Читать интересную книгу Погасить Черное Пламя - Гинзбург Мария

– Да, она из такого черного….

С чердака донесся пронзительный свист и грохот, который может издавать только ступа при жесткой посадке.

По вечерам заговорщики собирались в каминной. Глиргвай и не подозревала, что причиной этому является она сама. Темная эльфка просто следовала обычаю, заведенному в ее Доме. Девушка частенько приходила в каминную с книжкой – Лакгаэр принес ей разнообразное чтиво из своей библиотеки. Старый эльф очень чутко подгадал, что нужно его гостье. Среди выбранных им книг были два учебника по овладению своей Чи для магов Огня, к которым относилась Глиргвай, томик стихов, роман «Ингельда и Койриллэ» (в момент выбора книг Лакгаэр еще находился под впечатлением от беседы с оборотнем), и военные хроники завоевания эльфами Истлы. Вечерами Глиргвай изучала приемы втягивания и выброса Чи, которые отрабатывала днем на тренировочной площадке. Иногда ей помогал Лайтонд, который видел, что перед ним прирожденная некромантка. Для Музыканта Смерти она была что двоюродная младшая сестра. Или же темная эльфка коротала время над романом, который был написан превосходным языком.

Остальные собирались в каминной для того, чтобы побыть рядом с единственной женщиной в компании. Зигфрид лежал на ковре перед камином. Кулумит вязал кольчуги, Рингрин располагался в кресле. Обычно эльфы молчали. Кулумит охотно бы послушал кого-нибудь, но сам завязать беседу не умел. Рингрин, погрузившись в свои размышления, не обращал внимания на молчание соратников. Лайтонд редко заглядывал к ним. Верховный маг Фейре был занят расшифровкой манускрипта, который ему дал Искандер, и изготовлением карт замка, на которых каждый из заговорщиков видел бы свое местонахождение и положение друзей, а так же, возможно, и врагов.

Но в тот вечер в каминную заглянул и Лайтонд. Он умел плести словесное кружево, однако слишком устал для ничего не значащей беседы. Да и Верховный маг Фейре видел по ауре Глиргвай, что ее не тяготит тишина. Партизаны Махи тоже часто проводили вечера в молчании, но тогда это было молчание друзей, между которыми уже все обговорено. Сейчас же в каминной висело молчание эльфов, малознакомых друг с другом, да потрескивали дрова в камине. Зигфрид, выпросив у Кулумита кусок паучьей нити, что-то ловко плел из нее, сидя на своем излюбленном месте.

Тишину нарушила Глиргвай.

– Зигфрид, а откуда взялись оборотни? – спросила девушка.

Сегодня она читала о горькую и динамичную повесть о любви Ингельды Татцельберг и Койриллэ Феаноринга, и естественным образом ей пришел в голову этот вопрос.

– Это была болезнь, созданная людьми, – ответил Зигфрид, не поднимая головы от плетения. Он разрезал нить на три равных по длине куска и теперь делал из них нечто вроде длинного и тонкого ремня.

– Как это? – удивилась Глиргвай.

– В наших летописях говорится, что все мы – и оборотни, и эльфы, и мандречены – произошли от людей, которых еще называют пра-людьми, – сообщил оборотень. – Они совершенно не владели магией. Никто из них не смог бы вычаровать самый завалящий файербол. Но они были богами – богами машин. Те машины, что ты видела у гномов, самоблеглая коляска, которую пытался сделать Кулумит – это эхо, отраженная тень могущества наших предков, владык неживого. Они создали болезнь, которая превращала людей в зверей.

– Так изначально это было оружие, – заметил Рингрин, который с интересом прислушивался к разговору.

– Нет, сначала, насколько я помню, это было лекарство, которое лечило врожденные болезни, – пояснил Зигфрид. – Мы и сейчас знаем, что у эпилептиков что-то не так в строении мозга, так вот лекарство выправляло подобные вывихи.

– Это был эликсир? – уточнил Кулумит.

– Судя по летописям, лекарство выглядело как серебряный смерч, – сообщил оборотень. – И очень скоро его начали применять как оружие. Все дело было в количестве этих серебряных пылинок.

– В густоте ветра, так скажем, – задумчиво произнесла Глиргвай.

– Это понятно, – заметил Кулумит.

Спицы так и мелькали в его руках. Рыжий эльф закончил колуьчугу и теперь соединял все части в одно целое, провязывая стыки грубым, крепким способом.

