Читать интересную книгу Воспоминания. Том 2. Март 1917 – Январь 1920 - Николай Жевахов

"Спаситель учил, – пишет мне один из моих друзей, – что никакой слуга не может служить двум господам, ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадет. Не можете служить Богу и маммоне[15] (Лук. 16, 13).

Митрополит Сергий, очевидно, совершенно не отдает себе отчета в том, что большевичество, или, правильнее, ленинизм – это религия, но только без Бога и нравственного идеала, каким для христиан является личность Иисуса Христа; это мрачная и подлая религия сатаны, укрытого от глаз людских, ибо в ленинизме нет культа сатаны, как и вообще нет никакого культа. Подчиняясь распоряжениям ленинской власти, митрополит Сергий тем самым порывает связь с Христом и приглашает к тому свою паству.

Большего издевательства над душами христианскими я не могу себе представить. Одно из двух: или нужно любить Христа с Его дивным Божественным учением и всем существом ненавидеть ленинизм, добиваясь возможно скорого и полного искоренения этой духовной чумы, или, наоборот, нужно сделаться ленинцем, поклоняться его мумии в мавзолее на Красной площади и преследовать христианскую религию, считая ее опиумом для народа; или нужно распластываться перед советской властью, ничком лежать под ее пятою, а о Христе не радеть, или, наоборот, нужно служить Христу, проводить в жизнь Его учение, призывая всех и каждого к свержению сатанинской власти. Христос говорит: "Не можете служить Богу и маммоне", а митрополит Сергий, мнящий себя христианским пастырем, утверждает: "Можем служить и Богу и сатане". В моем сознании такая мерзость не вмещается. Неужели в самом деле митрополит Сергий не понимает, что признание советской власти "нормальною" есть прямое и бесповоротное отречение от Христа. Вероятно, в нынешней России, под гнетом беспрерывного террора, все понятия у людей поставлены вверх ногами. Иначе нельзя себе объяснить выступления митрополита Сергия. Или, может быть, это мистификация со стороны советской власти, выпустившей нужное послание ей, только вынудив силой принуждения у митрополита Сергия и семи епископов их подписи?!

Я убежден, что обращение написано кем-либо из членов советского правительства, и если подписано митрополитом Сергием и другими семью епископами, то только разве под дулами револьверов. Не может быть, чтобы православные епископы решили произнести такие слова:

"Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами, как удар направленный в нас."

В отвлечении это выходило бы так, что всякий успех сатаны мил и приятен служителям истинного Бога. Обращение лягает и монархию будто бы за то, что она под видом покровительства Церкви использовала ее в своих целях. Не верю, чтобы так думал митрополит Сергий.

Прямо кощунственная ссылка на 1-е послание ап. Павла к Тимофею (1 Тим. II, 1), словами которой митрополит Сергий приглашает православных "совершать молитвы, прошения, моления и благодарения" за сатанинскую жидовскую власть. Неужели подтвердится подлинность обращения?!" (Из частного письма от 26 августа 1927 г.)

Не скрываю, что лично я переживаю менее остро впечатления, рожденные посланием Патриаршего Синода. Несомненно, что и митрополит Сергий, и подписавшие послание иерархи так же гнушаются общения с сатанинской властью, как и все прочие христиане, что содержание послания ни в малейшей степени не отражает убеждений подписавших его, а знаменует собой лишь самое заурядное свидетельство того малодушия и маловерия, которые обычно утверждаются на вере в человеческую силу, когда не хватает веры в силу Божескую. С точки зрения земных расчетов и преображений, патриаршее послание может быть если и не оправдано, то найти свое объяснение. Оно было продиктовано надеждой на облегчение положения Соловецких узников, надеждой на возможность получения хотя бы минимальных льгот, обеспечивших бы возрождение церковной жизни и пр. Однако же все эти надежды, разумеется, были необоснованны и могли явиться следствием того же маловерия. С диаволом немыслимы никакие соглашения, и там, где недостаточны для борьбы с ним силы человеческие, там нужна только помощь Божия и прежде всего вера в силу этой помощи. Этой-то веры и не оказалось... Отсутствие ее тонко подчеркнуто и "Отповедью" митрополита Антония, составляющей содержание следующей главы.

