Сам в вырвавшейся из окопов какофонии стрельбы, произвел выстрел. Офицер в фуражке с высокой тульей, размахивавший пистолетом и что-то выкрикивавший, споткнулся и упал. Нашел еще кадра подлежавшего немедленному выводу из строя, выстрелил. Снова удачно! Рядом лаял «максим» Леселидзе, механизм усиленно пожирал патроны из матерчатой ленты, заставляя закипать воду в кожухе. Сам пулеметчик, держась за рукоятки и вдавливая гашетку в металлический корпус, на одной ноте выдавал из пересохшего на жаре горла:
— А-а-а-а! А-а-а-а!
Разрыв снаряда и Сергея обдало жаром, землей и пылью.
— Тьфу, кхе-кхе! Тьфу! — отплевался от набившегося всюду грунта. — Твою мать, нехай!
Прямое попадание в пулеметный расчет. Бойцов, вместе с пулеметом отбросило от воронки. Разбросало останки назад за бруствер. Танк, мчавшийся на всех парах, словно натолкнулся на преграду, встал. Задымил легким дымком. Это второй. Молодец Лукавихин! Передовые порядки немцев уже в двадцати метрах, не больше.
— В атаку! За мной!
Оттолкнулся от бруствера. В левой руке люггер, в правой, привычно — саперная лопатка, бросился в рукопашную, спинным мозгом чувствуя, что ребята пошли за ним.
— Урр-ра! Урр-ра-а! Полу-ундра-а! — раздалось по округе.
А немцы не с автоматами, атакуют с винтовками наперевес, выставив штыки перед собой.
— Полундр-ра-а!
И началась рубиловка грудь в грудь. Только и мелькали по всему полю боя черные бушлаты, тельники, да мышиный цвет общевойсковой формы фрицев, бескозырки и каски. Какой там фюрер, какой Сталин? Ор и русский отборный мат, перекликавшийся с руганью на немецком языке, стоял по округе. Он, кажется, забивал даже шум выстрелов, заставлял бояться, прятаться, бежать, куда глаза глядят. Ну, кто слабей? У кого нервы хлипче? А, н-на-а! Получи фашистская гадина! Н-на! Еще, еще!
— Урр-ра! Бегут, бегу-ут зарр-разы!
И ведь действительно побежали. Да еще как побежали! Им бы сейчас на плечах противника ворваться в его позиции, да мало их осталось. Очень мало. Разнесся приказ:
— Возвращаться в свои окопы! Всем на позиции!
Сергей окинул взглядом округу. Сейчас если не успеют убраться в окопы, чужая артиллерия начнет гвоздить.
— Собрать своих раненых! Отходим!
Вернулись в окопы. Осмотрел существенно поредевшее воинство. Песец!
— Завгородний, ну ты как?
— Живой, — тяжело дыша, ответил Артем.
— А это по нынешним временам, уже не мало. Прячьтесь по норам, сейчас опять долбить будут!
До конца дня на своем участке они отбили еще одну атаку врага. Вся Новороссийская военно-морская база, составлявшая шестой сектор обороны, была в свою очередь разделена на пять боевых участков. Еще до подхода немцев к городской черте, каждый участок должен был создать свою инженерную оборону, отрыть окопы полного профиля, заминировать все дороги и подходы к ним, подготовить к подрыву мосты, перевалы и узкости. Из приданных базе двух артиллерийских полков и двух гвардейских минометных дивизионов была создана армейская артиллерийская группа. Ее орудия и батареи разместились в районе Владимировки, перевалов Волчьи Ворота, Верхний Баканский, Мефодиевский и Шесхарик. Но все принятые меры по укреплению города оказались напрасны, они были начаты слишком поздно и не доведены до конца, и это сказалось на ходе боев за сам город.
