел, как я отдаляюсь от других и подавляю свои чувства. Пожалуйста, не вини себя.
Слезы потекли из ее глаз и скатились по щекам. Люсифер поймал пальцем одну из них. Слеза эта была из жидкого белого золота, полная противоположность его собственным слезам. По крайней мере, он подозревал, что это