игроков всех времен.
Испанский вундеркинд Артуро Помар оказался среди тех, кого новость о смерти Алехина всерьез опечалила. Однажды на турнире в Хихоне 13-летний мальчишка сыграл с чемпионом мира вничью, потом они два года занимались шахматами. В апреле 1946 года появилась трогательная заметка Помара для журнала Ajedrez Espanol, в котором одно время работал его русский наставник: «Когда я узнал о смерти Алехина, проводил сеанс одновременной игры в Сеговии. Я был не в силах справиться с охватившим меня волнением, на глазах проступили слезы. Для многих Алехин был чемпионом мира, а для меня – чем-то бо́льшим, намного бо́льшим. Ушел не только великий мастер, но и мой друг, тренер, чьи мудрые советы я буду помнить всю жизнь.
15-летний вундеркинд Артуро Помар, 1947 год. © Bram Wisman / Anefo / National Archives of the Netherlands
Помню, как мы проводили у него в мадридском доме вечера, анализируя различные варианты шахматной игры. Иногда заканчивали в час ночи, потому что за доской время летело незаметно.
<…> У меня было много хороших шахматных книг. Думаю, мало кто мог их прочесть. Я тоже не мог, потому что бо́льшая часть была на русском, а я его не понимал. Но он переводил для меня. Сколько вопросов я ему задал… Он всегда находил правильный ответ, был идеальным учителем, потому что все знал»3.
В год смерти Алехина Помар стал чемпионом Испании (всего становился им пять раз), потом неоднократно выигрывал международные турниры.
Когда Александра Александровича похоронили в Лиссабоне, к его короне потянулось множество рук. В 1947 году конгресс ФИДЕ постановил разыграть звание чемпиона мира на турнире с участием претендентов – Международная федерация шахмат забрала у обладателей титула право диктовать свои условия для матчевых противостояний.
Крупнейший международный турнир в Гронингеме, который состоялся в 1946-м, показал, что голландец Макс Эйве еще обладал чемпионским потенциалом. Тогда победу одержал Михаил Ботвинник, но Эйве отстал от фаворита всего на пол-очка (и обоих обыграл будущий биограф Алехина, Александр Котов!).
Однако в 1948 году турнир в Гааге и Москве с участием пяти шахматистов, сражавшихся за вакантный титул чемпиона мира, стал триумфом советской шахматной школы. Михаил Моисеевич убедительно выиграл и наконец примерил корону; вторым стал Василий Смыслов, будущий чемпион мира; 3–4-е места поделили Пауль Керес (СССР) и Самуэль Решевский (США).
Экс-чемпион Эйве стал последним, выиграв лишь одну партию! Наступила гегемония советских шахматистов…
В отличие от Алехина, за время войны голландец свою репутацию не подмочил: в написании антисемитских статей его не заметили, а кроме того, он не согласился занять управляющую должность в Великой немецкой шахматной федерации. После войны Эйве прожил долгую, счастливую, насыщенную жизнь. В 1970 году стал большим шахматным руководителем, возглавив ФИДЕ в непростое время соперничества американца Роберта Фишера с шахматистами из СССР. Умер в Амстердаме в возрасте 80 лет.
Ефим Боголюбов после смерти Алехина и сам пожил недолго. Когда гитлеровская Германия рухнула, он благополучно избежал встречи с красноармейцами – советская власть вряд ли бы отнеслась милостиво к человеку, на котором в стране поставили клеймо ренегата, особенно с учетом его членства в НСДАП. После окончания войны он попал в оккупационную зону к более лояльным американцам. Остаток жизни провел в Триберге. Пробовал отбираться на турнир претендентов, но потерпел неудачу. Скончался 18 апреля 1952 года, оставив после себя жену и двоих детей.
Грейс Висхар по окончании войны продала замок и свои последние пять лет провела в парижской квартире-студии на Монпарнасе. Как неплохая шахматистка, освоившая «защиту Алехина», она применяла ее не только на доске, но и в жизни. Если на мужа нападали с обвинениями в коллаборационизме, Висхар защищала, уверяя, что чемпион мира стал жертвой обстоятельств – и делал все необходимое, чтобы спасти ее и не умереть с голода самому. 10 апреля 1946 года она написала в редакцию британского журнала Chess письмо, в котором рассказала, что Алехин не получал от нацистов жалования в качестве «эксперта по восточным вопросам», хотя ему сделали очень выгодное предложение. Еще она заявила, что супруг не имел веса в среде нацистских лидеров и никак не участвовал в вопросах политики.
Когда останки Алехина собирались перевезти в СССР, чтобы похоронить шахматиста на родине в усыпальнице Прохоровых у Новодевичьего собора, Висхар заупрямилась. Она требовала захоронения останков на кладбище в Монпарнасе. Приказание вдовы исполнили, но сама она к тому моменту была уже мертва. Оба теперь покоятся на одном участке.
Церемонию открытия памятника Алехину посетили видные шахматные фигуры того времени: Василий Смыслов, Тигран Петросян, Борис Спасский… Эстонец Пауль Керес тоже оказался среди почтивших память чемпиона. Как и сын Алехина Александр, приехавший из Швейцарии.
Да что там говорить, если даже Осип Бернштейн побывал там! И это после того, как в 1945 году он говорил: «В мае 1940-го я играл против него в Париже, это была консультационная игра. И выиграл. Я и предположить не мог, что после этого он будет вести себя подобным образом. Я никогда больше не буду играть против него и даже не желаю его видеть <…>. Я мог бы упомянуть статьи, опубликованные Алехиным после 1940 года, и шахматные партии, которые он давал для развлечения нацистских сил. Но я воздерживаюсь комментировать отвратительные подробности его поведения. Можно лишь сказать, что он принял нацистский салют с вытянутой рукой и криком “Хайль, Гитлер!”».
Французский скульптор Абрам Барац исполнил надгробный памятник для могилы шахматиста. Это трехсоставная композиция: основание из красного гранита в виде горизонтально расположенной шахматной доски, выше – гранитная стела с надписями, а наверху – барельеф из каррарского мрамора. Мастер изобразил чемпиона мира в смокинге с бабочкой, голова шахматного гения повернута в сторону, лоб нахмурен – изучает шахматную позицию.
В декабре 1999 года кладбищенский покой Алехина и Висхар грубо нарушили. Тогда во Франции бушевал сильнейший ураган. Стихия ворвалась на кладбище Монпарнаса и обрушилась на творение Бараца, разрушив барельеф, который, упав, уничтожил и шахматную доску.
Кажется, судьба-злодейка и после смерти Алехина не успокоилась – она продолжала наносить удары по уже давно умершему шахматисту. Лишь после обращения трех бывших чемпионов мира – Василия Смыслова, Бориса Спасского и Анатолия Карпова – начали собирать деньги на восстановление памятника. Конечно, реставраторы попытались воссоздать барельеф, но повторить шедевр Бараца не смогли. И даже доску изобразили неверно.
В 1956-м скульптор Абрам Барац очень старался – возможно, даже прыгнул выше головы. Он прекрасно знал Алехина, играл с ним в Париже –