– Насекомые? – спрашивает Грег с красным от негодования и злобы лицом.– Это она все делает? Осы, вши?
Генри кивает.
– И кошмары. И… все другое.
Глаза Грега округляются в осознании.
– Тот таракан у меня во рту?
– Наверное, остальные его проглотили,– смущенно отзывается Генри.
– Генри? – зовет Лиам.
– Ага, ты тоже. Мне жаль,– Генри видит зеленую волну тошноты Лиама и гадает, не вырвет ли его прямо сейчас. Когда этого не происходит, Генри продолжает.– Если вы уедете, все прекратится. Но мне кажется, время на исходе, как только малыш родится, она узнает. А потом…
Генри замолкает. Его разум вращается и расширяется, черный глаз в сознании распахивается в тревоге, в страхе. Что-то происходит.
– Так давайте уберемся отсюда,– ноет Грег.– К черту все это, так ведь?
– И куда пойдем? – ворчит Джим, начиная расхаживать туда-сюда.– Куда, черт возьми, мы поедем? К этому времени мы все, наверное, уже в сраных новостях. Нам осталось только одно – провернуть сделку, забрать деньги и пересечь границу так быстро, как только возможно.
– Сделку? – со смехом переспрашивает Грег.– И кто, мать твою, на нее пойдет? Ты, я и Лиам? Джим, Дженни, наверное, умирает внизу. А Пит уже мог сдохнуть. План провалился, чувак, ни хрена не осталось!
В два шага Джим оказывается рядом с Грегом и ударяет его по голове кулаком размером с молоток. Грег падает на колени, и Джим пинком отбрасывает его назад.
– Хочешь уйти? Ну так уходи, ублюдок! Забирай свою мерзкую сестричку-шлюху, которую так сильно любишь, и убирайтесь к чертовой матери. Давайте. Вперед! – кричит он, пиная Грега, когда тот ползет к открытой двери.
Генри едва замечает все это, потому что его тело обмякает как раз перед тем, как с мягким бум скатывается на пол.
Лиам подбегает к нему.
– Генри!
Джим слышит крик, и это осаждает его ярость. Он отворачивается от Грега, который хватается за возможность, поднимается на ноги и со всех сил бросается по коридору. Джим подходит к Лиаму, который склонился над мальчиком.
Глаза Генри открыты, но видны только налитые кровью белки. Он дрожит, а его губы двигаются с невероятной скоростью.
– Отойди,– говорит Джим и отталкивает Лиама в сторону. Затем сильно бьет Генри по лицу.
– Джим! – кричит Лиам, но Джим не обращается внимание и снова бьет Генри.
Генри тонет. Жидкость заполняет его легкие.
Его глаза, сердце, разум… больше не принадлежат ему.
И потом, как по волшебству, полная темнота становится полным светом. Появляются новые запахи, новые видения. В спешке он выплевывает жидкость, впервые вдыхает, втягивая свежий, жизненно необходимый воздух.
Тысячи чувств пронизывают его тело, но одно преобладает над всеми остальными:
Он голоден.
Он тянется и, подобно переплетению мистических нитей, находит ее, инстинктивно жаждет ее успокоения. Но она не идет. Он чувствует ее страх, но не понимает, что он значит. Не понимает, чего бояться. Поэтому ластится к ней издалека, зовет ее.
Наконец, к счастью, она отвечает.
– Генри? – зовет Лиам, заставив Джима отступить. Он кладет руки мальчику на плечи и встряхивает его.– Генри, вернись, приятель. Возвращайся.
Джим бросает на Лиама понимающий, полный ненависти взгляд, но молчит.
Генри задыхается, как будто слишком долго пробыл под водой и вынырнул за воздухом в последнюю возможную секунду. Он перестает дрожать, и его глаза опускаются и фокусируются на Лиаме.
Он выглядит напуганным, но не этими двумя.
– Что такое? – спрашивает Лиам, и внутри у него все переворачивается.– Что не так?
Генри садится и прислоняется к раме кровати. Его взгляд задерживается на Джиме, будто он гадает, что тот сделает, когда мальчик ответит на вопрос Лиама. Раздумывает, не подойдет ли Джим и не убьет ли его.
– Генри, все хорошо,– мягко говорит Лиам и бросает на Джима взгляд, в котором читается «отвали». Джим не двигается, но его лицо немного смягчается, а кулаки разжимаются. Хорошо.– Говори, малыш. Что?
