не хотел помогать – просто он не видел смысла создавать новый комитет, чьи задачи совпадали бы с теми, которыми занимался уже существующий.
Как ни странно, несмотря на то что Тардини дал исчерпывающий ответ и изложил свое решение, в конце своих записей он добавил: «Тем не менее я прошу монсеньора Ломбарди, который знает лучше меня о положении евреев, высказать свое мнение по этому вопросу»12.
* * *
Итак, по просьбе Тардини монсеньор Армандо Ломбарди, сотрудник Бюро, ответил в «куриальном стиле», который один мой друг называет «ватиканским наречием», характерным для римской курии: «Я не думаю, что обладаю достаточной компетенцией по вопросу о евреях, которую мне приписывает Ваше Превосходительство. В этих евреях очень трудно разбираться. Опыт последних сорока дней, которые я провел… в их обществе, показал мне, что Церковь с полным правом характеризует их так, как она это делает в каждую Страстную пятницу»13. Ломбарди подразумевал весьма противоречивые слова, которые произносили во время католической литургии в Страстную пятницу, когда христиане в своих молитвах взывали к божественному милосердию по отношению к «неверным»[12] евреям, повинным в смерти Христа. Тем самым Ломбарди одобрял эту фразу и ее теологическую подоплеку. Тем не менее далее он добавил: «В отеческом милосердии, который Святой отец проявляет по отношению к ним, есть нечто возвышенное и героическое». Что ж, в его фразе отразилась совсем иная точка зрения и иное отношение к евреям, чем то, которого придерживались его коллеги и руководители. Монсеньор Ломбарди выражает архаичную теологическую точку зрения, согласно которой евреев следует оценивать такими, какими они были в первую Страстную пятницу, и считать их виновными в том, что они выдали Христа и приговорили его к смерти. Когда я наткнулся на этот документ в архивах, он меня поразил: последний комментарий Ломбарди отчетливо показывает, что Пий XII не разделял его мнения. Более того, он намекает на то, что папа в каком-то смысле взял на себя «миссию» помогать евреям.
Впрочем, Ломбарди был полностью согласен с Тардини, полагавшим, что не было никакой необходимости в создании нового комитета, а в критике деятельности утрехтского комитета в Нидерландах он зашел еще дальше. Так, он упомянул недавние споры относительно некоторых беженцев, отправленных в Бразилию. После их отъезда Бразилия немедленно закрыла въезд для остальных.
Ломбарди продолжал: «Что касается утрехтского бюро, позволю себе напомнить об очень плохой услуге, которую оно оказало Святому Престолу, и о том, почему так случилось. Как сообщает нунций в Рио-де-Жанейро и как заявляет apertis verbis бразильское посольство, отправленные в Бразилию 156 лиц (многие из которых не были крещены и состояли в коммунистической партии) произвели там очень плохое впечатление. И в самом деле это очень плохая услуга Святому Престолу, ведь именно он рекомендовал этих лиц. Несомненно, это нанесло ущерб делу беженцев, потому что “очень плохое впечатление” подтолкнуло бразильское правительство к принятию ограничительных мер, в результате чего теперь заблокированы все процедуры иммиграции, ранее действовавшие между посольством и Святым Престолом»14.
Ломбарди заявлял, что, в конце концов, «все мы можем быть уверены, что жертвами этого обмана стали “Рафаэльсферайн”, епископы, нунции и государственный секретариат. Несколько дней назад отец Хехт из “Рафаэльсферайн” в Германии говорил мне, что, по его мнению, среди неарийцев, рекомендованных бразильскому посольству, более сотни не были крещены. У меня сложилось впечатление, что больше всего пострадали миланская и генуэзская епархии. Некоторые из этих случаев были обнаружены государственным секретариатом, но тут у нас нет ни средств, ни времени на проведение детального расследования по отдельным случаям, о которых нам сообщают. Поэтому единственным утешением нам служит то, что tutto è carità – всё есть милосердие».
Что можно сказать о точке зрения Ломбарди? Ее можно объяснять по-разному. Возможно, он был антисемитом и в теологическом плане был сильно обеспокоен крещением тех людей, которые, как он думал, не принадлежат католической вере и никогда не смогут ее принять. Возможно, он лишь опасался, что если власти Бразилии или других стран обнаружат, что беженцы не являются истинными католиками, то это может привести к дипломатическим проблемам, которые поставят под удар всю систему оказания помощи, созданную Бюро. Быть может, доля истины есть в обоих объяснениях. Очевидно, что Ломбарди утратил терпение. Вместе с тем, хотя он и не разделял точку зрения папы по этим вопросам, он включил в свой ответ выражение tutto è carità – «всё есть милосердие», – которое явно было главным пунктом программы понтификата Пия XII. Эти слова в качестве постскриптума выглядят как попытка Ломбарди скрыть свое недовольство.
Однако ответ на этом не заканчивается, и его продолжение устраняет сомнения относительно того, что он на самом деле думал. Его антисемитизм проявляется в едва скрываемой критике папы: «Теперь, что касается благодарности, рождающейся в сердце этих евреев, которым мы предоставили нашу помощь, то беглый анализ показывает, что количество тех, кто поистине признателен за полученную милость, составляет всего 5 %… Это меньше даже того процента благодарности, которую Наш Господь (Иисус) получил, излечив десять прокаженных. Очевидно, что за последние девятнадцать столетий “раса” ухудшилась.
Но всё есть милосердие: милосердие, в котором, в данном случае, есть нечто возвышенное и героическое».
Без комментариев.
Следует помнить, что дело происходило в 1940-м, в первый год войны. Массовые депортации в концентрационные лагеря станут реальностью в ближайшие месяцы. Но из этого обмена мнениями по практическому вопросу в рамках Бюро вытекает, что некоторые люди в римской курии (да и было ли когда-то иначе и будет ли?) не были согласны с мыслями и представлениями папы. Новый подход Пия XII к некоторым проблемам вступал в прямое противоречие с традициями и верованиями консерваторов в римской курии, которые продолжали клеймить еврейский народ.
Саркастические слова Ломбарди предельно ясны: он знал, что папа не разделял его антисемитских взглядов. Папа верил, что евреи – наши братья и друзья, что для той эпохи было удивительно современной мыслью. Но была ли она такой уж новой?
* * *
Разговаривая с друзьями и коллегами, я часто советовал им рассматривать роль Пия XII во время Второй мировой войны через призму его действий в ходе Первой мировой, когда он был министром иностранных дел Святого Престола, находясь в должности руководителя Бюро, которую во время Второй мировой занимал Тардини.
До настоящего времени малоизвестным оставался документ, который дает ясное представление об отношении Пачелли к еврейскому народу. Речь идет об официальном письме, которое 9 февраля 1916 года отправил из Государственного секретариата кардинал Пьетро Гаспарри в ответ на обращенную к Святому Престолу просьбу нью-йоркского Комитета американских евреев[13] выступить в защиту евреев, которых преследовали и убивали на охваченных войной землях Восточной Европы, прежде всего в Польше (да, они подвергались гонениям уже в Первую мировую войну)15. Вот что писал