— Это трудно объяснить, — со вздохом сказала Дайала, отпив еще воды. — Например, усиливая внутреннюю гармонию дерева, ты прибегаешь к магии, но не творишь зла, ибо роль дерева в равновесии и заключается в укреплении гармонии. Для этого оно и растет. Допуская существование хаоса, ты тоже не совершаешь никакого зла, но отделяя гармонию от дерева или творя хаос там, где его наличие не предусмотрено равновесием...
Джастин обхватил руками голову, а потом осторожно коснулся пальцами покрытого волдырями лица.
— Но в таком случае... зачем нужны такие испытания?
— Все не так просто, — промолвила Дайала, отводя глаза и глядя на запад, где еще таяли серые вечерние сумерки. — Вот смотри: мы выкопали в пустыне яму, чтобы добраться до воды. При этом мы нарушили природное равновесие почвы, привнеся хаос. Однако загвоздка в том, что наша смерть от жажды в непосредственной близости от источника привнесла бы хаос несравненно больший. Равновесие не есть нечто застывшее, оно неустойчиво и в той или иной мере, нарушается ежеминутно. Поэтому...
Джастин глубоко вздохнул:
— Поэтому испытание имеет своей целью показать...
— Что ты достаточно силен, дабы разумно использовать гармонию, — закончила за него Дайала. — Если же ты не сможешь противостоять лесу, тогда... — она пожала плечами, отчего Джастин почему-то ощутил беспокойство и печаль.
— Разве можно противостоять такому лесу? — пробормотал он, вглядываясь в сумерки. — Вот ты — как тебе удалось справиться с испытанием?
— С большим трудом. Я связала хаос в гармонии и прошла сквозь фонтаны и того и другого, но этот способ не годится для всех. Каждый... из тех, кто возвращается, находит свой собственный путь, — она опустила глаза, зевнула и сказала: — Давай ложиться. Я устала, а завтра нам предстоит тащить на себе поклажу до самой Мерты.
Позднее, уже растянувшись на циновке, накрывшись стеганым шелковым одеялом и уставясь на тент над головой, Джастин уточнил:
— Значит, говоря, что прибегать в Великом Лесу к магии опасно, ты имела в виду именно это?
— Неуравновешенное использование гармонии или Белой силы вообще опасно, но в Великом Лесу опаснее, чем где бы то ни было.
Дайала повернулась на своей циновке, и Джастин чуть ли не физически ощутил боль в ее руках.
— Но вот я еще чего не пойму: отчего у тебя все эти волдыри и ожоги? Ты ведь вроде бы уже прошла испытание.
Дайала молчала — молчала так, что Джастин приподнялся, скривившись от боли в руках. Она поморщилась, словно ощутив его боль, но не шелохнулась. Он присмотрелся к ней и увидел струящиеся по ее лицу слезы, казавшиеся ему в слабом звездном свете капельками жидкого серебра.
— О Тьма! — Джастин воззрился на шрам на своем запястье, точно такой же, как и у нее, и ему показалось, что оба они пламенеют черным огнем. — Тьма!
Он нежно прикоснулся пальцами к ее пальцам.
Потом Джастин пододвинул свою циновку и лег рядом с ней. Пальцы их оставались сплетенными, а в глазах продолжали стоять слезы, в то время как над ними мягким эхом прокатывались ночные шорохи и шумы Великого Леса.
76
Элдирен сосредоточился на магическом зеркале, однако, хотя на лбу его от напряжения выступил пот, так и не смог разогнать затянувший поверхность клубящийся белесый туман.
— Одно из этих проклятых мест, — пробормотал маг, отступившись от тут же ставшего пустым зеркала.
— Думаю, все дело вон в тех деревьях, — промолвил Белтар, указывая на древний, зеленевший в долине ниже лагеря Белых лес. — Не из-за них ли никому никогда не удавалось заглянуть в Наклос?
— Да, такое предположение высказывалось, — ворчливо отозвался Элдирен, утирая лоб квадратиком сложенного платка. — Так когда мы должны связаться с Зиркасом?
— После того как займем Берлитос.
— А как мы его, во имя Света, займем? — спросил Элдирен. — Из-за этих деревьев с их распроклятой гармонией мне не удается увидеть даже расположение их войска! А попытка атаковать вслепую может стоить нам всех оставшихся сил. Ты бы хоть тряханул их как следует.
— Не могу, — покачал головой Белтар. — Не могу по той же причине, по какой ты их не видишь. Эти деревья не только скрепляют землю корнями, но и наполняют ее гармонией. Здесь все проникнуто ею, древней и устоявшейся. Легкое колебание почвы — это все, что я способен устроить.
— А ведь до сих пор у тебя все шло как по маслу! Мы прибрали к рукам и Клинию, и Борнт, только вот тот захудалый городишко на правом притоке Сарронна, как там бишь его...
— Рорн, — подсказал Белтар. — Забудь об этой дыре. Рано или поздно настанет и ее черед. А сейчас мы не можем позволить себе еще большие потери. Хватит и того, что Клиния далась нам нелегко. Если бы ты не зашел в обход через холмы и не разжег тот пожар... — он осекся, поскольку в белый шатер вошел герольд.
— Ну? — спросил его Белтар, подняв глаза.
— Высокочтимый маг, они отвергают любые условия.
— Вот как?
— Именно так. И держатся вызывающе, я бы сказал нагло.
По лицу герольда струился пот. Темной от пота была и синяя шапка, которую он снял при входе в шатер.
— Они заявили, что Берлитос не сдался даже величайшему тирану в истории, а уж нам — и подавно.
— Идиоты! — рявкнул Белтар. Герольд, стоя навытяжку, ждал.
— Нет, они не сдадутся! Ведь и вправду не сдадутся, кретины! Готовы умереть ради чести, славы и прочего вздора! — гневно говорил маг, меряя шагами шатер.
Герольд бросил вопросительный взгляд на Элдирена.
— И что теперь? — спросил Белтар. Элдирен жестом указал на герольда.
— Ах да... — Белтар кивнул. — Можешь идти.
— Слушаюсь! — отчеканил герольд и исчез за пологом.
— Ох Белтар, похоже ты на всех нагнал страху, — заметил Элдирен.
— Нагнать-то нагнал, да не на тех, на кого надо. Лучше бы меня боялись не собственные солдаты, а эти одержимые гармонией сарроннинцы. Но ведь нет, они заставляют, просто вынуждают меня использовать против них всю мою силу!
— Ты вроде бы только что сказал, что здесь у тебя это не получится.
— Я только сказал, что не в состоянии разрушить этот проклятый городишко землетрясением, и они, похоже, это понимают, — отозвался Белый маг, потирая подбородок. — Но, по-моему, как раз перед возвращением герольда кто-то из нас — то ли ты, то ли я — говорил о пожарах. Интересно, из чего построен Берлитос? Не думаю, чтобы здесь было много строительного камня...
— Хочешь его поджечь?
— А почему бы и нет? Это всяко лучше, чем положить под его стенами армию. Джира — вот единственный город, который мне велено сохранить в целости и неприкосновенности. А потом... — Белтар улыбнулся. — Они смогут вырубить эти проклятые деревья, чтобы отстроить его заново. Если, конечно, останется кому строить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});