Генри облизывает губы, а потом слегка качает головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Видимо, уже слишком поздно.
– В каком смысле? – спрашивает Джим.
– Кажется, она больше не хочет, чтобы мы уезжали.
– О чем ты, черт возьми, говоришь? – с жаром вопрошает Джим, снова сжимая пальцы в кулаки.
Но Генри, похоже, больше не считает Джима угрозой. Он будто смирился, и это ужасно пугает Лиама.
– Думаю, теперь у нее другой план.
Джим прижимает кулак ко рту, размышляя. Он смотрит на Лиама с легким оттенком беспокойства в глазах. Смущения. Может быть, даже страха.
– Ты можешь разговаривать с этой штукой, так? – спрашивает он.– Вы с ней оба экстрасенсы или как там еще?
Генри ненадолго замолкает, затем кивает.
– Ну вот, хорошо,– говорит он, снова принимаясь расхаживать.– Скажи ей, чтобы она прекратила. Скажи ей, что мы уходим. Сегодня тот самый день, брат. Мы все уберемся отсюда, врубаешь? Ну так скажи ей это. Скажи, чтобы отвалила, и мы уберемся, как она и хочет. Ладно? Скажи ей, Генри. Попроси ей остановиться.
Генри пристально смотрит на Джима, и тут происходит самое неожиданное:
Он улыбается.
«Генри, нет»,– думает Лиам.
Если Генри и слышит предупреждение, то игнорирует его. Он не сводит глаз с Джима, и его озорная, полная ненависти улыбка становится шире. От его голоса, когда он начинает говорить, веет ужасом.
– И зачем мне это?
12
В сырой темноте подвала покрытой коркой грязи кокон раскрывается. Липкая молочно-белая жидкость вытекает наружу и падает на пол.
Появляются две длинные, изогнутые черные конечности, широко раздвигающие щель матки.
Снаружи красное солнце вырывается из-за восточного горизонта, словно разгневанный бог. Тени деревьев простираются по покрытой мхом земле, и черная бездна ночи отодвигается фиолетовым плащом, отделанным золотом. Новый день восходит, напрягая мускулы света и обещаний.
Удаляется гул маленького самолета, сделавшего свое дело.
Когда голоса леса наполняют воздух, а прохладный, земной ветерок колышет многочисленные листья леса, рождается малыш.
Честь девятая: Малыш
1
Сали отвечает на звонок на кухне. Мэри, не в силах усидеть на месте, зная, что через несколько часов весь этот ужас закончится – хорошо или плохо,– пошла принять душ и переодеться. Она настроилась тоже поехать на сделку, и хоть Сали и разрешил это, все же не стал говорить, что их фургон будет стоять в миле от места встречи.
Они с командой агентов тщательно осмотрели место встречи и составили несколько вариантов, как Джим Кэди – или кто там будет еще – планирует приехать и уехать. Их будет видно, но пока парень у них, преступники тоже неприкосновенны.
Во всяком случае, временно.
Но сейчас все внимание Сали сосредоточено на входящем звонке по засекреченной линии. Он смотрит на часы – чуть больше шести утра, а значит, вертолет пробыл в воздухе не больше часа. Тот факт, что ему перезвонили так быстро,– хороший знак.
Они взволнованы. Что-то нашли.
Но что?
Агент Миллер нажимает на кнопку и отдает трубку Сали.
– Эспиноза,– говорит он в трубку и смотрит налево, когда Дэйв заходит на кухню. На его лице выражение болезненного предвкушения, прямо как у отца, чей ребенок ходит по натянутой проволоке в ветренный день.
Глаза Сали и Дэйва пересекаются, пока агент слушает.
– Где? – спрашивает он и не может удержаться – поворачивает голову к Дэйву. Они смотрят друг на друга, и Дэйв понимает.
Они нашли его.
– Хорошо, это федеральная земля? – спокойно продолжает Сали, несмотря на волнение и давление в груди.– Да, понял. Отправьте машину к дому Торнов с опытным водителем, который справится с проселочными дорогами. Я позвоню службе поиска, они приедут самое позднее к восьми. Встречу их на аэродроме, и полетим туда вместе. Да, отправь им все, что у нас есть об этих людях и о мальчике. Да.