В VI веке святой Галл, родившийся в Ирландии, сопровождал на континент святого Колумбу и основал в Швейцарии монастырь, который носит его имя. Здесь все еще хранится множество интересных манускриптов и фрагментов манускриптов, интересных благодаря глоссам на древнеирландском языке на полях латинского текста. Филологи считают, что они так важны, что тринадцать иллюстраций ин-кварто и факсимиле этих страниц приведены доктором Фердинандом Келлером в записках Цюрихского общества.
Интересный предмет, напоминающий об ирландском святом, также хранится в соборе Вюрцбурга – копия Евангелия святого Киллиана, принявшего мученическую смерть в 689 году, которая, когда его гробницу открыли спустя пятьдесят лет, оказалась запятнана кровью.
Итак, деятельность ирландцев действительно можно проследить по всей Европе по их следам – рукописным иллюстрациям. Они были прежде всего свидетелями Господа, они несли свет через эти темные века и главным образом были верными хранителями и стражами святого Слова Божьего. За сто лет до того, как Альфред прибыл в Ирландию, чтобы получить там образование, и вернулся обратно, дабы цивилизовать свою родную страну с помощью знаний, которые он там получил, христианские школы были основаны Карлом Великим в Германии под руководством ирландцев. По всей Франции, по Рейну, по всей Швейцарии, Италии и Испании ирландские миссионеры учили и работали, основывали школы и монастыри и своей ученостью освящали самые темные страницы в европейской истории. Одним из великих сокровищ Императорской библиотеки в Париже является прекрасная ирландская копия латинских Евангелий. Коллеж Святого Исидора в Риме обладает множеством ирландских рукописей – одна из них Псалтырь фолио, которая сплошь написана буквами величиной в четверть дюйма; она считается одной из прекраснейших поздних работ ирландской школы. Прославленное Золотое Евангелие в Стокгольме – творение гиберно-саксонского искусства IX века. У этой книги особая история. Она была украдена из Англии и исчезла на столетия, но наконец была найдена в Мантуе в XVII веке и приобретена для Королевской библиотеки в Стокгольме. Санкт-Петербург также обладает усеянной миниатюрами рукописью Евангелий, которая была привезена из Франции в эпоху Великой революции и проделала путь на далекий север. Она – совершенный и прекрасный образец ирландского стиля VIII века, и начальные буквицы можно сравнить только с книгой Келлской книгой. Все эти ирландские рукописные Евангелия без исключения являются копиями латинской версии святого Иеронима. Никакого ирландского перевода Евангелия до сих пор найдено не было. Учение, очевидно, считалось святым делом, необходимым для священников, но не нужным для масс; однако кажется странным, что, пока ученые и благочестивые ирландские святые и миссионеры посвящали свою жизнь приумножению копий Евангелий для других народов и распространению их по Европе, они ни разу не подумали о том, чтобы дать людям в своей родной стране Слово Божье на их собственном, родном языке. Ведущие тевтонские расы с их свободным духом, принимая доктрины веры, напротив, не были удовлетворены тем, чтобы просто повиноваться своим учителям. Они требовали права частного суждения, возможности применять свой личный разум, и Евангелия были переведены на готский язык уже в IV веке епископом Ульфилой для того, чтобы ими пользовался готский народ.
Эта замечательная книга, именуемая «Серебряным кодексом», теперь хранится в Королевской библиотеке в Упсале; после множества опасностей и превратностей судьбы она наконец нашла свой путь к народу, который считает себя истинными наследниками готов и король которого до сих пор носит гордый титул «короля шведов, готов и вандалов»; и издание этой рукописи с примечаниями было опубликовано ученым профессором Андреасом Уппстромом из Упсалы.
