Читать интересную книгу Искусственный отбор - Сергей Джевага

Рядом суетились наземные команды, разгружая три громадных вертолета. Вверху низко-низко на вертикальных движках парил штурмовик, ожидая очереди на посадку. А на краю каменистой поляны расположилась пара орбитальных челноков – характерной приплюснутой формы, с короткими крыльями и тупыми мордами.

Точнее уже один, так как второй медленно и неуклюже оторвался от земли. Завис, будто в нерешительности, и потихоньку поплыл над верхушками деревьев, мало-помалу набирая скорость. Основную тягу врубит позже, отлетев от места с оживленным воздушным движением, пушечным ядром выкатится на орбиту.

Ким. На челноке летит Ким.

– Прокатимся с ветерком, – с улыбкой прокричал Артур, указывая на оставшийся кораблик. – Пикнуть не успеешь, как в клетке окажешься.

Продолжение тирады заглушил рев моторов одного из вертолетов. Безопасник поморщился, но рот закрыл, махнул рукой – пойдем.

Через минуту изгоя втолкнули через узкий люк в тамбур шлюза, а потом и в грузовой отсек космоплана. Из кабины по трапу спустился пилот, молча указал на дверь, ведущую к корме судна. За ней обнаружился тесный пассажирский салон с двумя короткими рядами массивных противоперегрузочных кресел, парой круглых иллюминаторов и низким потолком. Дешевый светлый пластик, хитин и серый неокрашенный металл, застарелая вонь пота и грязных носков. Совсем не круизный лайнер, да.

Конвоиры усадили пленника у окна, пристегнули ремнями и тут же забыли о его существовании. Сопровождающая пара ушла в грузовой отсек и видимо покинула челнок. Те же, кто волок Миронова, принялись располагаться через проход: пристраивали оружие, проклинали проектировщиков неудобных кресел и сетовали на отсутствие выпивки, грудастой стюардессы, а лучше двух.

Включение двигателей ознаменовали громкий гул и вибрация, далекий вой. И вместе с тем салон разродился целым сонмом звуков: хрустом и скрежетом, лязгом, посвистом. К вони немытых ног прибавился запах паленой обмотки. Но движения не последовало, и вид за стеклом не изменился – пилот пока лишь разогревал машину.

Вольготно развалившийся в соседнем кресле резидент ПСБ опасливо оглянулся на бойцов. И убедившись, что заняты своими делами, наклонился якобы завязать шнурок.

– Знаешь… – тихо произнес Геринг. – А ведь я их обманул. Обманул всех.

И не выдержав, он захихикал. Мелко и дробно, по-стариковски, брызжа слюной на туфли и пол.

Законнику стало не по себе.

– Каждый агент после серьезной травмы обязан пройти полное сканирование мозга, поговорить с психиатром. И я солгал врачу… лгать не трудно, когда помнишь, каким был раньше. А отчет диагностической программы просто… просто заменил старым, ха-ха…

– Ты псих, – процедил Игорь.

– Конечно псих, – подтвердил безопасник. – И любая экспертиза подтвердит мою невменяемость. Но когда все откроется, будет слишком поздно. Твой холодный труп найдут поутру. А знаешь, что произойдет потом? Прилетит узкоглазая обезьяна и сильно огорчится, узрев такую картину. Меня запрут, предъявят обвинения, попутно проведут сканирование мозга. И вуаля – я сумасшедший! Но сумасшедших, как известно, в ссылку не отправляют. Будут лечить, а статус заморозят, вернусь на ту же должность через годик.

В глазах резидента сверкнуло торжество. Бывший агент понял, что его распирало всю дорогу к кораблю. Распирало от желания поделиться гениальным планом, почувствовать запах страха.

И Миронов, правда, испугался. Ибо замысел действительно гениален. Ибо во взгляде Артура сквозило сумасшествие и жестокость, жажда мести.

Приплыли. И как играл мерзавец…

Но придумать, что делать и как вообще реагировать, он не успел. Сквозь вой двигателей вдруг прорвались звуки бешеной пальбы и отчаянные крики.

– Что происходит? – встрепенулся Геринг, вернувшись к роли бравого оперативника.

– Не знаю, – ответил старший из конвоиров. Ушел в себя ненадолго, используя комм, очнулся и развел руками. – Пилот говорит, невдалеке бой. Но лететь нельзя, на поле люди.

– Ах, дьявол! – воскликнул Артур. Решительно вскочил на ноги, приказал: – Ты со мной! Посмотрим, что творится. А ты следи за пленником. Шевельнется – стреляй по ногам.

Тихо бормоча ругательства, один охранник подхватил оружие и направился за безопасником к выходу. Второй, белобрысый парень с невыразительным лицом, тоже взялся за винтовку. Прислушался к усиливающейся пальбе, попытался заглянуть в иллюминатор.

