Но все дело было в том, что он уже разговаривал не со Стивеном.
19
Стивен пролежал немного с закрытыми глазами, испытывая новое и потрясающее чувство. Он ненавидел себя.
Потому что догадался, кто он сейчас.
И, конечно, в этот ранний час, в начале девятого, он считал само собой разумеющимся то, что Стефани тоже находится либо в своей постели, либо в чужой… с кем-то.
Перспектива оказаться в постели в облике Стефани не вызвала у Стивена особого воодушевления. «Да, парень, — сказал он сам себе, — вот тебе и представился шанс узнать, как ощущают секс женщины…»
В это мгновение Стивен почувствовал себя кем-то, вроде лесбиянки — ибо был мужчиной в роли женщины, которая занималась сексом с другим мужчиной.
На минуту забыв обо всем, он обдумывал эту мысль, исследовал свои чувства.
Напрягшись, он открыл глаза. Вздрогнув, он повернул голову и увидел…
Он (она) была одна в постели.
«Отлично, — подумал с облегчением Стивен, — возможно, в конце концов, она просто добропорядочная девушка, мечтающая выскочить замуж.»
Боковым зрением Стивен увидел роскошные светлые волосы, аккуратно разбросанные на второй подушке. Подозревая, что это теперь были его волосы, он внутренне содрогнулся от ужасной мысли, навеянной его мужским шовинизмом, что теперь он низведен до унизительного положения женщины.
Секунды медленно бежали. А потом — шокирующее понимание: «На самом деле все не так уж и плохо! Боже милостивый!»
Ведь у него остались тело и мозги. А небольшое различие в гениталиях и внутренней секреции, кажется, не влияет на его разум.
Столь быстро осознав себя в своем новом теле, Стивен выкинул из головы все мысли о происшедшей с ним трансформации.
После чего вспомнил, где был до этого… и в уме его возникла картина: бедняжка Стефани в его облике стоит перед сержантом Эмметтом Обданом.
Стивен тут же вскочил с кровати. Встал. Схватил телефонную трубку.
Боковым зрением он заметил женскую ночную рубашку, блеск обнаженных белоснежных ножек, изящную ручку, державшую телефонную трубку и прелестные крохотные пальчики женщины, набиравшие секретный номер его отца.
В этот раз Стивену оказалось немного труднее убедить Мастерса-старшего в случившимся с ним новом обмене телами — теперь он был не тем самоуверенным Стивеном, после всех тех унижений, которым подвергал его сержант Обдан. Но примерно через час после его звонка Мастерс — старший в сопровождении двух женщин-секретарш вошел в квартиру Стефани.
Обе секретарши отправились на кухню приготовить себе кофе. Стивен-старший и Стивен-младший остались в гостиной.
Отец Стивена с какой-то отрешенностью прислушивался к слегка хриплому голосу Стефани, в котором время от времени появлялись сопрановые обертоны, описывавшей первые пять дней пребывания Стивена в тюрьме.
Стивен искренне удивлялся тому, как грубо с ним обращались в тюрьме. Стивен правдиво признался, что имел только поверхностное представление о том, что такое вооруженные силы. Сопровождавшие его в двух экспедициях на Миттенд спутники были типично бравые офицеры, честные, решительные и верные своему долгу. Даже свой приговор с пожизненным заключением и строгим режимом он воспринял вначале, как ужасный поворот судьбы, который случается с людьми, когда их низводят до скотского состояния.
— Это, — заключил Стивен, — я заслужил сам, после того как решил добровольно отправиться в первую экспедицию.
— Мне трудно поверить, — сказал его отец после паузы, — что ты сам не создал проблем в тюрьме, отчего тебя и невзлюбили в тюрьме.
— Мы выстроились в шеренгу, — сказал Стивен, — и этот тип Обдан стал обходить нас и придрался к четырнадцати из двадцати трех человек. Когда он подходил ко мне, я уже знал, что сейчас последует, и стоял навытяжку. Однако он остановился возле меня и сильно ударил рукой по лицу. Так сильно, что я упал. Это вывело его из себя и он пнул меня по голеням. И случилось это в начале седьмого уже в первое же утро.
Хрупкое тело Стефани содрогнулось.
— После этого я решил, что попробую все выдержать, пока ты и Гленкейрн не сможете сделать что-нибудь для меня.
— Мы словно натолкнулись на каменную стену, — осторожно стал оправдываться его отец. — По всей видимости, атмосфера военного суда отражала чувства людей вообще. О тебе сложилась репутация, как о безответственном плейбое, и тебя считали виновным в смерти тех трех офицеров на Миттенде. Поэтому никто не хотел помогать нам, боясь, что про него станут думать, что он купился на деньги Мастерса.
Стивен отреагировал мгновенно, подчиняясь тому подсознательному комплексу, который влиял на его способность мыслить логически:
— Выглядит так, будто они считают, что я во всем виноват. Я не могу в это поверить.
— Суд завершился необычайно быстро, — осторожно возразил его отец.
Стивен не согласился:
— Если уж мое имя запятнано, — звонким голоском Стефани произнес он, — то, быть может, когда вы будете защищать Утгерса в облике Брема, вы сможете представить документы, которых не удалось получить в трибунале?
— Мы сами так думали, — последовал ответ, — но неожиданно дело против него было прекращено, и его освободили.
— Та многоликая Матерь на Миттенде как-то заметила, что они сражаются против джи-интов уже много лет и сопротивление вообще стало возможным благодаря внутреннему преобразованию в них, что очень трудно сделать, когда перемещаешься из одной Галактики в другую. Поэтому джи-интам и нужны были модели.
Мастерс-старший сказал:
— Миттенд выбрали для межзвездной экспедиции, потому что это была планета, неожиданно оказавшаяся там, где раньше не замечалось никаких планет. Это решение было принято генералом Синтером.
— Вероятно, — тут же среагировал Стивен, — настоящий Синтер закопан где-то в землю.
— Или съеден, — добавил его отец ровным голосом.
— Боже милостивый! — воскликнул Стивен.
— Я изучал звездные карты, — сообщил Мастерс-старший. — Эта звездная система находится у верхнего края диска Галактики, и огромные пространства пустоты отделяют нас от других галактик с любой стороны.
— Но все же, — возразил Стивен, словно действительно мог думать столь долго логически, — вряд ли здесь может быть много опытных агентов джи-интов, вроде Круга и Синтера. Иначе им не нужно было использовать кого-то, вроде меня, для своей подрывной деятельности.
— Ты не похож на диверсанта, — хмуро заметил старик. — И я этого не понимаю. Что, по-твоему, в тебе есть такого, что заставляет их прилагать такие усилия, чтобы убрать тебя с их пути?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});