К концу X века франкский стиль орнамента, смешение классического и византийского, практически полностью заменил прекрасное и утонченное кельтское искусство как в Англии, так и на континенте, и примерно в XV веке оно исчезло даже из нашей собственной страны – Ирландии, страны, где оно зародилось. Эти роскошные служебники и украшенные миниатюрами Евангелия, полные жизни, гения, святого благочестия и терпеливой любви, суждено было вскоре заменить тупым механизмам печати, в то время как протестантизм использовал всю свою заново обретенную силу, чтобы уничтожить врожденное стремление нашей природы, которая желает проявлять религиозную горячность, веру и усердие драгоценными приношениями и жертвами. Святые книги с золотыми рамками, скульптурные кресты, украшенные драгоценными камнями реликварии были разбиты под пятою солдатни Кромвеля; величественные и прекрасные аббатства были осквернены и разрушены до руин, в то время как рядом с ними поднялись скупые, уродливые постройки реформистской веры, как будто бы уничтожение всего прекрасного считалось в ту пору самой желанной жертвой, которую только человек может предложить Господу, сотворившему всю красоту и создавшему человеческую душу такой, чтобы она могла наслаждаться и проявлять все духовное, мистическое, вечное очарование формы, цвета и симметрии.
С этого скорбного времени, когда завоеватели-иконоборцы сносили храмы и уничтожали дух нашего народа, возрождения искусств в Ирландии не было. Поэтому неудивительно, что мы с таким теплым, хотя и печальным, почтением любуемся на прекрасные памятники нашего прошлого и с горячей благодарностью приветствуем усилия способных ученых и достойных людей показать и сохранить их – как в той великолепной и роскошной книге, которую мистер Вествуд посвятил кельтскому искусству.
Наша древняя столица
История Дублина, столь восхитительно рассказанная мистером Гилбертом [106]в написанных им ученых и познавательных томах, начинает современный период ирландской истории, когда Ирландия стала неотъемлемой частью Британской империи – величайшей империи в мире – и знание легенд, как и все древние обычаи и предрассудки, стало угасать и гибнуть перед наступлением цивилизации, как пышный подлесок первобытного леса перед наступлением культуры.
Очерк возвышения столицы Ирландии, со всеми изменениями, которые новый образ мыслей и действий, обязанный своим появлением влиянию норманнов, привнес в ирландскую жизнь, будет подходящим эпилогом легендарного и раннего исторического периодов, столь полных поэзии и очаровывающих воображение, с их великолепными королями и бардами, мрачной романтикой и туманными снами, с их идеальным волшебным миром красоты и изящества, музыки и песни; времен детства человечества, когда люди жили свободной, радостной жизнью под властью своих природных правителей и ужасная борьба подавленного и угнетенного народа против иноземных хозяев еще не началась, борьба, которая длилась семь столетий и продолжается до сих пор с неистощимыми силой и страстью.
История городов – это история наций: самый совершенный показатель общественного подъема, умственного развития, физического совершенствования и политической свободы, которых в данный период мог достигнуть народ. Каждый камень в городе – символ века, в который он был воздвигнут. С его помощью мы можем проследить прогресс человечества через все его фазы: от первой грубой рыбацкой хижины, алтаря первобытного жреца, кургана первого воина-кочевника, каменного укрепления или простой церкви времен раннего христианства до величественных и прекрасных храмов и дворцов, свидетельствующих о роскоши и утонченности народа в его самом неумеренном великолепии или о человеческом гении в высшей точке его расцвета.
Вавилон, Фивы, Рим, Иерусалим – эти слова символизируют нации. Их окружает непрестанный интерес всего мира, их развалины – истинные и вечные страницы человеческой истории. Каждая упавшая колонна – часть былого ритуала или символ династии. В самой пыли живут великие воспоминания, и философ, как специалист по сравнительной анатомии, может воссоздать всю жизнь народа – его религию, литературу и законы – по этим осколкам исчезнувших поколений, этим ископаемым манускриптам человека.
Статуя и колонна, мавзолей и алтарь – памятники триумфов нации или ее трагедий. Дети, смотря на них, узнают историю отечественных героев, поэтов, святых и мучеников, вождей и законодателей, простерших свою славу как царскую мантию над своей страной. Духи прошлого, пришедшие из страны призраков, живут среди них. Мы чувствуем их присутствие и слышим их вдохновляющие или предупреждающие слова, одни и те же при расцвете или упадке древнего города.
Современные столицы олицетворяют не только историю прошедших времен, но и живую сосредоточенную волю всей нации. Таковы Лондон, Берлин и Вена, в то время как «Париж, город-слово» (cité verbe) [107], как называет его Виктор Гюго, олицетворяет тенденции не только Франции, но и всей Европы.