Сердце Оливии учащенно забилось. Гораздо проще было бы сначала увидеться с Фиби, чтобы та облегчила ей задачу. Но Оливия тотчас с презрением отбросила эту мысль. Это касается только ее и отца. Она подняла руку и постучала в окно.
Кейто поднял голову, внимательно вгляделся в темноту, а затем вскочил на ноги. Распахнув окно, он оперся на подоконник и замер, не в силах поверить своим глазам.
— Оливия?
— Да, — ответила она. — Можно войти?
Он не ответил, и тогда она запрыгнула на низкий подоконник и спустила ноги в комнату.
— Ты вернулась домой? — Голос отца был тихим, глаза печальными, но они заметили все произошедшие с ней перемены. Блестящую кожу, яркое сияние глаз, уверенную грацию человека, нашедшего себя и свое место в жизни.
— Нет, я не м-могу.
— Тогда зачем ты здесь?
— Я п-пришла, чтобы объясниться и попросить у тебя прощения.
— Мне не нужны твои объяснения, я получил их от Фиби, — ледяным тоном отозвался Кейто. — Разумеется, я прощаю тебя. Ты моя дочь и всегда останешься ею.
— Я люблю тебя. — Оливия, едва ли не умоляя, протянула к нему загорелую руку, отчаянно пытаясь растопить лед в его сердце. Она ожидала увидеть гнев, боль, возможно, угрозы не пустить ее обратно, но этот спокойный и холодный ответ был хуже всего того, что она могла себе представить.
Кейто не принял ее протянутой руки. Он молча смотрел на дочь. В эти два месяца он испытывал такой гнев и растерянность, сходил с ума от тревоги за нее, и вот теперь она перед ним — явно благополучная и счастливая. Да это же настоящее оскорбление!
— Ты не простил меня, — сказала она, опуская руку. — Я хотела получить твое благословение.
— Ты хотела получить что? — Его гнев вырвался наружу. — Ты сбежала с этим проклятым пиратом! С незаконным сыном глупца, который…
— Откуда ты знаешь? — перебила его Оливия.
— Думаешь, у меня не было возможности выяснить? — с яростью ответил он. — Ты думаешь, можно сбежать без всякого объяснения, перейти на сторону врага, помочь скрыться преступнику и негодяю, который заслуживает того, чтобы болтаться на виселице, а я просто пожму плечами и смирюсь с этим?
— Ты его не знаешь, — тихо проговорила она. — Ты не имеешь права так о нем говорить. Я люблю его. И могу быть счастлива только с ним. Я хотела тебе все объяснить, но оказывается, это ни к чему. — Она отвернулась и слегка пожала плечами, выразив тем самым всю свою горечь и разочарование, а затем направилась к открытому окну.
— Оливия! — Это был крик отчаяния и муки. Она резко обернулась. В глазах отца стояли слезы, он протягивал к ней руки, она бросилась в его объятия, и слезы хлынули у нее из глаз. Кейто крепко прижал дочь к себе и принялся гладить ее по голове.
— Я места себе не находил от тревоги за тебя, — проговорил он. — Что за жизнь может быть у тебя с этим человеком?
— Та жизнь, которая мне нужна. — Она подняла на него полные слез глаза. — Мы вместе читаем, играем в шахматы, смеемся… О, мы так много смеемся вместе! Мы очень любим друг друга. Без него я никто.
Лорд вздохнул и погладил се по щеке.
— Я должен с этим смириться, дочь моя?
— Если хочешь, чтобы я была по-настоящему счастлива.
— Значит, должен. — Он вновь вздохнул. — Твоя мать была очень смирной и приличной женщиной. Удивляюсь, откуда взялась такая дочь?
Оливия нерешительно улыбнулась:
— Я не знала ее. Но может, это идет с твоей стороны? Вспомни Порцию. Ее отец был твоим братом.
— А мне и в голову не приходило. — Он на миг задумался. — Порция и Фиби преподнесли свои сюрпризы, и мне следовало быть готовым к чему-либо подобному с твоей стороны.
— Я и сама не была готова, — отозвалась Оливия. — Все произошло так внезапно.
Кейто слишком хорошо знал, как неожиданно приходит любовь.
— Мне нужно кое-что обсудить с твоим… с твоим…
— Моим пиратом, — подсказала Оливия. — Энтони не интересует наследство и тому подобные вещи.
— Тогда он достоин всяческой похвалы, — сухо сказал Кейто. — Редкий мужчина не думает о таких вещах.
— А он и есть редкий человек, и он в состоянии содержать меня.
— Вероятно, на свои добытые нечестным путем деньги. — В голосе отца вновь послышались нотки осуждения. — Ради всего святого, Оливия, должен же существовать способ убедить его жить достойной, законопослушной жизнью!
— Он не похож на других людей, — тихо ответила она. — В противном случае я бы не полюбила его. И если бы я пыталась изменить его, он не был бы способен полюбить меня.
Кейто разочарованно вздохнул, застыл на мгновение в скорбном молчании, прижимая дочь к себе, а затем сказал:
— Я не позволю, чтобы благополучие моей дочери зависело от прихоти мужчины или от превратностей его судьбы. Я оформлю на тебя дарственную.
— В этом нет необходимости, но все равно — спасибо, — ответила она.
— Короля скоро перевезут в Лондон. Я дам тебе адрес в городе, куда ты будешь писать. — Он вернулся к столу. — Я бы хотел получать от тебя весточки как можно чаще, — сказал он, быстро водя пером по листу пергамента.
— Я буду писать, когда смогу.
— А когда твой пират сможет отпустить тебя на несколько дней?.. — Кейто вопросительно вскинул бровь, посыпая лист песком.
— У пиратов очень переменчивая жизнь, — отозвалась она, забирая у него листок.
— Да, могу себе представить. — Он снова вздохнул. — Ты действительно никак не можешь?..
— Нет.
— И ты не собираешься узаконить ваш союз? — Он многозначительно посмотрел на ее руку без обручального кольца.
Оливия покачала головой.
— Боже правый! — пробормотал он. — Ну, по крайней мере у тебя будут собственные деньги, если случится самое худшее.
— Не случится, — твердо возразила она. — Ты должен верить Энтони. Как я.
— Я же не влюблен в него, — сухо заметил он. — А ты моя дочь.
Оливия не нашлась что ответить.
— Ладно, иди к Фиби, — после непродолжительного молчания сказал отец. — И не заставляй нас волноваться из-за отсутствия новостей. — Он притянул ее к себе и поцеловал в лоб. — А как насчет твоих книг? Переслать их тебе?
Глаза Оливии загорелись радостным огнем.
— Я действительно могу их забрать?
— Милая девочка, они же твои. Никто из домашних не знает, что делать с Платоном, Ливием, Овидием и остальными.
— Тогда я попрошу Майка п-прийти завтра утром с тележкой и забрать их. — Она встала на цыпочки и чмокнула отца в щеку. — Я люблю т-тебя.
— Я тоже тебя люблю. Ты сама выбрала этого человека. Так люби его крепко и будь счастлива.
Она взяла отца за руку, и у обоих на глаза навернулись слезы. Кейто отвернулся первым, провел рукой по глазам. Оливия же, не сдерживая слез, пошла разыскивать Фиби.