Читать интересную книгу Приключения блудного барона. - Анатоль Нат

И все сразу поняли что мы не нищие.

А тут ты и ещё развлечение горожанам подкинул.

Ты даже себе не представляешь, как в городе скучно, — Маша медленно покачала головой. — А тут такое! Никогда раньше такой развлекухи у горожан не было. Вот теперь за твоими буянами целая толпа последователей и ходит из кабака в кабак. Сначала пьют, как сволочи, без меры, а потом драки затевают. Цепляются ко всем подряд. Кричат, что вернулись с того света и теперь имеют право отметить возвращение к свободной, спокойной жизни.

Это то, что они вытворяют, называется спокойная мирная жизнь? — Маня с явственной смешинкой в глазах посмотрела на Сидора. — Где они такому научились?

— В Приморье, — флегматично отозвался Сидор. В глазах его поселились весёлые чёртики, а губы так и норовили растянуться от уха до уха. — Там, в какой город ни придёшь, так без драки ещё ни разу не обходилось. Вот ребята и привыкли, если что не так — сразу в морду кулаком совать. Ба-а-льшие специалисты стали в этом деле.

— Ну, а та тройка бешеных амазонок, что их сопровождает, они как? Эти-то с какого такого боку, припёку? — с ухмылкой полюбопытствовала Маша.

— Да это подруги главных заводил, — усмехнулся Сидор. — Из той группы, что первая пошла к нам на работу в Приморье. Такие же оторвы и скаженные, как и наши егеря, — махнул он рукой. — Они меня ещё по Приморью достали, честное слово.

Но там их всего ничего было. Из постоянных. Десятка два, не более. Да и не буянили они особо. Так, по мелочи, особенно поначалу, пока не разобрались что никто их гнуть под себя не собирается и что отношение к ним по настоящему уважительное. Особенно если есть за что. Стреляет хорошо, дерётся, на саблях или, там, на ножах.

А здесь столкнулись с тем что амазонок, особенно из наших пленных, ещё с Девичьего Поля, за людей фактически не считают. Вот их и зауздило. Здесь к ним сразу какая-то пара старых подруг присоединилась и они пошли вразнос.

Скооперировались со старыми друзьями из егерских сотен. Те, к тому времени уже все свои полугодовые заработки спустили. И пошли вместе буянить.

А потом вся эта банда, амазонки, егеря, все вместе, которых к тому времени даже из кланов своих уже повыгоняли, ко мне заявились, попросили деньжат на обзаведение, а то, мол, перед своими семьями за собственную нищету стыдно. А на самом деле просто податься некуда было. Либо собирай манатки и уматывай из родного города, куда хочешь, либо склони свою выю и женись на ком велят. И поутихни, чтоб был как все. А не хочется. Вот и пришли к нам.

Ну а я им задачу-то и поставил, чтобы всем рассказывали, что мы были Приморье и как там хорошо. Свобода! Воля! Так что пусть теперь отрабатывают. А нам новых рекрутов вербуют. Таких же буйных.

А иные там и не выживают, — небрежно отмахнулся он от недоумевающих взглядов Беллы с Машей.

Кстати, — заинтересованно бросил он взгляд на Машу. — Ну и как тебе их амазонки?

— Эти ещё хуже, — обречённо махнула Маша рукой. — Они даже за один косой взгляд сразу в морду кулаком тычут, без разговоров. Злые, очень злые. Чистые шершни. Если егерям ещё надо поговорить, покуражиться, то эти сразу. Раз, и в морду.

Очень их последнее время за то в городе зауважали. А поначалу всё норовили подколоть, мол, соплячки, нищенки, брошенные папочкой, мамочкой и прочее. Вот девки и отрываются теперь, на ком попало.

Неужели это те самые, что мы тебе из пленный переслали? Не верю! — Маша удивлённо покачала головой, как бы сама не веря в то, что говорит. — А раньше казались такие смирные, мухи не обидят. Их в городе и за людей то не считали раньше. Зато теперь…, - восхищённо покрутила она головой.

Да, Сидор, — усмехнулась она. — Растеребил ты наш тихий, сонный городок. Растеребил! Теперь в городе только и разговоров о Приморье и о царящих там порядках.

Увлёкшись, Маша ещё долго рассказывала множество жутко смешных историй из тех, что отчебучили, всего-то неделю гуляющие в городе егеря. И до самого глубокого вечера она весело расписывала хитрые физиономии городских кабатчиков, на словах возмущающихся против погромов, а на деле жутко довольных, во-первых, повышенной выручкой после посещения этих буянов, а ещё возможностью сменить старую мебель и провести мелкий ремонт в кабаке за чужой счёт.

