— Друзья, — повторил Степан тупо.
— Вы согласны? — возрадовался капитан Никоненко. — Ну, я так ребятам и сказал!.. Так что с вас причитается, Павел Андреевич, и с зама вашего тоже, хотя ему эта информация вряд ли в радость будет.
— Игорь Владимирович! — перебил Степан, не в силах сдерживаться дальше. — Я прошу вас, пожалуйста…
— Да, — согласился Никоненко, — хорошо. Вашего зама пыталась убить его собственная жена. Вы знаете его жену?
— Нину? — переспросил Степан. Ему казалось, что весь разговор происходит как будто в кино, а он, Павел Степанов, смотрит из зрительного зала. И ему не хочется смотреть, ему давно надоел убогий фильм, но встать и уйти никак нельзя. — Да, я знаю Нину. Мы все… знаем Нину хорошо.
— Ну вот. Она и пыталась прикончить вашего зама, то есть собственного мужа.
— Откуда вы знаете? — спросил Степан, понимая, что трудно придумать вопрос глупее.
— Нина?! — в полный голос оказал рядом Чернов. — Белова?!
Степан кивнул.
— Она пришла сегодня утром к ребятам и сама во всем призналась, — объяснил Никоненко с удовольствием, — зеленую «пятерку» купила два месяца назад, чтобы за ним следить. Она давно его подозревала. Ну, что изменяет, не любит и так далее. А недавно поняла, что он решил ее бросить. Она его выследила у любовницы, а потом возле вашего офиса потеряла над собой контроль, и так далее… Экие страсти вокруг вас творятся, Павел Андреевич! Только позавидовать можно. На меня вот никто из любви не покушался, к примеру. А на вас?
— Что?
— Ничего. Посоветуйте вашему заму свои амурные дела лучше от жены маскировать. И пусть наймет ей грамотного адвоката, если только, конечно, он от счастья не заплачет, что так легко от нее избавился. Мне лично ее жалко. Детективы она неплохие пишет, да и вообще… ничего. Так что пусть лучше адвоката наймет, который все дело представит, как будто она с управлением не справилась. Испортил бабе жизнь, пусть теперь хлебает… Правильно я говорю, Павел Андреевич?
— Правильно, — согласился Степан, — спасибо, что позвонили. Заехали бы как-нибудь, что ли…
— Нет, — сказал Никоненко и усмехнулся, — нет, уж лучше вы к нам!
Степан положил трубку, потер затылок, который уже окончательно развалился на куски, и удивительно было, что пальцы не чувствуют липкой и теплой крови.
— Что? — спросил Чернов. — Что, Паша?
— Твою мать… — пробормотал Степан в ответ, — твою мать…
* * *
После обеда за окнами стремительно и бесшумно сгустились сумерки и повалил самый настоящий снег.
— Может, конец света близко? — предположил Чернов, клацая зубами от холода. Нос у него был красный, а под глазами лежала глубокая нездоровая синева. День выдался тяжелый, но не поехать в Сафоново они никак не могли.
— На моей машине поедем, — распорядился Степан, — я тебя потом до офиса подкину, и ты свою заберешь.
— Теперь ехать придется три часа, — пробормотал Чернов, — одни пробки будут, раз снег пошел.
Несмотря на мрачные черновские прогнозы, до Сафонова они добрались относительно быстро.
— Значит, на обратном пути застрянем, — подытожил Чернов, никак не желая прощаться с мрачной картиной жизни, нарисованной измученным воображением, — и вообще надо было резиновые сапоги надевать. Смотри, мы здесь нигде не пролезем.
Степан молчал.
Чернов бухтел всю дорогу, не закрывая рта, и Степан отлично понимал его.
Сообщение о том, что Белова пыталась прикончить его собственная жена Нина, которую они оба давным-давно знали и в гостях у которой не раз и не два пили настоянную на клюкве водку, изготовлять которую Нина была большая мастерица, потрясло обоих до глубины души.
Степан пытался заставить себя порадоваться тому, что покушение на Белова не имеет отношения к делам, творящимся на стройке, но даже с его цинизмом порадоваться никак не удавалось. Белову, заехавшему в офис по дороге из больницы, Степан старательно не смотрел в глаза. Ему, как и капитану Никоненко, было жалко Нину. С его точки зрения, ни один мужик — или баба — не стоят того, чтобы рисковать ради них благополучием или свободой.
Хотя Чернов, наверное, уверен в обратном. Вон как визжать принимается, чуть только Степан намекнет, что его драгоценная Саша может быть замешана в чем-то неприятном, а хуже того — подозрительном.
Степан не желал думать про Нину и все-таки думал. И Чернов тоже думал, потому и ворчал не останавливаясь, как истеричная собака.
— Леночка зачем-то в школу приходила, — сообщил Степан. Вместе с истеричной собакой в голову ему пришла мысль о Леночке. — Представляешь? Пришла и стала выяснять, какая у Ивана нянька, да кто с ним сейчас сидит, да сколько их вообще сменилось… Кино.
— С чего это она?
— А хрен ее знает. Я ей дозвониться третий день не могу. Мобильный не отвечает, и дома ее тоже нет. Может, в теплые страны укатила? Она это любит, по весне особенно.
— Может, и укатила, но в школу-то ее чего понесло?
— Да говорю тебе, что не знаю! Черный, закрой окно, снег прямо в морду лепит!
— Я курю.
— Ну перестань курить! Потерпи. Ехать осталось три минуты.
— Паш, ты не знаешь, какой сегодня день недели?
Степан, на секунду отвлекшись от месива из воды, снега и машин, которое еще два часа назад называлось шоссе, взглянул на Чернова с веселым интересом. И тут вдруг сообразил, что ответить на этот вопрос, пожалуй, не может.
— А черт его знает. Пятница? Или четверг?
— Вроде пятница, — сказал Чернов неуверенно, — вот, блин, живем!.. Какой день недели — не знаем!
— Да какая тебе разница? Сегодня рабочий день, и вчера был рабочий день, и завтра будет тоже рабочий день, как бы он ни назывался.
— Уйду я от тебя, Степа, — пообещал Чернов мрачно, — вступлю в партию Леонида Гаврилина. Буду у тебя под забором лозунги выкрикивать…
— Ну-ну, — согласился Степан неопределенно.
— Не «ну-ну», а завтра, если только завтра действительно суббота, я на работу не пойду. Может у меня раз в неделю быть личное время?
— Не может, если на этой неделе Петровича похоронили, Белова в Склиф сволокли, снег пошел, Никоненко неизвестно зачем позвонил и так далее. Так что будешь завтра работать, Черный!
— Никоненко позвонил, чтобы про Белова рассказать!
— А откуда Никоненко про Белова знает? Он что, баба Ванга? Какое ему, блин, может быть дело до нас и до наших проблем?! Отчет по Муркину сдал, и больше его ничего не должно касаться, а он звонит! Зачем?
— Вечно ты, Паш, какие-то идиотские выводы делаешь, непонятно из чего.
— Какие умею, такие и делаю. Вылезай, приехали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});