– Что там?

Через круглое стеклышко видно плохо. Всполохи взрывов, дорожки трассеров и импульсные вспышки, пелена дыма и какая-то невнятная беготня. Но вскоре сражение переместилось в сторону, и стало очевидно, что от Разлома движутся десятки солдат ПСБ, озверело рвут на части растерянных и деморализованных товарищей.

Лиц с такого расстояния не разглядеть, но Игорь отметил, что не прячутся, не используют рельеф, а просто прут вперед как камикадзе. Или как зомби, способные лишь нажимать на курок.

За спинами одержимых раз или два мелькнула долговязая тень. Но изгой не слишком-то и удивился. То, что робот выжил, стало понятно по характерным ранам на трупах, выгружаемых рядом с полевым госпиталем. А ведь тела отряда, сдерживающего Аватара в присутствии Миронова, распылило взрывом.

Вывод? В ПСБ не упустили бы шанс разжиться прогрессивными примочками конкурентов. В лабораторный корпус полезли охотники за технологиями и стали завтраком для монстра, позволили ему регенерировать…

Но смысл контратаковать? Тем более, когда затея с внедрением шпиона провалилась? Или взбесился? Весенский вроде бы говорил, что эмоции не чужды Коллективу.

Наверное, безопасники не считали нужным оснащать древними телефонами или рациями обычных дуболомов, так как одержимых не убывало. Очнувшиеся солдаты образовали защитный порядок, открыли огонь по агрессорам. Но едва падал один из миньонов Сущности, его место занимал кто-то из оборонявшихся.

– Бой, – сказал Игорь. Покосился на охранника и добавил: – Вас предали.

– Не может быть!

– Сам погляди.

В глазах конвоира мелькнула опаска и подозрение. Но пленник сидел смирно, руки скованы, пристегнут. И парень не вытерпел, перехватил винтовку поудобнее, наклонился к иллюминатору.

Молод – решил Миронов. Самоуверен и слегка туп, ни один здравомыслящий человек не станет хвататься за такое оружие в тесном салоне челнока. Да и к опасному заключенному не полезет. Одним словом – кандидат на премию Дарвина.

Броситься бывший агент не мог, мешали ремни. И потому накинул замок из рук на потную мускулистую шею, резко дернул вниз, выставив колено.

Хрустнул нос, щедро брызнула кровь. Но боец сориентировался, вывернулся из захвата и с яростным воплем ударил прикладом винтовки в грудь изгоя. Отбросил на сиденье, пригвоздил к спинке. А затем отскочил к выходу и остановился: тяжело дыша, поглаживая пальцем спусковой крючок.

– Мне разрешили стрелять, – предупредил солдат. Но ощутил нечто неладное, когда натолкнулся на взгляд законника: в нем смешались боль и насмешка. Пошарил ладонью по пустой кобуре на поясе и побледнел.

Легкий хлопок утонул в грохоте выстрела. Но пуля застряла в переднем кресле, а игла вонзилась четко в шею – Игорь успел раньше. Парень попятился, выронил винтовку и мешком рухнул у выхода.

Хорошо, что на армейские пушки не ставят ДНК-блокираторов. Слишком уж хлопотно каждый раз настраивать под конкретного вояку.

Проклиная кандалы и повторно сломанные ребра, Миронов неуклюже расстегнул ремни. Отбросил оружие охранника под сиденья. С трудом поднял бесчувственного конвоира, усадил и проверил пульс. Нормально, жив, просто спит.

Но радовался маленькой победе недолго, со стороны наружного люка послышался топот и крики. Изгой торопливо встал у стены рядом с входом, приготовил игломет и затаил дыхание. Увидел кровь на полу и взмолился, чтобы никто другой не заметил. Иначе кинут светошумовую, и прощай свобода…

Не заметили. Ввалились с разбегу задыхающиеся и потные.

– Взлетаем! Сейчас… – успел выдохнуть Геринг.

Хлопок. Еще.

Второй солдат споткнулся на бегу, врезался в подлокотник сиденья и распростерся на полу с неестественно вывернутой головой. Не повезло, сломал шею. Артур же вскрикнул от неожиданности и боли, развернулся и сорвал перчатку, начал поднимать правую руку. Но бывший агент выстрелил еще трижды, и безопасник уронил конечность. Между пальцами проскочило три-четыре тусклых разряда, облачко газа развеялось.

– Как? – с искренним недоумением вопросил Геринг. Упал на колени, потом плашмя, ткнулся подбородком в ботинок охранника. Глаза остались открыты, с ненавистью сверлили врага, губы подрагивали, в тщетной попытке изречь страшное проклятие.

Игорь выдохнул, с усилием отклеился от стены. Услышал взрыв и кинулся к иллюминатору, выругался.