Усилиями частей сорок седьмой армии и моряков Черноморского флота первая попытка противника захватить Новороссийск с ходу была сорвана. Тогда немецко-фашистское командование срочно перебросило сто двадцать пятую пехотную дивизию с туапсинского направления в район станицы Крымская. Двадцать девятого августа семьдесят третья и сто двадцать пятая немецкие дивизии перешли в наступление, нанося главный удар вдоль шоссе Крымская — Новороссийск и в обход Новороссийска с северо-запада на Натухаевскую — Верхний Баканский. Одновременно девятая пехотная дивизия ударила из района станицы Неберджаевской в направлении на поселок Мефодиевский. С большими потерями враг захватил станицы Варениковскую, Джигинскую, Гостагаевскую, захватил город Анапу.
В период с первого по пятое сентября наши войска вели тяжелые бои с превосходящими силами противника. Части двести пятьдесят пятой бригады морской пехоты отражали непрерывные атаки наступавших частей девятой немецкой дивизии, пополненной резервами и поддержанной танками и авиацией со стороны Неберджаевокой и Липок. Десять дней подряд фашисты штурмовали боевые позиции моряков. Но, выполняя приказ партии «Ни шагу назад!», моряки стойко удерживали свои рубежи. Подтянув подкрепления, гитлеровцы окружили бригаду. Однако ни один батальон, ни одна рота не оставили своих позиций, продолжая контратаковать врага, выбивать его с господствующих высот. Бригада воевала в окружении.
В наступивших сумерках, Котов траншеями пробрался на командный пункт батальона. Страдавший от ранения в плечо комбат, не сразу понял, чего хочет от него армейский старшина. В минуту затишья хотелось хоть немного отдохнуть.
— Товарищ майор….
— Капитан третьего ранга.
— Так точно. Товарищ капитан третьего ранга, вот я и предлагаю пройти в тыл к немцам, а когда батальон пойдет в контратаку, ударить фашистам в спину.
— Да, как же ты, голова садовая, через их порядки пройдешь?
— А это уже моя забота. Немец тоже за день вымотался.
— Людей погубишь!
— Зато, если выгорит все, батальон спасу!
Флотский майор призадумался, изредка посматривая на политрука Нежникова. Как ни крути, а решение принимать ему, и отвечать ему. Нежников прокашлявшись, подал голос:
— А, что, Игнат Лукич, чего мы теряем? Если получится у старшины, глядишь, оборону себе разгрузим.
— Да, проходил я уже через немецкую линию фронта. Даст Бог, и сейчас пройду.
— Ну, ты на Бога не очень-то рассчитывай! — повысил голос политрук. — Набожный нашелся!
— Да, это присказка такая.
— Сколько у тебя во взводе людей осталось? — задал вопрос комбат.
— Восемнадцать бойцов.
Моряк обратился к политруку:
— Усилишь его взвод отделением от соседей. Гранат, чтоб на каждого по две было. Патронов подбросьте. Ну, чем еще тебе помочь?
— Спасибо, у меня все есть. Есть даже трофейный МГ.
— Тогда действуй!
* * *
Артем Завгородний за две недели боев стал старше сразу на десяток лет. Да и как тут не станешь? Война старит всех. Сколько смертей увидел, сколько раненых товарищей унесли с поля боя. Где они теперь? Живы ли? Он бы и сам, наверное, давно бы лежал в бурьяне, да вот спасибо их командиру! Как не посмотришь, он рядом. То во время обстрела прижмет башку к стенке окопа, то вон, как в рукопашной, отвел саперной лопаткой вражеский штык от его груди. Сколько провоевали, а все мальчишкой считает! Вот и сейчас хотел оставить, не брать с собой на ночную вылазку. Еле упросил, вместе, так вместе. Только няньку приставил, рядового Карповского. А тот и сам не на много старше Артема. Подумаешь, на три года! Их взвод усилили, прислали морячков из соседней роты. Умора! Котов приказал переодеть их в гимнастерки, а те в крик, мол, сухопутный сапог, не понимает морскую душу. Как старшина их усовестил, до сих пор никто толком не понял. Переоделись как миленькие. Оно и понятно, что бушлаты, что тельники, они все равно нарушат маскировку при проходе обороны противника, да и потом спрятаться помешают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});