ГЛАВА 45. Отповедь митрополита Антония на послание Московского Синода

"В послании моего бывшего ученика и исконного друга митрополита Сергия есть одна бесспорная мысль: "Только кабинетные мечтатели могут думать, будто такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всею ее организацией, может существовать спокойно, закрывшись от власти".

Однако и к этой бесспорной мысли надо сделать дополнение: "Мечтатели или обманщики, ни во что не верующие, а желающие свести церковную жизнь на полное уничтожение и под предлогом аполитичности ведущие республиканскую еврейскую политику". Так было в 1905 году в России, а теперь по всей Европе, особенно же в Париже.

Там были мечтатели или обманщики, но к числу последних, конечно, нельзя отнести благородного мечтателя митрополита Сергия, который еще в 1917 году задался мечтой совместить православную церковную жизнь с подчинением Русской земли советской власти, – хотя последняя продолжает срывать кресты с наиболее дорогих православному сердцу храмов, умерщвлять десятками ни в чем не повинных архиереев, а священников и монахов – тысячами; хотя она убила отравой Патриарха Тихона два года тому назад, а теперь держит в тюрьмах и в ссылке сто пятьдесят архиереев только за то, что они архиереи.

Не довольствуясь этим, она учредила из подонков духовенства и всяких проходимцев два обновленческих Синода: один – в Москве, а другой – в Харькове; она закрыла и запечатала величайшую народную и церковную святыню – Московский Успенский собор, Соловецкий монастырь, Оптину и Саровскую пустыни и многие другие, а святые Лавры Московскую и Киево-Печерскую отдала в руки обновленцев и большинство храмов в них обратила в музеи. Она разрушила все наши духовные школы, начиная с Академий, и сожгла склады духовных книг в магазинах.

Такое-то, с позволения сказать, правительство нас приглашают признавать как законную власть и вдобавок ссылаются на слова Апостола Павла о подчинении власти не токмо за страх, но и за совесть, как будто не зная, что те слова относятся к почитанию власти царской и начальников от нее посылаемых (Рим. 13, 1 – 7; 1 Пет. 2, 13 – 14), а не к разбойникам, открыто глумящимся над всякой верой в Бога и поработившим русский народ евреям.

Нерон, Декий, Диоклитиан и Юлиан Отступник были менее враждебны Христовой Церкви, чем эти звери, это диаволы во образе человеческом.

В послании Синода, неизвестно откуда появившегося, говорится: "Мы не с врагами нашего советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством".

Русский народ с этим "правительством" ничего общего не имеет: народ –христианин, а правительство – враги Христовы; народ умирает за святую веру, а правительство – убивает верующих; "безумные интриги" затевают не враги правительства, а руководители последнего – евреи, которые кроме интриг и уголовных преступлений ничем не занимаются. И вот к послушанию такому правительству нас призывает Московский Синод.

А как относились к врагам Христовым святые отцы?

Укажем на одного из последних между ними, на святителя Патриарха Ермогена. Он из темницы, умирая с голоду, ободрял своими грамотами восставший против засевшего в Кремле правительства русский народ, а правителям-насильникам посылал проклятия.

Обратимся ли к глубокой древности и там увидим св. Василия Великого, пламенно молящегося пред иконой Божией Матери и св. великомученика Меркурия о погублении Юлиана Отступника; на мгновение с иконы исчезло изображение св. Меркурия, а затем оно появилось вновь, но уже с окровавленным копием.

В это время в далекой Персии на поле брани против Юлиана появился таинственный всадник и бросил в него копие; умирая, Юлиан воскликнул: "Ты победил меня, Галилеянин".

Не только храбрые мужи, но и преданные Богу женщины и словом и делом боролись против безбожных носителей власти.

Так поступила праведная Соломония, убедив своих семерых сыновей не отступать от веры, но поругаться мучителю-язычнику, а великомученица Параскева плюнула в лицо императору, похулившему Христа.

Так поступал и целый сонм мучеников и преподобных, а наш русский угодник Божий св. Иосиф Волоколамский в своей книге "Просветитель" пишет приблизительно так: "Повиноваться подобает Царем верным, а не врагам Христовым, их же Господь не нарицает Цари, глаголя сице: "Идите и рцыте лису тому (Ироду). Убо несть той беззаконник Царь, но лис."