«Спасибо, дружище Мачеле, что попросил через этот мост не ходить, — мысленно поблагодарил Клаус. А говорить мне, в чем дело, конечно, было совершенно излишним. Кто я такой? Сволочь из новых, вот и все».
С мостом Отца Невода все было в порядке, если только не считать того, что он был совершенно пустым. Горожан здесь оказалось много, но они стояли на обоих берегах, не ступая на сам мост. Горожане смотрели на север, туда, где до сих пор дымились остатки взорванного моста Желаний. Конечно взорванного, уж кое в чем Клаус разбирался. Сам взрывать не умел, но видеть доводилось.
Чуть замешкавшись, Клаус все-таки пошел дальше. С обеих сторон на него глядели с любопытством, будто ожидая, что и этот мост сейчас вздыбится под ногами смельчака. Клаусу почему-то и самому стало страшно, хотелось побежать, но нельзя было даже быстро идти. Аборигены не умеют ходить сколько-нибудь быстро.
Толпа в Заречье расступилась перед ним и через несколько шагов — поглотила. Прижавшись боком к стене дома, Клаус остановился, чтобы послушать новости. Мачеле точно знал, что новые уже вошли в город, а вот иштемширцы на том берегу — пока нет.
— У ворот снова бой, говорят. Мы решили на восточный берег пойти, а теперь и не знаю, как быть, — сказал низенький большеносый человек в берете, а его супруга, зажав под мышкой какой-то сверток, жестами повторяла его речь для женщин, будто они были не только молчаливы, но и глуховаты. Оба не обращались к кому-то конкретно, а просто говорили с толпой. — Вроде бы к атори подмога подошла.
— И откуда они берутся? — вздохнул благородного вида господин с саблей на боку. — То говорили, сотня у ворот, а теперь, выходит, они и на том берегу, и мост сломали, и подкрепление какое-то…
— Как откуда берутся? Из Вессенского леса, больше неоткуда. Говорят, бургомистра убили и всю семью его.
— И Отцов, всех до единого.
— И полицмейстера.
— Нового?
— Нового, Ротке.
— Ну надо же, не успел и поначальствовать.
— А бой вы на мосту Желаний застали? Отсюда хорошо было видно, как атори стражников порубили.
Клаус отлепился от стены и пошел дальше. Странные люди… Совсем не люди, проще говоря. Для них все происходящее — налет демонов. Раньше они нападали по одному, а тут вдруг явились отрядом. Делают то же, что и всегда, — убивают местных. Что удивительного? Только масштаб нападения потрясает, но тут надо не удивляться, а спасаться. Пусть даже на Иштемшир навалится тысяча атори — будет жуткая резня, но не более того. Люди победят, потому что с ними Небо.
А может быть, аборигены просто в шоке и еще не осознали размеры трагедии? Клаус на ходу покачал головой и полез за трубкой: не настолько он хорошо знал психологию местных, чтобы морочить себе голову такими вопросами. Гораздо важнее теперь было выбраться к людям Пана, не получив болт из арбалета в лоб. Или их снабдили луками? Из лука стрелять гораздо быстрее, но и попасть трудно. Клаус не помнил, чтобы их в лагере учили, хотя мог просто пропустить эти занятия. Все равно стрелок из него никакой… Ему навстречу валили толпы народа. На самом деле не так уж и много, сотни, не тысячи, но улицы узкие, а каждый местный норовил утащить с собой еще и добро на тележке. Иногда приходилось пережидать, покуривая, и Клаусу это нравилось. Он не спешил предавать. Город убаюкивал его, хотя все вокруг удивляло чуждостью человеку: и здания, и одежда, и особенно жители. Аборигены оставались спокойными, и Клаус был спокоен тоже. Наверное, так выглядела местная паника: все куда-то не спеша идут, мужчины болтают, а женщины быстро вертят пальцами, что тоже означает оживленную беседу.
Он продолжал прислушиваться. Большая группа атори входит в ворота, на них железные шлемы и доспехи, железные щиты. Удивительно могучи эти демоны, и как Небо дозволяет существовать мерзким созданиям? Убивают всех мужчин, занимают дома, перекрывают улицы. Надо уходить на тот берег, там бургомистр и Святые Отцы, полиция. Редкие, как и Клаус, идущие навстречу сообщали: Святых Отцов убили, моста Желаний больше нет, идите через мост Отца Невода, но у Морской, стены бой. Тогда, выходит, надо уходить к югу, через Ветераны в предместья. Другие полагали, что вернее будет пойти к имперцам, Морскую стену атори взять не могли и там, наверное, уже порядок. Третьи считали, что если мост Желаний упал, то и хорошо, теперь даже «грачи» смогут остановить атори на единственном пути к правому берегу. — Есть еще мост выше по течению! — вспомнила девушка лет двадцати, насколько мог понимать Клаус, и все посмотрели на нее с осуждением. — Ну что? Я же дома не могла остаться!
Отец приобнял разговорившуюся дочь и зашептал ей на ухо что-то успокаивающее. Теперь местные шепотом стали говорить только о них: как не стыдно! Клаус рассмеялся в голос. Нарушены приличия, и про атори, которые сейчас грабят твой дом, а через минуту, может быть, появятся здесь, можно забыть. Куда важнее осудить разговорчивую, то есть возбужденную, самочку, вышедшую из дому.
Наконец поток беженцев стал редеть, и в то же время настроение у них сильно испортилось. Попадались раненые, многие ворчали на бездействие Магистрата и Совета Святых Отцов, кое-кто проклинал северного императора и даже Орден Неба. Клауса спрашивали, куда его несет. Он отвечал, что оставил дома жену, — это казалось ему достаточной причиной.
— Небо да хранит ее! — Клауса хватали за руку, пытались увлечь. — Идем, наверняка будет создано ополчение, Святые Отцы дадут право на убийство! Вступишь туда и отомстишь.
Он вырывался, робко улыбаясь. Эти люди вели себя странно, но были очень симпатичны Клаусу. Они хотели увести его в безопасное место… Он тоже этого хотел, только не было такого места в Иштемшире.
Наконец стало ясно, что Клаус приблизился к району ворот, где и остановились пока новые. Оттягивая уголок века, чтобы чуть-чуть сфокусировать зрение, он осторожно выглядывал из-за угла, прежде чем пересечь очередную улочку. На боку бестолково болталась сабля — может быть, лучше выкинуть? А то примут за врага… Клаусу пришла в голову оригинальная мысль: продвигаться вперед высокими прыжками. Местные так не умеют, у них врожденный слабый тонус мышц или что-то в этом духе. Так бы он и сделал, если бы не знал, что у новых атори тоже есть врожденная черта — слабый тонус мозга. Не сообразят, зачем он это делает, зато выстрелят не раздумывая,
— Эй, люди! — Надеясь, что стражников или полицейских Иштемшира рядом не окажется, Клаус принялся орать по-английски. — Люди, вы меня слышите?! Я Клаус! Клаус Домбровски! Я иду к вам, я свой, не стреляйте!
Он прошел так две улицы и наконец, в очередной раз наполняя грудь воздухом, услышал тихий смешок. Поднял голову: два краснорожих типа рассматривали его из окна и потешались. Один немедленно плюнул, Клаус едва успел отскочить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});