Читать интересную книгу Азовская альтернатива - Анатолий Спесивцев

— Это оскорблэный! Я нэ раб, чтобы пыхат мэня с дорог. Я — б'лагородный чэловэк, дворанын. Лубой, кто мэна знаэт, скажэт, что Хамат Гъазэ — беслъэн уэркъ. Толко кров можэт смыт такой оскорблэний! Вызываю тэбя, Москал-чародэй, на бой!

Уже выплывший из дремотного состояния Аркадий заметил стоявших невдалеке, подпирая спинами стены ещё трёх кавказцев. Мозги у него немедленно включились в работу, заработав с бешеной скоростью.

«Кавказоид ведёт себя явно ненормально. Придурок? Вряд ли, вопил как резаный, а глаза были спокойные, даже злость в них не проглядывала. Значит, киллер, поэтому и улицы нам было мало разойтись, не столкнувшись. Тогда кто его послал? Турки? Маловероятно, не было у них, в отличие от бриттов таких «милых» привычек. Они будут пытаться смести всю казацкую угрозу оптом. Зато у одного кабардинского князя на меня наверняка вырос длиннющий, куда там вампиру, зуб. Будь он умный, не повёлся бы на мою провокацию и прислал бы выкуп без излишеств. Значит, дурак, и будет мстить. А дурак вне зоны моего доступа, но имеющий немалые средства — реальная опасность. Потом надо будет подумать об окончательном решении этого вопроса. Но что делать с этим уродом?»

Хамат Гъазэ, вообще-то, уродом не был. Скорее его можно было назвать брутальным красавчиком, которого не портили даже шрамы на лице. Уже давно не юнец, человек средних лет, явно воин, это легко было определить по повадкам, да и шрамы на левой щеке и подбородке, скорее всего сабельные, говорили об этом же. Наверняка, хороший воин, плохие до такого возраста, да ещё на Кавказе, не доживали. Вызвав противника на поединок, он молча ждал ответа.

Когда на тесном кусочке пространства собирается большое количество мужчин со «сложными» — читай, скверными — характерами и склонностью к злоупотреблению спиртными напитками, выяснения отношений между ними не избежать. Учитывая, что все они были вооружены и хорошо умели с оружием обращаться, у казаков не могло не существовать обычаев, регламентирующих такие выяснения отношений. Во избежание эпидемии смертей на поединках, убийцу хоронили вместе с убитым. Живьём. Это ОЧЕНЬ способствовало распространению товарищеских отношений в казацкой среде. Деритесь хоть на мортирах, но без смертельных исходов и тяжёлых травм, за которые штрафовали безбожно. Конечно, если оба казака хотели решить дело без ограничений, им никто не мог помешать выехать в степь поодиночке и там выяснить, кто из них останется жить, раз уж у них сложилось мнение, что вдвоём им тесно в этом мире.

Таким образом, Аркадий совершенно спокойно мог послать черкеса по всем известному адресу. Принимать вызов было самоубийством чистейшей воды. Хотя черкес был из дворян второразрядных, судя по возрасту и повадкам, рубака он был знатный. Шансов уцелеть в поединке на саблях с таким у неопытного фехтовальщика практически нет. Но отказываться от поединка — плохая политика. Шкуру сохранишь, честь потеряешь. А в таком обществе, как казацкое, прослыть трусом… Лучше сразу самому застрелиться. Можно ли считать его крутым колдуном, если он какого-то паршивого черкеса боится? Да и в глазах черкесских рыцарей, которых он надеялся привлечь на сторону казаков в большом количестве, в случае отказа от дуэли он упадёт ниже плинтуса. Уж проклятый князёк об этом позаботится. К счастью у Аркадия была «домашняя заготовка».

— Поединок, говоришь? И чем предлагаешь драться?

— Как, чэм? — непритворно удивился Хамат. — Чэсть защищаут с саблэй в рукэ!

— Не только, — как можно более ехидно ухмыльнулся попаданец. — Её можно защищать и, например, пистолем. Стреляясь с оскорбителем с короткого расстояния. До смерти или до первой крови.

Черкес проявил признаки растерянности. Этот проклятый колдун вёл себя совсем не так, как предполагалось! В те времена очень немногие черкесы умели обращаться с огнестрельным оружием. Он к числу этих немногих не относился.

— Но у мэня нэт… пистол и я… нэ училса из нэго стрэлят. Это будэт… нэ чэстный бой!

«Кто бы в этом сомневался? Да только отпускать тебя живым нельзя, приняв заказ на моё убийство, ты не упокоишься. Раз не могу биться на саблях, надо тебя сильно разозлить, чтоб ты согласился драться без оружия. Знаю, что рыцарю это не полагается, но куда ж ты денешься…»

— Ха! У него нет, он не учился, может тебя и подтирать дерьмо не учили, так что, прикажешь терпеть твою вонь?

