ленточки, если попытается уйти,— даю команду ведомому, бросая кобру вслед за немцем. Краем глаза замечаю распустившийся купол парашюта.
Немец попался настоящий мастер маневренного боя. Мы так крутили с ним в воздухе, что истребитель весь скрипел и трещал всеми элементами конструкции. Порой казалось, что крылья отвалятся. Фриц упорно не хотел влезать в перекрестие прицела. Впрочем и сбросить меня с хвоста у него не получалось. Наконец буквально на долю секунды часть фюзеляжа мелькнула в прицеле. Нажал на гашетки даже не осознавая это, на одних лишь рефлексах. От немца полетели обломки. Он вильнул было в сторону и сбросил фонарь. Ну вот уж хрен тебе. Нам пленным и твоего ведомого хватит.
Ловлю в прицел кабину, из которой пытается выбраться пилот, и с наслаждением всаживаю туда 37мм. снаряд авиапушки. На мгновение показалось, что я увидел, как в разные стороны брызнуло чем-то красным. Вот так оно будет правильно. Чёрный ангел может быть лишь падшим ангелом.
"У-2" догнали уже над аэродромом, когда он заходил на посадку. Сделав победную бочку тоже садимся, заруливая к стоянке девчат. Из кабину вижу какую-то неправильность и, не дожидаясь остановки винта, выскочил из кабины и бросился к съехавшему с полосы биплану. Подбежал, когда ещё живую Наталью вытащили из самолёта и уложили прямо на землю.
Комбинезон на груди девушки был изорван в клочья и пропитался кровью. Она хрипло судорожно дышала. Я опустился на колено рядом с ней. Наталья открыла глаза и чуть заметно улыбнувшись одними губами произнесла; — Илья.
Её тело вздрогнуло и взгляд карих глаз остановился, устремившись в бескрайнее голубое небо. Кто-то из девчонок зарыдал. Я поднялся на ноги и молча медленно стянул с головы шлемофон. Ненавижу войну!
Глава 19. Накануне "Цитадели".
То, что скоро на фронте должно произойти что-то серьёзное чувствовал не только я, со своим послезнанием, но и все остальные. Интенсивность воздушных боёв всё возрастала. Ко всему этому вскрылась серьёзная проблема. Из-за низкого качества используемой в производстве древесины, а так же клея и красок на многих самолётах обнаружили растрескивание и отставание обшивки. Произошло несколько катастроф. Была проведена проверка технического состояния авиапарка, в результате которой сотни самолётов оказались не пригодны к полётам. В основном это касалось истребителей Яковлева. И это накануне немецкого наступления. Аналогичная картина, хоть и не в таких масштабах, была и во 2-ой воздушной армии, действующей южнее Курска.
Вот что мне нравится в этом времени, так это то, что возникшие проблемы решаются молниеносно, без тягомотины различных согласований, уточнений, новых согласований, согласований уже согласованных уточнений и так далее. Уже через три дня после поступления в Ставку сигнала о возникшей проблеме начали прибывать заводские ремонтные бригады, которые незамедлительно приступили к работе.
В связи с возникшей ситуацией нам работы прибавилось. Приходилось компенсировать выбывшие по техническим причинам самолёты увеличением количества боевых вылетов. Разработали мы и тактику совместных действий с "лавочкиными". Теперь при перехвате вражеских бомбардировщиков мы брали их на себя, а "Ла-5" занимались истребительным прикрытием.
Вообще, от применения нами летающего радара немцам стало довольно кисло. Контролируя воздушное пространство командование получило возможность точно наводить истребители на перехват самолётов противника. Куда бы ни сунулись немцы, практически везде их уже ждали.
Естественно, что наличие у русских странного самолёта не осталось без внимания немецкой разведки. Попытки с земли подобраться к нашему месту базирования провалились. Ну так ещё бы. Тут едва ли не под каждым кустом сидели бойцы НКВД, усиленные бронеавтомобилями. Несколько попыток авианалётов так же были отбиты как нашей авиацией, так и зенитной артиллерией, которой вокруг было, мягко говоря, не мало. Тогда немцы решили нанести точечный удар.
С аэродрома вблизи Белгорода взлетела группа из восьми пикировщиков "Ю-87" с прикрытием из шести "мессеров". Одновременно немцы нанесли бомбо-штурмовой удар по нашим позициям на линии фронта и по нескольким аэродромам севернее Белгорода. Под этот шум ударная группа пересекла линию фронта и на малой высоте устремилась в нашу сторону.
Возвращающийся с патрулирования "Пе-8ВР" засёк их, когда они были над Обоянью. До нас им осталось чуть больше 50-ти километров. Объявил тревогу и поднял в воздух звено "кобр", которым командовал Гуладзе, и два звена "Ла-5". При этом одно звено, под командованием Кожедуба, направил в обход, чтобы он не дал уйти тем, кто уцелеет у нас. Немцев перехватили уже на подходе к аэродрому.
Птенцов Геринга порвали как Тузик грелку. Нам с Силаевым оставалось лишь кружить над побоищем и контролировать, тяжко вздыхая при этом. Мне даже не пришлось вмешиваться. С первого же захода на встречных курсах "кобры" свалили четырёх "лаптёжников", а "лавочкины" двух "мессеров". Однако на немцев это, казалось, не произвело никакого впечатления. Они всё так же пёрли к цели. Камикадзе, блин, тевтонского разлива. Развернувшись, звено Дункана завалили ещё двух "юнкерсов", прежде чем оставшиеся два решили не искушать судьбу и, вывалив свой груз куда придётся, попытались уйти. Ага, счаззз! Так им это и дали сделать. Ещё один заход и на земле добавилось два костра. Им даже не надо крестов на могилы, сойдут и на крыльях кресты. "Лавочкины" сожгли одного и сильно повредили второго "мессера". Немец пошёл на вынужденную посадку. Ну пусть попробует. Уверен, внизу его примут с распростёртыми объятиями. Оставшаяся четвёрка фрицев рванула в сторону линии фронта. Одному не повезло, его настиг снаряд из 37 мм. авиапушки одной из "кобр" на дистанции, когда немецкий лётчик уже почувствовал себя в безопасности. Похоже снаряд угодил в бензобак, так как немец взорвался в воздухе. Идущий чуть в стороне "мессер" вдруг пошёл в плавный вираж с небольшим набором высоты и от него отделилась фигурка лётчика, хотя, насколько я мог видеть, по нему никто не стрелял. Может до этого получил повреждение? Связался с землёй и передал координаты прыгуна.
— Зверь-1!— вызываю по радио Кожедуба. Кстати, позывной не я придумал. Такой ещё в Раменском присвоили, но, чувствую, это навсегда,— К тебе двое недобитков идут. Встреть.
— Принял, Тринадцатый. Недобитков добьём,— Кожедуб доволен. Любит подраться в небе.
Мы уже сели и я прошёл на КП, чтобы узнать обстановку, когда на связь вышел Кожедуб.
— Здесь Зверь-1! Точка (позывной нашего КП), предупредите зенитчиков, чтобы не пальнули. Я тут гостинчик веду. А то сюрприз попортят.
— Здесь Тринадцатый!— беру в руки микрофон,— Зверь-1, объясните, что за гостинец и что за сюрприз?
— Да фриц никак не пожелал сбиваться, вот я и решил его к нам притащить.