В общем, с её слов выходило, что в городе происходящим довольны все. Что не могло не настораживать, потому как такого просто не могло быть. Следовало ждать уже скорой реакции властей, потому как подобное долго длиться не должно было.

И что это так, следующим же утром получил тому подтверждение.

Сидор знал что его мысли всегда имеют такое неприятное свойство как материализоваться. Он не был графом Калиостро, но с материализацией чувственных идей постоянно сталкивался на собственной практике.

Но, похоже, забыл о том, раз накануне так бурно радовался весёлым рассказам Маши по творящимся в городе погромам.

Утром, возле входной двери в пещеру его дожидался грозный посыльный из Городского Совета, с требованием немедленного прибытия в Управу и объяснения творящимся в городе произволу и безобразиям.

Со слов посыльного стало известно, что простое буйство, накануне устраивавшее всех, прекратилось. Буяны перешли в более жёстким способам воздействия.

Начались поджоги. Вчера был сожжен кабак Чернухи Парфёна Николаевича, старшего сына одного из самых известный и уважаемых людей города. А сам он жестоко избит и лежит дома при смерти. И неизвестно ещё как оно там дальше будет. А вот такие деяния уже подлежали разборке и суду городского Совета.

И Сидора требовали в город на правёж.

Уютный, портовый кабачок… был…*

То что проблемы докатились и до него самого, Николай Андреич Чернуха, владелец одного из самый уютных и красивых трактиров портового района города, где не брезговала столоваться чуть ли вся городская верхушка, когда оказывалась в порту, понял сразу.

Стоило только скрипнуть плохо смаханным петлям входной двери трактира…

— "Гошку, стервеца, за то, что петли опять не смазал, выпорю", — пронеслась было у кабатчика мысль, когда он разворачивался в сторону входной двери, посмотреть кто это там пришёл в столь ранний, неурочный час. И она сразу умерла.

В двери его заведения входила ПРОБЛЕМА!

Сердце Николай Андреича камнем рухнуло вниз. Глядя как входящие гости аккуратно, обстоятельно устраиваются в выбранном ими самом богатом углу заведения, он в мыслях с тоской уже подсчитывал будущие убытки. И у него, в отличие от других, не было ни малейшего сомнения, что лично у него, шансов компенсировать в городском банке предстоящие расходы не будет ни малейших.

— Здравствуй Галочка, — пересохшими, немеющими губами, тихо поздоровался он. — Не ждал тебя. Не ждал так скоро, — вдруг охрипшим почему-то голосом поправился он.

— Здравствуйте, Николай Андреич. Здравствуй дорогой, — нехорошо так, многообещающе улыбнулась подошедшая к барной стойке амазонка. — Хотя, тебе, в твоём нынешнем положении уже не до здравниц будет.

— И напрасно ты меня не ждал, Николай Андреич, напрасно. Я же обещала тебе что вернусь. Вот я и вернулась. Данные раз обещания честной девушке надо выполнять, — ещё тише проговорила подошедшая молодая, красивая амазонка. — Хотя, честно скажу, тебя я хотела сразу, первым посетить. Да ребята отговорили, решили потренироваться на других. Чтоб с тобой уж наверняка, без осечек вышло.

— Ну и как, потренировались?

— Да, — согласно кивнула головой амазонка. — Потренировались, технологию, как говорится, отработали полностью. На все сто. Тебе не о чем будет беспокоиться, Николай Андреич. Теперь, — вдруг сразу похолодевшим, с отчётливо прорезавшейся в голосе ненавистью тихо, едва слышно проговорила та.

— Девушка, вы не будете против если я вас угощу? Клюквенным морсом, конечно.

Медленно, словно тяжёлая, массивная поворотная станина большого крепостного стреломёта, подошедшая к стойке амазонка повернулась на голос. Несколько долгих мгновений она молча разглядывала задавшую столь невинный вопрос молодую красиво одетую в дорогое, изящное платье бабёнку, стоявшую у неё за спиной.

— Имра Строгая, — чуть дрогнув губами, негромко проговорила амазонка. — Старый боевой товарищ.

— Которому просто повезло чуть больше чем некоторым, — тут же весело подхватила бывшая амазонка, хватая свою бывшую подругу под локоток и увлекая в противоположный от стойки угол, где у неё был накрыт стол.

Которой просто чуть больше повезло удачно выйти замуж, — донёсся до слуха кабатчика весело журчащий голосок молодой жены младшенького, самого любимого сынка самого Головы господина Косого. — Приглашаю Галочка тебя к своему столу. Такая неожиданная встреча старых друзей. Такая неожиданная. Это нельзя не отметить. И конечно морсом. В твоём положении, дорогая, никакого спиртного…