– Отвар мака снимает усталость, но если пить его постоянно, умрешь, – продолжил свой пример тэлери. – Все дело в количестве.

– Наши предки – я говорю о предках оборотней – попали в этот смерч. Среди зараженных оказалось несколько богов машин. У них же, по счастью, оказался иммунитет к этим пылинкам.

– Как это? – спросила Глиргвай.

– Они были устойчивы к болезни, – пояснил Рингрин.

– Да, – кивнул Зигфрид. – На богов машин эти серебряные пылинки не то чтобы совсем не подействовали… но они сохранили человеческий облик и приобрели некоторые способности к магии. Боги машин и большой отряд, которым они командовали, убежали с той земли, где велась война, прошли Экну и осели в долине, которую сейчас называют Хасслох.

– Ненавистная дыра… – хмыкнула Глиргвай. – Представляю себе, как выглядит долина!

– Хасслох – совершенно чудная долина, уютная и удобная, – возразил оборотень. – Ее так назвали, чтобы отпугнуть других конкурентов на это место. Наши предки были заразны. Они заражали этой болезнью одним своим дыханием. Долина же, помимо всего прочего, изолирована от всего остального мира. Боги машин искали лекарство от болезни. Сначала им удалось сделать так, что наши предки перестали быть заразны.

– Это хорошо, – заметил Рингрин. – А то во всем мире сейчас жили бы одни оборотни.

– Но дети тех, кто уже заболел, рождались зверятами, – продолжал Зигфрид.

Оборотень закончил плести ремень и теперь делал на его конце подвижную, как у аркана, петлю.

– Боги машин ушли вниз по течению Тислы и основали там Лабораторию, – произнес Зигфрид. – Теперь это место зовется Зойберкунстшуле. Они продолжали поиски лекарства. Им удалось найти средство, которое позволяло оборотням на короткое время принимать человеческий облик. Но это возвращение еще не было стабильным, облик мог смениться в любой момент. Путем долгих изысканий магам удалось сделать так, что теперь мы можем принимать любой из обликов по желанию и не ограничены временными интервалами при пребывании в любом из тел. К тому моменту стало ясно, что мы, оборотни – не больные люди, а совсем иная, новая раса. И исследования были закончены, а в Лаборатории сделали школу для магов.

– Но это же противоречит всем священным книгам… – пробормотал Кулумит.

– Я думаю, что Зигфрид рассказал правду, – сказал Рингрин, раздумчиво глядя в пол.

Принц располагал доказательствами правоты оборотня, но они были не из тех, которыми можно делиться.

Даже с друзьями.

– Я в своей жизни прочел священные книги почти всех народов нашего мира, – вступил в беседу Лайтонд. – В них не стоит искать правду, это не летописи. Скорее, это притчи. Послание, которое предки хотели передать нам через время. А Зифгрид ведь пересказал нам именно летописи своего народа.

– А что стало с пра-людьми? С владыками неживого? – заинтересовалась Глиргвай.

– Все, кто не успел убежать, погибли на той войне, – ответил оборотень.

– Не все, – сказал Лайтонд.

Эльфы посмотрели на него все разом – с интересом, вопросительно.

– Ты видел пра-людей? – осведомилась Глиргвай. – Расскажи нам.

Верховный маг Фейре вздохнул, почесал подбородок.

– Мой отец Балеорн покончил с собой, спрыгнув с моста в Тиукаят, – начал Лайтонд. – Перед этим он отдал мне могучий артефакт, который создал вместе с моей матерью. Я говорю об Эрустиме. Вскоре после этого собрался Круг Магов Фейре. Отец был Верховным магом, и после его смерти надо было выбрать нового. Так же решался вопрос об Эрустиме. Стало очевидно, что артефакт представляет собой огромную опасность. Хифкрист, мой брат, чуть не убил меня, пытаясь завладеть жезлом. Хотя до этого зарекомендовал себя вполне вменяемым и разумным магом. Уничтожить Эрустим невозможно. Точнее, это осуществимо, но при очень сложных условиях, что почти равно невозможности. Маги Фейре решили, что его нужно отдать на хранение. Было ясно, что никто из смертных совладать с Эрустимом не может, жезл подчинит себе любого хозяина. Лучше всех на роль хранителя артефакта подходил Ящер, бог Смерти мандречен.