Я представила себе юного Лериана… под испытующими взглядами старших. Стало жутко и жалко его. А Юлиан продолжал:
— Как об этом стало известно Элранам, я не узнал по сей день! Но едва Лер сбежал, угнав мой собственный скуа, его очень быстро догнала старшая дочь семьи Элран. Вызов, сражение в скорости, победа Лериана и она последовала за ним. Далее произошло закономерное — первая девушка в его жизни, первый приступ нестабильности, и Эрмедин не погнушалась зайти дальше поцелуев.
Теперь, история, поведанная мне Лерианом, обрела совершенно другую окраску. Бедный мужик!
— И случилось то, что и предсказывали наши ученые — эмоциональная привязка, сильнейшая. Неизлечимая! То есть подсознательно Лер признал ее своей самкой и потому Эрмедин прощалось все, разрешалось все и никому не позволялось прикоснуться к ней и пальцем. Он был предан своей первой женщине как пес!
Юлиан выругался и продолжил:
— С одной стороны идеальный механизм выживания сотворенный природой — в естественной среде подобная привязка позволила бы Эрмедин и ее потомству выжить при любых условиях! Но суть в том, что у природы свои законы, у высокородных семейств другие.
Лериан после скажем так — взросления, изменился. В нем проявились лидерские качества, увеличился объем памяти, у него появилось чувство ответственности… но слово Эрмедин для него было законом! Мы пытались заменить привязанность к старшей Элран, иными чувствами.
— Ааа, вы ему других женщин подсовывали! — догадалась я.
— Безрезультатно! — Джерг-старший тяжело вздохнул. — Не осталось другого выхода, кроме как дать согласие на брак. И все бы ничего, но Эрмедин не желала следовать правилам игры. Мне пришлось принять меры. А потом появились вы…
Опять я во всем виновата!
— И что дальше?
— Дальше, — Юлиан улыбнулся. — А дальше по поместью Элранов бегал маленький голубоглазый ангелочек, отчаянно стремясь воплотить в реальность все капризы Эрмедин, которая неожиданно перестала сбегать из дома и втягивать моего племянника в различные авантюры!
— А зачем она это делала? — я вдруг вспомнила рассказ Лериана о том, как он ей предложение сделал.
— Зачем? Ну, видимо семья Элран решила, что эмоциональная привязка возникла при стечении двух факторов — естественное влечение и адреналин. Вот и были даны девчонке распоряжения, создавать ситуации объединяющие данные факторы. Пожалуй, мне никогда не забыть их попытки заняться сексом в состоянии свободного полета, ну и сражение с неудачными экспериментами на острове Радан. — Юлиан откровенно иронизировал. — Потрясающие, испытал ощущения, вытаскивая обоих малолетних идиотов в последний момент!
И вот теперь мне стало жаль Джерга-старшего.
— Она знала, что выживет в любом случае? — догадалась я.
— Примерно так, — подтвердил Юлиан, — в любом случае понимала, что Лериан пожертвует собой ради сохранения ее жизни…
Я искренне полагала, что знаю все о темной стороне личности Эрмедин, но как выяснилось, она оказалась хуже, гораздо хуже.
— И что произошло? — я, конечно, знала, что там произошло, но Юлиан поведал уже так много новых деталей.
Однако высокородный решил, что теперь моя очередь делиться информацией:
— Что вы помните, о том рассвете, который встретили с Эрмедин на берегу?
И словно холодок по спине.
— Мне бы не хотелось говорить об этом, — я попыталась встать, но генномодифицированный легко толкнул обратно.
Это начинало нервировать!
— И все же! Вспомните… желательно в подробностях.
— Да я эти подробности забыть не могу! — снова пытаюсь встать и мне снова не дают. — Ассаэн Джерг, что вы делаете?
Совершенно безжалостный взгляд и тихое:
— Что вы помните, Ариадна?
Нервно сглотнув, постаралась ответить:
— Было холодно. А Эрмедин не хотела уходить, и все время говорила, говорила и говорила… О том, что семья давит на нее, что этот брак ей навязали… о Лериане, только она его не по имени называла. Потом начало светать, а потом она… поцеловала меня. Потом на нас бросился нестабильный генномодифицированный и я убежала…
— Стоп! — Юлиан странно улыбался. — Еще раз — Эрмедин поцеловала когда?
Выдохнув, раздраженно поясняю:
— На рассвете! Светало…
— То есть солнце еще не поднялось? — почему-то уточнил Юлиан.
— Ну… да…
— Так, — высокородный продолжал меня удерживать в лежачем положении. — А потом?
— Я убежала, нашла водителя, и мы взлетели и все…
— Хорошо, — ох как нервировала меня загадочная улыбка Юлиана. — А теперь вспомните момент, когда вы покинули поместье Элранов… Где было солнце?
Перед глазами пронесся этот момент. Утро… ослепительный солнечный диск в небе…
— Солнце… — я произнесла это и вдруг совсем нехорошо стало. — Солнце было… было светло и…
— Так где было солнце, Ариадна?
— В небе, — прошептала я, уже понимая на что намекает высокородный.
— То есть когда она вас поцеловала, солнца еще не было видно… только-только светало… это примерно четыре часа утра, Ариадна. А покинули вы поместье, в момент, когда солнце стояло высоко — это около девяти часов утра. И вот вопрос к вашему подсознанию — что вы делали четыре часа, которые просто не помните?
Четыре часа… Я беспомощно лежала на постели, смотрела на Юлиана и понимала страшное — я даже знать не желаю, что там происходило четыре часа!
— Отпустите… — в горле пересохло, — зачем вы это делаете?
— Хочу, чтобы вы вспомнили, — последовал безжалостный ответ.
— Я не хочу это помнить… не хочу, — и это была правда.
Юлиан мгновенно убрал руку. Вскочив, я рванула в ванную. Стремительно разделась и опять встала под душ… четыре часа… Теплая вода смывала все мысли… Четыре часа…
— Тиана, — а Джерг не входил… воспитанный. — Тиана, десять лет прошло, посему возьмите себя в руки.
Я взяла. Халат взяла, надела и вышла к высокородному.
— Так что там со мной было? — собиралась спросить с вызовом, а в результате сиплый шепот.
— Не знаю, — Юлиан продолжал сидеть и взгляд его оставался задумчивым, — на момент, когда я вмешался, вы уже были на берегу.
Пытаюсь прокрутить события того страшного во всех смыслах утра и неуверенно произношу:
— Вас там не было!
— Да неужели, — на лице высокородного хитрая ухмылка и совершенно спокойно меня убили на месте. — Тогда откуда мне знать, что у вас на правой… хм, маленький такой шрамик.
— Нет, ну вы нормальный? — мне вдруг совсем обидно стало. — То есть меня там чуть не убили, а вы мою по… хм рассматривали!