Услышав такое оскорбление Хамат опять схватился за рукоять сабли и… вытащив из ножен всего на ладонь, сунул клинок обратно и отвёл руку в сторону. На него смотрели уже три пистоля — два охранников и один колдуна. Настоящий воин умеет преодолевать вспыльчивость или умирает молодым.

— Ты… ты…

— Ты мне не тычь, сучий сын. В русском языке принято обращаться к уважаемым людям на «вы». Это ты здесь никто и звать тебя никак. А я — человек известный. Даже такое шакальё как ты меня знает. Понял?!

Черкес побледнел и гневно засопел. Для настоящего рыцаря, каким он себя считал, это дело изначально было тухлым. Но… очень уж прижала нужда. Соглашаясь за большие деньги убить какого-то русского (не из-за угла, в честном бою!), он никак не ожидал, что ему придётся вместо поединка, в исходе которого он был уверен, выслушивать такие оскорбления. А быть названным сыном собаки для горца и мусульманина — нестерпимая обида.

— Ты должэн отвэтит за своы слова! — Хамат уже был готов рискнуть и броситься на обидчика не обращая внимания на направленные на него стволы.

— Легко. Только вот я дал обет обнажать оружие только против врагов своей страны. Ты враг нашего народа?

Хамат уже набрал в грудь воздуха, чтоб выкрикнуть: «Да!» и выхватить для поединка саблю. Но, в последний момент сообразил, что назваться врагом страны в которую прибыл как гость — неудачная затея. Врага, пробравшегося под видом друга, отсюда никто не выпустит живым. Да и убивать врагов можно без всяких поединков. И пусть теперь у него было сильнейшее желание отомстить не за какого-то надутого фазана, а за себя лично, глупо погибать он не хотел.

— Нэт, я нэ врагъ к'азакам.

— Ну, вот, значит сабля для поединка не подходит. Ну, раз ты не умеешь стрелять из пистоля…

— Из лука могу!

— А из лука я не умею. Не перебивай! — Аркадий поднял палец левой руки, призывая к вниманию, в правой он держал, стволом вниз пистоль с взведенным курком. Не зная, сохранился ли на затравочной полке им усовершенствованной, порох, что его сильно беспокоило. — Но раз мы — не враги, но имеем счёты друг другу, ведь мы имеем счёты?

Хамат неплохо говорил по-русски, хоть и с заметным акцентом. Но всерьёз разволновавшись, обескураженный непонятным поведением колдуна, последнего предложения он не понял. Так что попаданец, думая, что контролирует ситуацию, нарывался на неприятности. Однако, черкес невероятным усилием воли сдержал порыв броситься на ненавистного колдуна и убить его невзирая на последствия.

— Нэ понал, что ты сказалъ?

— Драться на кулаках хочешь?

— Пачэму на кулаках? На кулаках… эээ… холоп дэротса. Нэ благородный. На саблах надо!

— Кому надо? Тебе? Совсем дикий человек. Я тебе русским языком сказал, что не могу драться на саблях. Обет богу дал. Если хочешь, будем биться кулаками, ногами, головами… в общем тем, что нам господь изначально дал. Без оружия. Так будешь драться без оружия?!

Как и любой хороший воин Хамат умел драться без оружия, бороться на Кавказе любили издревле. Выронив оружие, воин не должен становиться беспомощным. Поняв, что на поединок с саблями ему колдуна не вызвать, он решил согласиться на единоборство без оружия. Душа требовала уничтожить наглеца любым путём! Да и заказ выполнить тоже надо. Несколько дней слежения за шайтановым выродком показали, что его хорошо охраняют. Причём не только пара казаков, которые всегда были рядом с ним. Несколько раз Хамат замечал, что невдалеке от колдуна есть ещё вооружённые люди. Убить из лука и скрыться было бы очень тяжело. Сдохнуть же вслед за колдуном злой смертью, опозорив своё имя убийством из-за угла, он не хотел.

«Губить свою душу, будущее сына не хочу и не буду. Но и уйти, унося его слова-плевки на себе, не хочу. Аллах видит — я предлагал честный поединок! И он не оставит в беде своего верного поклонника в схватке с богопротивным колдуном. А за не убитого благородной саблей, а удавленного врага с князя дополнительную плату можно будет взять».

— Согласэн! Когда будэм дратс'а?

— Сегодня вечером. За час до заката приходи к речным воротам. Там и выясним наши отношения как полагается мужчинам.

— Цхэ! Благородный луд нэ дэротса кулакам. Дворан должэн бытса на сабла!

— Последний раз тебе говорю, никаких поединков на саблях не будет! Ясно? До вечера!

Понимая, что дело оказалось не таким лёгким, каким виделось в родных горах, черкес пошёл прочь, размышляя, что неплохо бы добыть где-то до вечера хороший амулет от сглаза и порчи. Коран такие вещи не одобряет, но ведь с колдуном придётся драться! Надо знакомых черкесов поспрашивать, можно ли здесь его приобрести. Аллах за такую мелочь сильно карать не будет.