понял, что означает его ощущение. Как будто какая-то пустота в сердце вдруг заполнилась ее появлением, как будто ему не хватало этой странной девчонки, ведущей себя то как деловая женщина, то как маленькая девочка, как будто без нее ему чего-то недоставало все эти дни…
Сергей нахмурился и резко вышел из себя, разозлившись на собственную глупость. Что это с ним? Рехнулся? Заболел? Сошел с ума??? Это же Женя Зябликова, забыл?? Женя Зябликова. Женя… Зябликова… Женя…
– Женя?!? – раздраженно воскликнул он, проклиная себя за свои непонятные, приводящие его в замешательство эмоции.
Женя первой вышла из ступора, созданного их зрительным контактом, и, судя по всему, заметив раздражение Сергея, но приняв его в свой адрес, резко нахмурилась и перешла в наступление, бросая ему очередной вызов:
– Сергей Викторович!!! Вы откуда здесь?!? Вы зачем на Игоря моего наехали?? Так ведь и убить можно! Куда смотрели-то??? Игорь, Игорь, скажи мне что-нибудь, а? – тут же с невероятной заботой и мольбой в голосе проговорила она, переключившись с гневных выпадов на заботливое воркование, а Сергей, отчего-то еще больше взвинтившись, воскликнул:
– Я что, по-твоему, специально? Зябликова, ты сама-то что здесь делаешь со «своим» Игорем???
– Да мы день рождения моей сестренки Поли справляем вон, в кафе! – сердито махнула рукой Женя в сторону кафе-мороженого и потянула Игоря за руку, помогая встать. – Игорь, Игорь…
– Не части, Зябликова, не части! – успокоил ее Игорек, медленно, со стоном и вздохом поднимаясь на ноги и хмуро уставившись на Сергея. – Твой босс, видимо, не успокоится, пока не увидит мои внутренности. – буркнул он, а затем посмотрел на Женю, взяв ее за плечи:
– Нормально все, Женька, не волнуйся, слышишь? Не волнуйся! Жить буду, ничего не сломано, вроде… – он пощупал ушибленную руку и поморщился. – Ай! До свадьбы заживет…
– Садись в машину. Поедем в больницу. – скомандовал строго Сергей, а Игорь фыркнул, боязливо покосившись на него:
– Раскомандовался. Я вам не ваш подчиненный, чтобы вы мне приказы отдавали! Вот еще! Поеду я с вами, как же! Делать мне больше нечего… Ф-ф-ф… ай! – поморщился он, нащупав болезненную точку на ноге, а Сергей нахмурился, насмешливо проговорив:
– Поговорю я с тобой через пару лет, когда ты, однорукий и одноногий, будешь грустить у своего подъезда на лавочке, жалея, что не поехал тогда со мной в больницу. – язвительно напророчил ему Сергей, ухмыльнувшись, и снова зачем-то уставился на Женю, не в силах оторвать от нее глаз, разглядывая ее тревожное лицо, нервно закушенную губку и то, как она крутится вокруг своего друга, внимательно разглядывая его после ДТП. – Садись, еще раз повторяю! Я тебя отвезу в лучшую клинику, проведем все необходимые обследования, УЗИ там, рентген всякий, ну и так далее… Давай, давай, парень, не бойся, ничего я тебе не сделаю. – хмуро закончил он, а Игорь возмущенно посмотрел на него, взлетев на крыльях восставшего из пепла мужского достоинства:
– Да не боюсь я вас, мне просто на день рождения спешить надо, подарок пода…
Он осекся, только сейчас вспомнив о велосипеде, который, послужив в роли спасительного щита, вставшего между Игорем и бампером «Ниссана», к великому ужасу и Игоря, и Жени, валялся метрах в трех впереди них прямо на проезжей части, печально вырисовываясь на грязном, снежном месиве изогнутой под неправильным углом рамой, помятым колесом и скрученным в обратную сторону рулем, однако, весело при этом отливая розовым оттенком.
Сергей хмуро констатировал про себя невероятный ужас в лице Жени, когда она увидела то, что стало с ее подарком, а через секунду около него гулял только морозный ветерок, потому что и Игорь, и Женя уже сидели на корточках около пострадавшего велосипеда, с безграничным отчаянием разглядывая повреждения.
Настроение Сережи упало ниже самого низкого плинтуса, когда он заметил панику и глубокую печаль во взгляде Жени, и, ощущая какое-то мерзкое, противное, ноющее внутри него чувство, очень похожее на угрызения совести от того, что именно его беспечность стала причиной всего, что произошло и того, что девочка, судя по всему, маленькая, не получит свой подарок на день рожденья…
А хуже всего было то, что это его вредительство отнеслось именно к ней, к Жене Зябликовой… Почему-то он так не хотел снова выглядеть мерзавцем в ее глазах!.. Черт, приехали, теперь ему важно, что она о нем думает…
Снова разозлившись на себя, Сергей хмуро подошел к ним и тоже принялся разглядывать велосипед, как вдруг он услышал фразу Игоря, заставившую его замереть и почувствовать укол в самое сердце:
– Жень… Эй, Женька… Ну не надо, не плачь! Мы что-нибудь придумаем, слышишь?? Жень, не плачь пожалуйста! – тихо и успокаивающе проговорил Сторожев, осторожно взяв подругу за руку, и Сергей, услышав эти слова, резко посмотрел на Женю расширенными глазами.
Проклятье. И правда плачет! Неужели этот детский велик настолько был важен для нее??? Он нахмурился, а Женя, по щеке которой скатилось несколько слезинок, даже не смотрела на Сергея, отчаянно глядя на Игоря и вцепившись ему в руку, испуганными и растерянными глазами впиваясь в его лицо.
– Игорь! Ну что мы придумаем??? Он же был один такой! Что мы теперь Полюшке подарим?!? Она его так ждала… Я так хотела, чтобы она почувствовала себя самой счастливой, так хотела, чтобы она улыбалась! – Женя шмыгнула носом и опустила глаза в землю, смахивая слезы, бегущие тонкими, блестящими дорожками по ее щекам, приводящие Сергея в какое-то чертово неистовство от злости на себя, от отвратительного чувства на душе, которое описывают хорошим фразеологизмом «кошки скребут», а Игорь тихо проговорил:
– Я знаю, Жень, я знаю! Давай… Ну давай, я быстренько съезжу и куплю Поле тот кукольный дом, который она тоже очень хотела? Давай? А велосипед… Постараемся достать к Новому году, ладно?
– Но… но ведь она… – всхлипнула Женя, как в этот момент Сергей взял себя в руки и, вернув себе обычное, собранное состояние уверенности и решительности, он стремительно наклонился и, схватив Женю за плечи, в считанные секунды поставил на ноги, заставив посмотреть на себя.
Женя замерла, уставившись в его серые глаза с чувством глубокой потери, растерянности, подавленности, и снова всхлипнув. Сергей внимательно смотрел на нее, поражаясь тому, куда подевалось его раздражение по поводу ее веснушек или кудряшек рыжего цвета и по поводу ее самой, вопросительно уставившейся на него удивительными сиреневыми глазами, под которыми уже начала растекаться тушь, и жестким, беспрекословным тоном проговорил:
– Не реви! Женя! – приказал он ей, слегка ее встряхнув, и Женя действительно успокоилась, недоверчиво и растерянно глядя на него, а он… он не