– Кто здесь?
– Остапчук и Егоршин.
– Где лейтенант?
– За немцами погнался.
Впереди опять раздалось несколько выстрелов. Оглянулся, за спиной человек пятнадцать.
– Егоршин, еще кто подтянется, остаются здесь. Остальные за мной.
Это был хороший марафон. Калиничев как клещ вцепился в остатки немецкого отряда, и мы полчаса только и делали, что мчались на очередные выстрелы. Темнота уже была такая – как глаза целы остались, не пойму.
И тут все стихло. Как бы нам друг друга не пострелять. Крикнуть, что ли? Не будут же немцы в ответ палить, чай, не идиоты выдавать себя.
– Лейтенант?
– Здесь!
И правда здесь. Почти под боком, метрах в двадцати.
– Ушли?
– Ушли!
– Б… Может, разошлем людей? Веером.
– Бесполезно. Их еще человека четыре. Устроят засаду, побьют бойцов и опять уйдут.
– Как прорвались?
– С ходу. Мы как по ним вдарили, они сразу вперед рванули и гранатами. Прямо через нас. Кого-то там завалили, пару подранков пока гнали. В Кополье у них должен грузовик остаться.
– Не думаю, что туда пойдут.
– Я тоже. Но грузовик стоит забрать и охрану кончить.
– Ну, пошли.
– Смысла не имеет туда всей толпой переться. Дайте мне еще человек пять да боеприпасы пополнить.
– Хорошо. Тихвинский, организуй лейтенанту пополнение.
Добитых отрядом лейтенанта подранков нашли без труда, кто-то из моей группы их приметил и даже проверил во время забега. Тащить этих здоровяков, а были они и правда здоровяками, никто не хотел, предлагали на месте обобрать и бросить. Пришлось применить командирский голос. На месте стычки с засадной группой нашли еще троих. И троих своих. Мертв, правда, был только один боец, из оставшихся двоих один был тяжелый. Остапчук с Егоршиным тоже не избежали осколков, но бодрились.
В овраге командовал Крамской. Точнее, отгонял наиболее любопытных. По оставшимся телам только произвели контроль издалека, дальше сапер никого не пустил, сказал, что самоубийцы могут идти, а остальным до утра делать там нечего. Один труп все одно прибрали – минометный подарок капитана все же нашел своего героя. Шмонать нарвавшийся на мины фланговый дозор желающих также не было. Решив обойти место засады и узнать, что с фрицами из передового, наткнулся на Нефедова.
– Капитан, поздравляю, мины не зря палил, одного точно достал.
– Спасибо. Двух немцев, что прорвались вперед, ребята тоже знатно постругали. Без потерь.
– Понял. Всего, получается, семнадцать штук положили. У Калиничева без потерь не получилось.
– Много?
– Один. Двое ранены, один тяжело – в живот.
– Как же он так?
– На прорыв прямо через него пошли.
– Тогда понятно.
– Говорит, четверо, или около того, оторвались.
– Понял уже по стрельбе. У меня всего три мины осталось. Когда поедем?
Кто о чем, а вшивый о бане.
– Не сегодня. И боюсь, придется не ехать, а идти. Потапов вернется, разведает места переправы через Полоту, тогда и думать будем. Да и Калиничева надо дождаться, он в Кополье ушел – трофеи добрать и с Балагушей рассчитаться.
Дождь из слабо моросящего все больше переходил в затяжной. Так и ливень, того и гляди, начнется. На немцах, кстати, были неплохие камуфляжные плащ-палатки непривычной формы, но, похоже, удобные. Жаль, четыре убежало. Хуже, конечно, что тушки тоже смылись, потому как, к бабке не ходи, захотят вернуться и отомстить. И в следующий раз будут осторожнее. Хуже нет, чем недобитого врага отпускать, – он после этого, как правило, умнеет, часто еще и злее становится. Причем злость будет пытаться выместить на слабых, на тех же местных жителях. Выместить злость и убить пережитый страх. Нехорошо получилось, очень нехорошо.
* * *
Машина идет ровно, умеют фрицы делать автомобили, к этим автомобилям бы еще и дороги, а так больше ста двадцати выжимать себе дороже. И все же зря я на толстого наехал, как бы чего лишнего не вышло. Надо было просто молча отнести документы в приемную Чайки, а там будь что будет. Нет, но ведь какие гады, ладно бы половину денег украли, сейчас этим никого не удивишь, но четыре пятых! Главное, удобно – выпулил это все в космос, и с концами – хрен кто какую экспертизу проведет. При этом людей своих из-под удара вывели, а терпилами дураков вроде меня подставить решили. Вот уж хрен вам по всей морде! На спидометре уже сто пятьдесят – эка меня колбасит. Хорошо, что дорога почти пустая – сейчас встречный «КамАЗ» пройдет, и опять будет чисто. Урод, ты куда прешь на встречку? Ба-бах! Темнота…
* * *
Проснулся в поту. На улице ночь. Да, грохнули тебя, похоже, Коля Бессонов по кличке Бес. Или все-таки меня? Жаль, в зеркало ни разу не посмотрелся, хотя что бы я там увидел? Уж явно не Костину физиономию. Как же во всем этом разобраться? Может, другие сны будут. Может, я вообще лежу где-нибудь в коме, а это бред больного мозга? Шлеп! Ну да, бред – жужжит и больно кусается. Проклятые комары. Непохоже это на бред. Все, надо выспаться, иначе завтра буду как мокрая курица.
Калиничев появился часов в десять утра. Я к этому времени уже успел поесть и умыться, да и поспал немало – часов пять. В наших условиях это и в самом деле немало, Мартин Иден и того меньше спал, причем в мирное время. Потому вид я имел явно более презентабельный, чем лейтенант. Умучился он здорово, есть поговорка – краше в гроб кладут.
– Товарищ командир, разрешите обратиться?
Тут я заметил, что рукав левый его камуфляжки какой-то неприятно темный, да и натянут сильнее, чем правый.
– Что с рукой?
– Пустяки, осколком зацепило.
– Немедленно к фельдшеру. Чем хоть промыл или обеззаразил?
– Чем-то присыпали.
– Быстро на перевязку.
Нет, ну что за народ, трудно спиртом плеснуть? Все внутрь норовят.
– Пошли, доложишь по дороге.
Доклад оказался недлинным, хотя его конец и перемежался краткими ругательствами, сопровождающими процесс отдирания фельдшером засохшего от крови бинта. Рана на самом деле оказалась не сильно опасной – осколок только скользнул по трицепсу, содрав кожу и слегка повредив мышцу.
– Спали они у Балагуши в доме, – заканчивал свой рассказ лейтенант, пока Геращенко упаковывал его руку в новый бинт. – Мы бы их и живьем могли взять, но Гришка, подлец, как чуял, самооборонщиков своих на часы поставил и, видимо, даже самогонкой не угостил. Троих мы засекли, по храпу в основном, в сарае они от дождя прятались, а один, собака, в сенях заныкался. Убивать не хотели, думали только оружие отнять, а этот гад возьми да пальни, хорошо, промазал. Тут и завертелось. Пришлось всех в расход. Хорошо, немцы очухаться не успели – второй-то обычный водила, а первый из этих оказался радист, успел бы до автомата дотянуться, мог кого и достать. Я их через окно, крест-накрест. А Гришка чуть не сбежал, но чуть не считается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});