необычно.
Да, для меня тоже. Не было в моей жизни еще ничего более необычного, чем распивать чаи посреди враждебной территории, каждый квадратный сантиметр которой способен тебя заразить, с девушкой, которая то ли существует в этом мире, то ли нет.
Вру, было. Мое попадание в этот мир в принципе.
— Иди, Лайт. — улыбнулась Дочь Ночи. — Оставь меня в покое наконец.
— До встречи. — я махнул рукой и вышел из жилища Дочери Ночи.
Лоа все так же толпились за стенами дома, обжигаясь о лучащийся свет, и я, игнорируя их, прошел к тому же месту, в котором спускался, достал роупдарт, раскрутил его и принялся подниматься на дом. А дальше все пошло по накатанной — прыжки по крышам, самоубийственные перелеты через широкие дороги, толпа лоа, преследующая меня по пятам, мелькающие мимо отметки светлячков...
И только на середине пути, наверное, до меня дошло, что Ди назвала меня по имени, когда мы прощались. По имени, которого я не называл.
А еще я вспомнил, что собирался спросить у нее кто такие казадоры, но совершенно забыл об этом.
Ладно. Не возвращаться же теперь из-за этого. Не знаю, сколько у меня осталось времени — вряд ли часы на пульсе Дины показывают актуальное время, — но вряд ли его осталось много.В слова Ди о невластном времени верилось с трудом, поэтому рисковать не хотелось. Как-нибудь в другой раз задам оставшиеся вопросы. Сдается мне, мы видимся не в последний раз.
Добравшись до выхода из ноктуса, я провернул нехитрый маневр — прыгнул по нескольким крышам, сменив маршрут так, чтобы он пролегал параллельно световому барьеру. Лоа послушно потекли за мной, расползаясь по переулкам, и в этот момент я развернулся и быстро пропрыгал обратно, выигрывая себе несколько секунд на спуск, пока они там по-новой обтекали здания и собирались в единую волну. Энкодер сработал без проблем, и, смотав в рукав торчащий в стене на всякий случай роупдарт, я вывалился из ноктуса в сияющий Город. Восстановил за собой СБ, чуть не выпустив наружу парочку лоа, и побрел к себе в номер, усталый, но довольный тем, что хоть что-то прояснилось.
Если же окажется, что все не просто прояснилось, а еще и исправилось, как Дочь Ночи обещала — завтра я проведу еще один карантинный день в Тай-фо, а потом вернусь в «Зефир».
И это была первая ночь, когда я спал без снов.
Глава 10
В этот день я впервые с самого момента попадания в этот мир выспался. Не просто выспался — я провалился в сон, в нормальный сон, без этого гиблого черного болота, и провел в нем без сновидений всю ночь до глубокого дня, когда солнце, проникшее в щель между шторами, привычно выдернуло меня из сна.
Но сегодня впервые за все время я выныривал из него с неохотой. Вместо того, чтобы как можно скорее стащить себя с насквозь мокрого белья и открыть глаза, хотелось прямо противоположного — повернуться на другой бок и поспать еще. Хотя бы пять минуточек.
Наконец-то прошла вся усталость в теле, наконец-то я снова чувствовал себя отдохнувшим и вернувшимся в норму. Только лишь поэтому я не стал предаваться лени, а откинул свежую, вчера замененную простыню, перекатился по кровати, и упал на пол в упор лежа.
Сегодня разминка не просто давалась мне, она впервые за всю мою вторую жизнь была в удовольствие — я отжался пятьдесят раз, после чего подтянул ноги, кинул их вперед, между руками, перейдя в положение лежа на спине, и сделал еще пятьдесят подъемов корпуса. И все это — уже не ради того, чтобы снова начать чувствовать свое тело, а напротив для того, чтобы насладиться тем, что я его чувствую.
Покончив с короткой разминкой, я поднялся с пола и с сомнением посмотрел на свою одежду, которая после нескольких дней в Тай-фо превратилась практически в обноски. Рейдовая форма стала похожа на грязные тряпки, которыми мыли токарный станок на генеральной уборке цеха. Носить их ещё можно было, но с удовольствием и так чтобы оставаться вне подозрений — уже нет. И самое плохое — у меня и альтернативы-то не было. Я забрал из «Зефира» то немногое, что мне принадлежало, и, включая Пульс и футболку, которую я пустил на ленты в самом начале побега из башни, все это можно было пересчитать по пальцам одной руки.
При этом следует учесть, что прямо сейчас мне возвращаться пока что не с руки, — надо сначала удостовериться, что мне действительно лучше, что это не разовое улучшение, что так же хорошо мне будет и завтра. Хотя бы завтра. А значит, в Тай-фо придется задержаться ещё на денёк, чтобы не пришлось потом возвращаться сюда во второй раз, если окажется, что все не так радужно, как я надеялся.
А для того, чтобы остаться здесь, сначала надо озаботиться одеждой. Черт с ней, с рейдовкой, в ноктус я пока что лезть больше не собираюсь, но вот обычная одежда через несколько дней носки тоже превратилась в грязные тряпки, и с этим надо что-то делать. Конечно, всегда можно просто не выходить из номера и завтра, если все сложится хорошо, прямо из гостиницы отправиться на станцию монорельса...
Да кого я обманываю, нельзя. Нельзя просто так взять и провести целый день валяясь на кровати и лупясь в телевизор, когда тело наконец-то перестало умолять убить его и вернулось в нормальное состояние. Состояние желания движения и активности. Если сейчас я останусь в номере, часы будут для меня тянуться вчетверо против обычного, и даже телевизор не сможет скрасить досуг — я все равно не понимаю и четверти программ, которые там крутят, сказывается разница менталитета, не иначе. А включить Пульс, чтобы полазать по Сети, мне по-прежнему не суждено — если я не хочу, чтобы меня отследили, конечно.
А, у меня же есть теперь ещё один Пульс — Пульс Дины Ларс! Я могу заняться им, посмотреть, что интересного в нем есть, возможно, пролить свет на какие-то тайны...
Пролить свет, хе-хе... в этом мире многие привычные мне выражения предстают в ином свете...
В том числе и это.
Сходив позавтракать в ближайшее кафе, где мне подали яичницу из дафыньих яиц с кусочками самого дафына, я ещё раз уверился в том, что сидеть в тесном номере гостиницы — вариант если не самый неинтересный, то один из самых. На улице царила прекрасная теплая погода с претензией на жару, но лишь с претензией, людей на улице было непривычно много, и даже сам серый блеклый Город, который превращался в живой и сияющий лишь