Читать интересную книгу Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Ракел остановилась и потушила свой волшебный факел. От пальца Чора осталась одна фаланга. Маскируясь под спешащего по делам арбитратора, она беспрепятственно спустилась в подземную тюрьму, где скинула униформу и осталась в своем костюме.

Ракел решила сохранить хоть маленькую часть Пальца Славы. Вот уж удивятся спесивый Инквизитор, гигант и карлик. Они должны уважать ее. Только так у нее появится гарантия дожить до преклонных лет. Только так Драко признает ее достойной заменой погибшей леди, воспалившей его душу, как ядовитая заноза.

— А что в сумке? — спросил Гримм. — Голова судьи?

— Нет, — ответила Ракел. — Но одного я убила. — Она открыла сумку. — Это я прихватила на обратном пути.

Обоймы к болтерам! Одна, две… пятнадцать! Зарядив «Мир Императора», «Милосердие Императора» и болтер Лекса, они могут развязать полномасштабную войну.

Д'Аркебуз благоговейно вытащил обойму и поцеловал ее, трепетно, как любимую женщину.

— Я правильно сделала? — спросила девушка. — Думаю, это собьет Суд с толку. Крадут дискету и реликвии Оксиденса.

Она перешла с готического на сабурлобский диалект, так как сильно устала после вылазки.

Поддавалась ли усталости настоящая Мелинда?

— Расскажи, все, что с тобой случилось, — попросил Джак. — Быстро и коротко, без подробностей.

Ракел поведала о судье, дискете и бюллетене Астропата.

— Молодец, — похвалил Джак. — Ты все сделала правильно. Когда вернемся, я восстановлю твои силы с помощью карты Таро.

— Элдарские жрецы настигают нас, босс, — огорченно произнес Гримм. — Если они прилетят сюда, было бы неплохо натравить на них Суд.

— Ты не понимаешь! — возразил Джак. — Если арлекины объявятся внезапно, мы будем знать наверняка, что на Сабурлобе есть вход в Паутину. Если они прилетят на пассажирском корабле, это докажет, что входа нет. Если появится элдарский корабль, значит вход расположен на астероиде или на спутнике одного из газовых гигантов системы.

Действительно, у древней расы элдаров не было навигаторов, способных провести корабль через искривленное пространство. От звезды к звезде они перемещались по Паутине, а внутри систем довольствовались межпланетными кораблями.

Конечно, маги элдаров могли изобрести навигационный ген и ввести его нескольким детям своей расы, однако Слаанеш не дремал.

Жестокое божество Хаоса жадно выискивало арлекинов. Для элдара войти в ворп-пространство равносильно самоубийству. Паутина являлась для них единственным способом путешествий меж звездами.

— Когда я выучу язык, — добавил Джак, — мне понадобится учитель, который покажет, как читаются руны.

— Мы посадим его в клетку и будем пытать, пока не добьемся согласия?

Гримм не забыл, как обошлись с ним Драко и Мелинда на борту «Торментум Малорум».

Скват вынужден был признаться, что имел связь с Зефро Карнелианом, который его одурачил. Джак и Мелинда в свою очередь тоже обманули карлика. Они блефовали, пугая Гримма пытками, рассчитывали — и не зря — на его воспаленное воображение.

Джак ответил:

— Я не раз говорил тебе, что физические пытки неэффективны. Существуют лучшие способы взять верх над элдарами — Какие же?

— Сначала нужно поймать их. И сделать это раньше, чем они поймают нас.

— Да, будет красный закат и красная ночь, — согласился Леке.

Всю последующую неделю Джак надевал на ночь гипношлем. Днем он то и дело повторял никому не понятные фразы.

— Нил анн ах клеасай, агус та ан йомад меаса аиге фейн.

Настоящая Мелинда смогла бы поддержать разговор. Упражнения превратились в монолог, обращенный к ее ушедшей душе.

Только однажды Драко перевел отрывистые слова:

— Нил анн ах клеасай… — он взглянул на до боли знакомое и в то же время чужое лицо Ракел и повторил на имперском готическом: — Обманщик слишком много должен держать в памяти. Это, — прокомментировал Инквизитор, — станет нашим девизом в борьбе с арлекинами.

Пока Джак изучал язык элдаров, Леке приступил к резьбе. Вместо герба ордена Кулаков, на время покинутого, он решил вырезать пейзаж планеты Хаоса, той, где видел демона, качающегося на серпе месяца.

Ракел случайно взглянула на неоконченную работу и разочарованно произнесла: — Нелепица и ужас!

Похоже, ей никогда не снились ночные кошмары.

