я не убегаю от него, скорее, ощущение, что мы просто бежим наперегонки.
— Догоняй… — доходит мой веселый крик до сознания, и я рывком распахиваю глаза. Нахожу себя в постели. Кошусь на соседнюю подушку.
Нетронута.
Шах не придет. Он простился со мной…
Немного ворочаюсь в постели и понимаю, что спать я больше не смогу, поэтому поднимаюсь и собираю свою сумку. Шахов забил мой гардероб всеми возможными нарядами, на подавляющем большинстве дорогостоящих изделий даже бирки не сорваны, не трогаю их. Не решаюсь. Беру только то, что уже носила, ухожу налегке.
Не хочу думать о будущем. Сейчас меня отпускают, и я беру свою сумочку, паспорт.
В дверь деликатно стучат.
— Да…
— Госпожа, автомобиль подан, — ставит меня в известность Зухра, киваю и беру свой багаж, выхожу из комнаты, иду вдоль лестниц. Каждый шаг приносит облегчение и мне почему-то кажется, что Аслан меня не отпустит.
Все жду, что появится и прикажет остаться, скажет, что просто сыграл со мной, с моими чувствами. Но я выхожу из особняка, и водитель распахивает передо мной дверь.
— Госпожа…
Киваю, выдавив из себя подобие улыбки.
Автомобиль плавно выезжает из особняка Шахова, ворота также беспрепятственно открываются.
А я все смотрю из окна на проскальзывающий за окном жаркий город, наблюдаю за небоскребами, которые шпилями могут проткнуть само небо.
Машина беспрепятственно заезжает на территорию аэропорта и останавливается прямо у взлетной полосы.
Вылезаю из машины, хочу взять свои вещи, но водитель опережает, забирает мой багаж и удаляется в сторону самолета.
Иду вслед, но неожиданно к самолету подъезжает еще один представительский автомобиль. Замираю на месте, пока охранник открывает дверцу, душа у меня уходит в пятки.
Мне кажется, что из черного нутра этого седана появится Аслан, но и тут я ошибаюсь. Наблюдаю, как из машины выходит представительный мужчина средних лет, одетый с иголочки.
Модельная стрижка, очки и папка в руках.
— Госпожа Журавлева, — учтиво произносит и идет прямо ко мне.
— Да.
— Я провожу вас в самолет.
— Зачем?
Смотрит на меня поверх очков. Лицо у него узковатое, а взгляд цепкий, я бы сказала, змеиный.
— Приказ господина Шахова.
— Я не понимаю…
Улыбается сдержанно. Весь вид мужчины доброжелательно-холодный. Профессионал выполняет свое дело, только и всего.
— Я здесь как раз для того, чтобы все разъяснить. Пройдемте.
Больше он ничего не говорит. Проходит вперед, убедившись, что я иду следом и поднимаюсь по трапу.
Когда сажусь в удобное кресло, особо не замечаю улыбчивой стюардессы, которая чуть ли не пылинки с меня сдувает.
Мужчина занимает кресло напротив. Нас разделяет деревянный стол с полированной поверхностью, на который он кладет папку.
— Ну что же, госпожа Журавлева, меня зовут Геннадий Валерьянович. Я доверенное лицо Аслана Ривзановича. Занимаюсь урегулированием юридических вопросов.
Стоит услышать это, как я замираю, руки инстинктивно прикрывают живот, боюсь, что Шахов послал своего сподручного, чтобы заключить со мной какой-нибудь страшный контракт относительно моего малыша.
Глаза стремительно наполняются слезами, губы начинают дрожать. Мужчина, наблюдающий за моей реакцией, хмурится.
— Госпожа Журавлева, с вами все в порядке?
Киваю, ничего особо не понимая. В то время как Геннадий Валерьянович барабанит пальцами по папке.
— Господин Шахов приказал передать вам это, — протягивает мне, спустя короткое промедление забираю из рук мужчины увесистый предмет.
