А её взгляд сразу приковала одна из статуй, словно выныривающая из вершины резной арки, обрамляющей балконную дверь. Волосы каменной девы, будто разлетевшиеся от порыва ветра, развевались по обе стороны от прекрасного и грозного лика, как два могучих чёрных крыла. Её руки с невероятной живостью и изяществом были раскинуты, кисти их застыли в жестах, одновременно хищных и изысканных.
Внезапно внимание Аниаллу привлёк тихий звук, раздавшийся откуда-то сзади и справа. Она медленно и величественно, как и подобает тал сианай, повернула гордо поднятую голову и сверху вниз глянула на стоящего в дверях мужчину. Она не знала его, но по его простой одежде поняла, что он занимает низкое положение. Перед ней, приближённой богини, стоял какой-то дерзкий глупец, посмевший потревожить её во время трапезы. Аниаллу поднялась с кресла. На лице её играла презрительная улыбка, пальцы, державшие драгоценный бокал, сжались, скомкали тончайшее золотое кружево металлических нитей, унизанных черными камнями.
Вместо того чтобы упасть ниц или броситься бежать, этот презренный червь осмелился стоять и даже говорил что-то. Аниаллу не вникала в смысл слов, она уловила только неподобающий тон, оскорбивший слух Тени Богини. Гнев ослепил и оглушил алайку, она, не желая разбираться, кто этот глупец, кем и зачем он послан, просто решила прибить жалкую тварь на месте.
Направив против незваного гостя атакующее заклятье, от которого его со страшной силой ударило о стену, тал сианай устремилась к нему. Девушка победно усмехнулась, сверкнув острыми клыками, и выпустила когти. Она уже занесла руку, готовясь добить свою жертву, как вдруг в глазах её потемнело, Аниаллу утратила власть над своим телом и, лишившись сознания, упала на пол…
Когда Анар Сай вошёл в полутёмную столовую, он сразу почувствовал недоброе, а стоило Аниаллу повернуть к нему ставшее чужим лицо, как он увидел, что с девушкой произошло что-то ужасное. Он медлил и, не решаясь приблизиться к ней, пытался найти нужные слова, уже понимая, что не найдет — не успеет…
И вот она лежала распростёртая на полу, её лицо и руки казались совсем белыми на фоне чёрных шелков. Анар опустился рядом с ней на колени и, не зная, что ему делать, напряжённо вглядывался в её побледневшее лицо. Наконец она вздрогнула, открыла остановившиеся, словно незрячие глаза, пробормотала какие-то извинения, как показалось Анару, не совсем понимая, за что просит прощения, резко вскочила на непослушные ноги и, то и дело припадая к стене, тяжело побежала прочь.
Анар хотел было броситься вслед за ней, но остановился, побоявшись, что сделает ей только хуже. Для Аниаллу было бы гораздо большим утешением, если бы Анар нашёл в пище, напитках или где-то ещё источник вражеской магии, которая, в чём он не сомневался, и затуманила её разум, превратив в бездушное чудовище. Его уверенность в том, что Аниаллу действовала под чьим-то влиянием, не убавилась даже тогда, когда он по второму разу обследовал обеденный зал. Анар подумал, что он просто чего-то не заметил… или это что-то было унесено и надёжно спрятано магическими слугами, следующими приказам своих прежних хозяев. Раздумывая обо всём этом, алай добрался до своей спальни и, перед тем как лечь, заглянул в покои Аниаллу. Девушка лежала на своей спальной платформе, свернувшись клубком под ворохом одеял и покрывал. Анар сочувственно покачал головой и отправился спать.
* * *
Голова у Аниаллу раскалывалась. Девушка лежала, сжав ладонями виски. Она не могла заснуть, хотя и очень устала. Она уже до мельчайших подробностей вспомнила произошедшее с ней в обеденной зале. Всё, до последней мысли, до последнего ощущения. Ничего более отвратительного, чем эта смесь пьянящего чувства всевластья и унизительного бессилия перед самыми низменными своими желаниями, она не испытывала. Всё злое, что было в ней, за считанные минуты набрало огромную силу, завладело разумом Аниаллу, полностью поработив её. И самым ужасным было то, насколько это было приятно — сознавать своё могущество, а посему и безнаказанность, словно кто-то дал ей право творить самые мерзкие злодеяния и заставил получать от этого невероятное удовольствие.
Аниаллу долго мучилась этими раздумьями, но усталость брала свое, и девушка уснула… Но и сон не принёс ей покоя…
* * *
…Она очутилась посреди небольшой круглой комнаты с потолком-куполом из голубоватого стекла, сквозь которое пробивались весёлые лучи яркого золотого солнца. Справа от неё в стене располагался разделённый на секции серебристой изогнутой решёткой круглый люк из чуть запачканного с другой стороны землёй и опавшими листьями стекла. Он был заперт на цепь.
Напротив Аниаллу, задрав голову и разглядывая что-то на потолке, стоял худощавый мужчина с удлинённым, эльфийским лицом, странно смотрящимся в сочетании с усами и аккуратной бородкой. Ещё двое, о чём-то оживлённо беседуя за её спиной, трудились у открытой крышки другого небольшого люка в полу.
— Так вот, — продолжая, видимо, прерванный чем-то разговор, сказал ее собеседник, — рассказывают, что под этой станцией живут твари с чёрной кожей. Жестокие, кровожадные и ненавидящие всех, кто не принадлежит к их расе, они почти не умеют думать. Они копят силу и злобу, чтобы в один ужасный день вырваться на поверхность, как сорвавшиеся с цепи псы.
Но дураков много, и они постоянно лезут в эти катакомбы. Никому еще не удалось вернуться оттуда, и хозяева станции решили заделать проход. В последний раз туда отправились семеро… Через неделю вернулись трое. Все седые. В синяках, ожогах и царапинах, а в глазах бился такой ужас, что тот, кто смотрел в них, сам начинал дрожать от страха. Двое из них не прожили и недели — оба покончили с собой. Перегрызли себе вены. Ещё через неделю исчез третий — его так и не нашли…
…Аниаллу не знала, как и зачем она оказалась в этом зале. Выбираться же из него надо было почему-то иным способом: в стене напротив запертого люка было отверстие, ведущее в белый туннель с круглыми гладкими стенками, уходящий вниз под большим углом. Оба человека, покончив со своим занятием, уже скрылись в нём, с чуть слышным шорохом заскользив по белому покрытию. Собеседник Алу собирался последовать за ними.
— Главное вовремя затормозить! — оглянулся полуэльф и быстро, даже как-то пугающе поспешно, нырнул в тоннель ногами вперёд. Аниаллу осталась одна… ей было страшно. Она твёрдо знала, что выбраться отсюда можно было, лишь скользнув следом, иначе ей грозило навечно застрять в этой светлой комнатке, но по непонятной причине голодная смерть не представлялась сейчас девушке такой уж мрачной перспективой… И всё же, пересилив себя, алайка прыгнула в белёсую пасть туннеля, именно пасть — разверстую, беззубую пасть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});