— Нет, — ответил Леке. — Я изобразил все в точности так, как видел. Это реальность, вернее, нереальность, которая существует. Тебе не стоит смотреть. Те, кто способен воспроизвести в уме подобные сцены, заслуживают чистки ума.

— Чистка? — содрогнулась девушка. — Больше никогда не взгляну на твое произведение.

Она тут же покинула комнату.

И правильно. Кроме планеты Хаоса десантник собирался изобразить смерть Мелинды от копья амазонки с Феникса.

Устав от кропотливой работы, Леке вышел в сад, чтобы дать отдохнуть глазам. Гримм любовался огромным красным солнцем.

— Прекрасный денек, — начал разговор карлик. — С тех пор как мы прилетели, заметно потеплело. Ты не заметил?

Д'Аркебуз обращал мало внимания на погоду. Сейчас он с трудом отвлекся от своих мыслей и удивленно пожал плечами.

— И в то же время, — продолжил Гримм, — светило стало хм-м… как будто меньше размером. Не так ли?

Леке вспомнил, что говорилось по этому поводу в путеводителе.

— Красный цвет имеет внешняя оболочка звезды, растянувшаяся на сотни миллионов километров. Внутри ее скрыто горячее белое ядро, такое же маленькое, как ты.

Десантник усмехнулся.

— Я слышал, что радиационные выбросы белых карликов могут флуктуировать. Это зависит от химического состава звезды, — он сардонически взглянул на Гримма. — Карлики весьма непоседливы.

Коротышка-скват почесал лохматую голову.

— Может, мы попали в радиационный поток?

— Сплюнь! Кто знает, каков окажется верхний предел температуры?

— Только не надо меня пугать, верзила. На Сабурлобе живут миллионы людей. Тысячелетия уже живут.

— Для истории тысяча лет — секунда.

— Знаю, знаю!

— Даже слабое внешнее или внутреннее воздействие может дестабилизировать белый карлик. Например, отголоски ворп-шторма. Или корабль Хаоса, материализовавшийся вблизи звезды.

— Спасибо за утешение.

— Космос существует не для нашей выгоды, малявка. Так же, как собака живет не ради блох. Что бы ни думала сама блоха по этому поводу. Настоящий героизм — защищать реальность, служить Императору и славить Его имя.

— А ты, кстати, знаешь Его имя?

Леке предупреждающе приложил палец к губам.

— Никто не знает Его имени, — прозвучал резкий голос Джака. Он тоже вышел прогуляться в сад. — Вряд ли он сам знает его после тысячелетий трансцедентной боли и вселенской изнуренности.

— Бионн ан феар циалмар ина тост нцаир на юионн пиок ле ра айге, — процитировал он элдарскую фразу и скрылся среди деревьев.

ГЛАВА 9. ШУТ

Прошло несколько недель, и вот однажды Ракел принесла весть, что в районе Махаббат в театре Миракулорум дает представления трио удивительных артистов.

Двое акробатов в пестрых костюмах, цвет которых менялся каждую секунду, носили голографические маски с лицами людей. Маска третьего члена труппы изображала череп, оскаленный в жуткой ухмылке. Невероятно подвижный, в черном костюме с нарисованным скелетом, он единственный владел имперготом.

— Обычные люди, — заключила Ракел, — только очень высокие. Ноги, руки, голова — все на своих местах.

Экзотические артисты прибыли в Шандабар с караваном из города Бара Бандобаст. Жители столицы считали, что они выросли в одном из кочевых племен.

О циркачах девушка узнала от Мардала Шутурбана. Бандит еще не пришел в себя после смерти брата. Он не помнил подробностей ужасной гибели Чора и считал, что Тод Запасник с помощью колдовства спас себя, своих спутников, а заодно и Мардала.

Оказывается, приглашая их в «Дом Экстаза», бедняга Чор рассчитывал, что женщина-змея заползет в голову Запасника и выведает его мысли. Его планам не суждено было сбыться.

Мардал нервно бормотал, что очень недоволен своей внешностью. Ракел поняла, что он собирается предложить некий альянс ее могущественному патрону.

— О мой брат, мой бедный брат, — всхлипывал Мардал. — Мой мудрый брат!

Почему Ракел интересуют странные циркачи? Что задумал сэр Тод? Чор сразу понял бы, но Чор мертв.

Правда ли, что Ракел проникла в Суд? Его информаторы из касты мусорщиков, убирающих токсичный пепел, слышали, что погиб судья. Ракел может ничего не говорить, если не хочет. Ох, какая стоит жара. Пот льет ручьями.

В Шандабаре никогда так не пекло, разве что в греховных домах Махаббата. В Серой пустыне раскалился песок.