Все мое внимание сконцентрировано на послании Аслана. Черная солидная папка лежит передо мной, а я не решаюсь ее открыть. Не представляю, что может ждать меня.
— Может, откроете? — учтиво интересуется. — Или я могу помочь.
Не отвечаю. Молчу и мужчина кивает, улыбается лишь уголками губ и сам резким движением открывает кожаную папку.
Документы, бумаги, ничего не понимаю. Смотрю на мужчину, который продолжает рассматривать меня.
— Здесь документы на ваше имя, — протягивает мне несколько бумаг.
Читаю, вчитываюсь, когда до меня доходит, что это, в шоке поднимаю глаза на юриста.
— Они… эти документы что, на мое имя?!
— Да. Госпожа Журавлева, документы на ваше имя.
— Но как? Почему?
Приподнимает бровь, слегка кривит губы.
— Отступные, — произносит, словно сам сомневается, а я слышу это слово, но значение до меня не слишком и доходит.
— Ч-что?
— Не могу знать, господин Шахов не ставил меня в известность.
Киваю. Свобода… Полина… ты ведь этого хотела? Желание загадывала, так вот твоя золотая рыбка и исполнила.
В горле пересыхает и я бросаю взгляд в сторону бутылки, которая лежит в маленьком углублении рядом с иллюминатором. Не задумываясь о том, какое впечатление оставляю, тянусь и делаю глоток.
Бросает в жар. Затем в холод, когда слышу равнодушное:
— Вся недвижимость оформлена на вас…
Геннадий Валерьянович заявляет отстраненно.
— Квартира, дом, счета…
В неверии мотаю головой. Мужчина мое шоковое состояние расценивает на свой лад и продолжает пояснять.
— Поверьте, суммы внушительные. Аслан Ривзанович человек щедрый. На ваше имя открыт счет. Безлимитная карта. В вашем распоряжении апартаменты в самом центре, а также личный автомобиль с водителем. Все переходит в ваше владение.
— Вы, верно, шутите? — выдаю, наконец, свою мысль.
— Ни в коем случае. Нужна лишь подпись в местах, отмеченных галочками.
— Я не…
Обрывает на полуслове. Поднимает палец и чеканит слова:
— Хочу отметить, что воля господина Шахова такова. Если вы не поставите свою подпись, то просто не улетите.
Киваю. Мужчина достает ручку из нагрудного кармана пиджака и протягивает мне, делаю что велено, ставлю росчерк.
— Поздравляю, госпожа Журавлева. Оставлю комплект документов вам и приятного вам полета, — улыбается и слегка кивает, окидает взглядом салон самолета, а я…
Не могу сдержать слез. Почему-то мне кажется, что Шах просто от меня откупился. Дал все, что можно, дал свободу и отпустил…
Выплатил компенсацию, так сказать. А я испытываю только горечь и что-то непонятное, ноющее.
Наконец, стюардесса объявляет о том, что совсем скоро мы взлетаем. Привычный мандраж и страх поднимаются в груди. Смотрю в иллюминатор на проскальзывающие облака и никакого облегчения не испытываю.
Прикрываю глаза и мокрые реснички слипаются. Я засыпаю, измотанная и обескураженная.
— Мы уже приземлились, госпожа Журавлева, — окликает меня стюардесса и я с трудом понимаю, где я и с кем, к горлу подкатывает тошнота и на мгновение все кружится.
— Вам помочь?
— Нет, все в порядке.
Собираюсь и спускаюсь по трапу. Но на какой-то ступеньке до меня, наконец, доходит, что я дома. Здесь даже воздух иной и я быстрее иду вниз по лестницам, приближаюсь к припаркованной машине. Уже не удивляюсь тому, что авто стоит аккурат на взлетной полосе.
Крепкий высокий мужчина открывает дверь. Без лишних слов. Без эмоций. Проскальзываю внутрь салона, в то время как мой скарб отправляется в багажник.
— Куда