— Где же она?
Они стояли на засыпанном галечником дворе и не видели ничего, кроме сорняков на пустыре, тянувшемся до самой реки. Обыскивать больше было нечего.
— Может быть, стоит вернуться? — предложил Кит. — За помощью.
— Нет. Она здесь. Она должна быть здесь.
— Она в самом деле здесь, — проскрежетал голос сзади.
Гарри развернулся и увидел какое-то чучело, стоявшее метрах в трех от него.
— Где? Где она? — наступал на него Гарри.
Человек отскочил, поднял руки вверх.
— Она сказала, вы заплатите, я хочу получить свои деньги.
Гарри схватил человечка за горло.
— Ты получишь петлю на шею, если не отведешь нас к ней.
Маленький человечек отбивался от Гарри.
— Тебе она нужна, и ты ее получишь. С меня хватит. Женщины никогда не закрывают рот. «Найди Гарри. Найди Гарри. Скажи ему, что я здесь», — передразнивал он грубым голосом.
Гарри опустил его на землю.
— Двигайся, живо.
Они никогда бы не нашли ее. Дверь оказалась в кладовой, раздвижная стенка была замаскирована полками. Открыв дверь, Гарри долгий миг просто смотрел в открывшуюся перед ним темноту.
Он должен войти. Он прочистил горло, вытер о штаны влажные руки. Набрал в грудь воздуха. «Пожалуйста, Бог. Пожалуйста. Пусть в этих прекрасных глазах останется свет. Пусть она будет здесь».
Стоящий сзади него Кит положил руку ему на плечо:
— Гарри?
Это было самое трудное в его жизни, но он шагнул в темноту.
Дальше оказались ступеньки, ведущие вниз. Пролет и еще половина пролета — воздух становился более холодным, более сырым, плотным от плесени и миазмов. Гарри мечтал, чтобы в его руках оказалось горло герцогини Ливингстон. Он бы придушил ее, как цыпленка. Господи, как Кейт могла выжить здесь?
Гарри открыл рот, чтобы позвать ее, когда услышал женский голос, то поднимавшийся до высоких нот, то сникавший, разносившийся эхом от влажных стен.
«Я говорила тебе, Берт, если ты просто приведешь кого-то на помощь, я заплачу тебе столько, что тебе никогда больше не придется работать на этих мерзких людей. Я уверена, Гарри выхлопочет тебе жалованье от правительства. У тебя есть важные сведения о «львах», которые нужны правительству. Берт?.. Берт? Хорошо. Меня бросил еще один мужчина. Давно пора знать. Они все одинаковые. Они остаются с тобой, пока у тебя короткие платья и шампанское. Попроси их что-то сделать, и их уж нет…»
Прежде чем Гарри отомкнул замок, все уже улыбались. Ему хотелось смеяться, кричать.
— Кейт? — позвал он, не узнавая собственного голоса.
Заскрежетал поворачиваемый в замке ключ, раздался щелчок — дверь открылась. На миг внутри установилась тишина.
— Гарри, если ты только в моей голове, уходи. А лучше — ступай за настоящим Гарри. Я здесь уже теряю терпение.
У него задрожали руки. Он открыл рот, но не мог произнести ни слова. Он бросился в дверь.
Кейт сидела на стуле, как и в прошлый раз. Но на этот раз она совсем не была потерянной. Она подалась вперед, руки на коленях, ноги расставлены, как если бы готовилась прыгнуть. Ее волосы были спутанными и тусклыми, но она явно старалась уложить их аккуратнее.
Гарри почувствовал, как слезы наполнили его глаза и потекли по щекам. В ее глазах он увидел настороженность и изумление.
— Я здесь, Кейт, — сказал он и широко раскрыл руки.
Она мигом оказалась в его руках.
— Ты в самом деле здесь! — заплакала она, пряча лицо у его шеи. — Гарри, неужели ты здесь?!
У Гарри появилось удивительное чувство, что он нашел свой дом.
— Ты так хорошо пахнешь, — радовалась она. — Но я думаю, все пахнет лучше, чем эта комната. — Отодвинувшись, она застенчиво улыбнулась ему. — Я старалась держать ее в чистоте. Ты бы удивился, узнав, как редко в этом заведении можно увидеть хороший кусок мыла. Привет, Кит, Чаффи. Трэшер, ты снова вырастаешь из своей униформы.
Кейт стала совсем легкой. Он мог бы пересчитать ее ребра. Ее волосы напоминали крысиное гнездо, и невозможно было не заметить, что она давно не мылась. Гарри было все равно. Никогда он не держал в своих руках более драгоценную ношу.
Он взял в ладони ее лицо.
— Скажи мне, что с тобой все в порядке.
Кейт улыбнулась — Гарри никогда не видел более сияющей улыбки.
— Я кое-что узнала, Гарри. Ты был прав: мне надо быть готовой ко всему. — Глаза ее расширились, она неуверенно продолжила: — Гарри, ты плачешь.
Он с такой силой стиснул ее, что чуть не задушил. Он чувствовал, как бьется ее сердце. Ему нужно было слышать ее голос.
— Кейт. Помнишь, помнишь, как ты сказала, что любишь меня?
Она замерла, боясь упустить что-то важное.
— Да, конечно. Помню.
Гарри услышал позади себя шаркающие шаги.
— Ну… уф, я подожду во дворе, — крикнул им Чаффи.
Гарри не слышал его. Он был поглощен ощущением Кейт у себя на руках. Все страхи, колебания, нерешительность исчезли. Она находилась там, где ей надлежало быть. Не важно, сколько они проживут и чем будут заниматься, важно только то, что они будут делать это вместе.
— Кейт, я был глупцом. Я боялся. Меня так долго преследовали кошмары, что я не понял, когда меня посетило чудесное сновидение. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Я продам свои инструменты и займусь тюльпанами. Я отпишу Исткорт тебе и отправлюсь путешествовать. Я сделаю все, что ты захочешь, если только ты тоже любишь меня.
Он услышал странные звуки и не знал, смеется она или плачет.
Кажется, она и смеялась, и плакала. Откинув голову, Кейт смотрела на него так, словно он был утренним солнышком. Потом рукой вытерла слезы.
— В последнее время я много думала о путешествиях. Я хотела бы увидеть Индию. И Венецию, и Америку, и Португалию. Но я не могу просто бросить все, забыв про свои обязанности.
— Как ты относишься к тому, чтобы вместе обдумать это?
Гарри мучительно ждал ответа. Он знал, что согласится на все, что она захочет. Ему нельзя без нее, ему нужен ее юмор, ее храбрость, ее поразительная способность избавлять от ночных кошмаров. А ей нужна его сила, его постоянство, его забота.
Он уже не мог выносить ее сомнений.
— Прости меня, — сказал он. — На этот раз я так старался отыскать тебя.
— Я знаю. Я не сомневалась, что ты будешь искать меня. — Вдруг в ее голосе появилась неуверенность. — Кем бы я ни была, я знаю, ты больше никогда не нарушил бы слово, которое дал мне.
— Что ты хочешь сказать? — яростно оборвал он ее. — Ты моя жена. Моя любовь. Моя героиня.
Когда она заговорила, в ее голосе звучали сомнение и дерзость одновременно.
— Гарри, я незаконнорожденная.
Ему захотелось взвыть от боли за нее. Но он знал, что для нее это был бы самых худший вариант. Так что он поцеловал ее в лоб, глаза, нос.