Одной рукой с платком зажал кровавивший нос, вторую он сунул в карман куртки. Саша сделал шаг вперед. На всякий случай. Тот достал вместо пистолета мобильный телефон и щелкнул Сашину фотку.
— Я тебя в тюрьму засажу, сталинист хренов! Таких уродов, как ты, нужно держать в тюрьмах, чтоб нормальным людям жить не мешали! — прокричал он, выскочив на очередной станции, и побежал по ступенькам к дежурившим милиционерам.
— Зачем вы, мужчина, парня обидели? — тут же начала воспитательную работу сердобольная тетка. — Неужели нельзя было по-хорошему все сделать? Кулаками-то махать проще всего!
— Именно потому, что вы, уважаемая, сидели и молчали, вместо того чтоб сделать все по-хорошему, как вы умеете, пришлось мне все делать так, как умею я. Постарайтесь в следующий раз успеть все сделать по-хорошему, пока я не появился. А не успели, то просто помолчите, как вы это делали до того.
— А не было причин вмешиваться! Женщина бы постояла, пока место не освободилось. Только вам в одном месте чесалось!
— Когда ты, подруга, будешь лежать беспомощная на улице и ни одна живая душа к тебе не подойдет, чтоб помочь, вот тогда ты поймешь, были причины или нет. Хоть я тебе, конечно, такого не желаю, — на всякий случай добавил Саша.
— Я тебе не подруга! — успела прокричать в спину выходящего великовозрастного хулигана принципиальная дамочка.
«И слава богу, — подумал он, — я бы такого счастья не вынес». Пересев на свою ветку и дремля в покачивающемся вагоне, сообщающем раз в три минуты названия новых станций, Саша думал, не возникнет ли противоречий в рапортах участников с результатами оперативной съемки.
Еще в вертолете он подправил воспоминания присутствующих, вычеркнув эпизод с погрузкой и разгрузкой боеприпасов. Затем уже в самолете корректировал отдельные эпизоды. Пост снял боец Рысь со своего винтореза, тропу минировали и подрывали по всем правилам непростого искусства с помощью радиовзрывателей. Пики и арбалеты в руках бойцов превратились в штатное оружие. Вся история сохранила оттенок большого везения, но ничего сверхъестественного в ней не осталось. Везет — сильным!
Оперативной съемки как таковой толком и не было. Инфракрасных камер им то ли не выдали, то ли не заказали, поэтому вся ночная эпопея осталась для истории незадокументированной. Утром засняли только результат. Общий план и лица трупов крупным планом. Причем пару снятых шашкой голов приставили обратно к корпусу, чтобы была связная картинка. Поэтому если отдельные вопросы и появятся, то на фоне положительного результата никто в них копаться не будет.
Сев за руль машины, Саша подумал, что стоит как-то озаботиться вещественными доказательствами для любимой жены, которая уверена, что он на рыбалке с важными шишками из РАО ЕЭС решает вопросы будущего сотрудничества. Заехать в магазин, торгующий живой рыбой, и закупить улов проблем не было, но были трофеи, которые тоже нуждались в правдоподобной легенде. Поэтому он поездил, поискал и купил красивый ковер два на три, чтобы повесить в спальне на стену, дюбелей и крючков.
Придя домой на закате дня, Саша, как обычно, обнял жену и напоил коня. Вооружившись электродрелью, он начал вертеть дыры, вбивать дюбеля и вкручивать в них крючки. Затем повесил ковер и вкрутил еще несколько крючков в дюбеля прямо через ковер. На них развешал всю свою коллекцию горячего и холодного оружия.
— Вот, жена, теперь я настоящий казак. Полный ковер оружия. Почти. Ничего, дополним.
— Откуда ты эту гадость привез? — грозно начала допрос жена.
— Оказывается, это была не рыбалка, а охота, перепутал. Пришлось ружьишко прикупить. Мне по знакомству один менеджер продал. У него второе было. А шашку и кинжал другой подарил. Я его от грыжи Шморля по ходу дела вылечил, так он мне презент сделал. Большой любитель холодного оружия. Сказал, пусть эти предметы положат начало моей личной коллекции.
— Нет чтоб жене что-то в подарок привезти… привез на мою голову. Я теперь тут спать не смогу. Только ковер красивый испортил.
— Кушать есть что в доме? Муж с охоты вернулся, два дня не было, может, его сперва покормить надо? Я уже не заикаюсь о продолжении типа: раздеть, разуть, искупать и спать уложить. Ты же не девочка уже, видишь, муж вернулся домой, худой, злой и небритый. Зачем эти разговоры? Я же могу вспылить на голодный желудок, мало не покажется. Давай, жена, неси мне с дороги вдоволь напиться. И закусить тоже неси. Ну а дальше действуй по тексту. Если не знаешь, я тебе напою.
— Муж, ты видишь, где у меня руки? Так что мне по фиг, где у тебя тюбетейка! — (Надя намекает на известный узбекский анекдот: женился узбек на украинке и учит молодую жену: «Жена, если я прихожу домой и у меня тюбетейка на затылке, значит, настроение у меня отличное, проси, что хочешь, ни в чем не откажу. А если я пришел и у меня тюбетейка на лбу, старайся меня не злить, не перечить, слушаться меня беспрекословно, а то беда будет». Послушала его жена и говорит: «А теперь послушай ты меня. Если ты пришел домой и видишь, что я стою и упираю руки в боки, то знай, мне по фигу, где твоя тюбетейка!») — Почему одежда вся в крови?
— Добычу разделывал, вот и заляпался. Не буду же я стоять, когда все работают.
— Так ты что, в зверей стрелял?
— Как ты могла такое подумать! Ты, мать моих детей! О горе мне…
— Не паясничай.
— Другие стреляли. Я в дерево пулял, для виду. Я, кстати, голодный как волк. Так что ты завязывай на время с допросом. Арестованного кормить пора. Что там в мире творится, не знаешь?
— Ой, передавали, что сотрудники ФСБ Маурова убили, даже фотографию по телевизору показывали.
— Что ты говоришь, а ну-ка, ну-ка…
Глянув в телевизоре на фотографию покойника, Хор авторитетно заявил, клиент скорее жив, чем мертв, и спокойно спит. Саша подумал, ход неглупый. Покушение было, можно сказать, «удачное». Сам бог велел объявить клиента покойником. Никто нервничать и суетиться не будет, можно спокойно работать и думать, как применить полученную инфу.
При написании рапорта Василий Петрович понял, он чего-то не понимает. Первое, чего он не мог понять, как он решился на такую авантюру — воровать Маурова, имея в распоряжении спецгруппу из семи бойцов. Только за это, на месте начальства, он снял бы свою голову с плеч.
Но мало того, он зачем-то отпускает вертолет, хотя разумней было оставить его до завершения операции. Ладно, отпустить тоже было немало резонов. Никто не мог гарантировать, что вертолет не засекли. Одно дело — полетал вертолет над горами и улетел обратно на базу, совсем другое — если заподозрят посадку. Однако назначенное время возвращения за группой — это было уже что-то за гранью нормального. Полковник был совершенно уверен: будучи в своем уме, он бы назначил время прибытия вертолета на шесть ноль-ноль. Никакого иного времени он назначить не мог. Но поскольку он хорошо помнил, что велел летчикам прибыть в десять, то объяснение могло быть только одно: он был не в своем уме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});